Опасная игрушка

– Какие друзья?
– реальность тяжело вторгалась в ушедшее вразброд сознание и Туман не сразу сообразил о чем идет речь.

– Тетива к примеру, он уже почти труп, - любезно просветила его Зитера.

– Пошли, - полукровка тут же пришел в себя от такой новости.

Поднялся с колен, сжал зубы, сдерживая эмоции и зашагал в сторону лагеря, с решимостью и неумолимостью смерти.

– Постой! А про меня ты забыл?
– кокетливо спросила Богиня.
– Без моей силы ты мало что сможешь сделать. И договора заключаемые с Богами не расторгаются, - она игриво рассмеялась.
– Я забыла тебя об этом предупредить?

– заметила что подопечный нахмурился - А это что-то изменило бы?

– Нет, - резко ответил Туман.

– Тогда обними меня, - с придыханием сказала Богиня Войны.
– Ты же хочешь меня поцеловать? Хочешь?
– голос стал томным, манящим, ему нельзя было сопротивляться.

– Ненавижу, - простонал мужчина, но обнял девушку с красными глазами и притянул к себе.

Знакомая эйфория, безразличие к жизням людей, желание достигнуть поставленной цели любыми путями завладели сознанием мага. Оторвавшись от девушки, переполненный заимствованной силой, всей, что смог вместить, он спокойно, печатая шаг, направился туда, куда его звала жажда крови. Туман готовился снова жестоко убивать во имя ненасытной Богини.

От судьбы не убежать?

Выплыла из темноты в знакомой уже спартанской обстановке. Бежала, бежала и прибежала к истоку. Третий смотрел на меня, задумчиво, нахмурившись.

– Очнулась, - безрадостно прокомментировал он.

Впрочем не плясать же ему по поводу того, что я соизволила придти в себя. Дернулась, чтобы подняться, но поняла что не могу сделать и движения. Мужчина кивнул каким-то своим мыслям и произнес:

– Боишься? Правильно боишься, - помолчал, рассматривая меня, потом продолжил.
– Как тебе удается все время убегать? Как? Почему ты всегда в гуще событий? Что такого в тебе есть, что даже сейчас, зная насколько ты опасна, я борюсь с собой, пытаясь найти тебе оправдание? Непокорная рабыня, замешанная в убийстве Лэксанелла и Цеталиона. За это ты достойна самой мучительной смерти. А мне так сложно принять решение.

Блондин придвинулся ко мне, коснулся пальцем щеки, провел невидимую линию до подбородка, прошелся по губам и грубо обхватил пятерней подбородок, вглядываясь в мое лицо почти с ненавистью.

– Я их не убивала, - язык повиновался мне в отличие от тела и попыталась толкнуть речь в свою защиту.

– Правда?
– съязвил он.
– И почему я тебе не верю? И если еще могу понять почему ты убила Лэксанелла, его пристрастия были мне известны, то что ты не поделила с Цеталионом? Молчишь? Тебе нечего ответить?

– Но ты вытащил меня из зала суда и не задал ни единого вопроса, - так странно было говорить не имея возможности подчеркнуть свои слова жестом, мимикой.

Чувствовала себя говорящей куклой. Очень униженной говорящей куклой.

– Не успел задать, - зло рассмеялся блондин, горящим взором он словно пытался просверлить во мне дырку.
– Зато задаю теперь. И никуда ты не убежишь. Я об этом позаботился. Я хочу знать правду. Всю что есть.

– Не многовато ли будет?
– плохой характер решил выказать себя во всей красе в очень уместный момент.

– А у тебя есть зубки, оказывается? Что же ты тогда рыдала одна в лесу?
– в голосе преобладало презрение и насмешка.

– Не твое дело, - ему удалось вывести меня из себя и из того подавленного состояния в котором пребывала.

Это всегда как ножом по сердцу, когда кто-то видит твою слабость, а потом ею же и упрекает. Что-то сродни удару в спину. Уж плакала-то я точно не от хорошей жизни, а он так нелюбезно топчется на моей любимой мозоли. Ну ничего, мне совершенно не нужны руки для того, чтобы справиться с ним. Только ясная голова и контроль над дыханием.

– Ты достаточно жестока и расчетлива, если сумела намеренно завлечь в свои сети Лэксанелла, которому не так-то легко было вскружить голову. Что же ты сделала ради того, чтобы он столько времени оставлял тебя в живых?
– аллэрн недобро смотрел на меня, ехидно посмеиваясь.

– Не тебе судить, - так сложно было сосредоточиться пока ярость и обида полыхали во мне.

– Не мне? Ты забыла, что сама признала себя моей рабыней?
– нарочито ласково произнес он и, быстро наклонившись надо мной, впился в губы жестким поцелуем. Оторвался и торжествующе посмотрел мне в глаза.
– Я могу сделать с тобой все, что захочу и даже защита Бога тебе не поможет в этом. Зэйран далеко, а я здесь.

– Тебе придется за это заплатить, - с трудом подавила панику и страх.

Голос звучал совсем неуверенно, а мужчина внимательно наблюдал за мной, отмечая малейшие изменения в интонациях. Что обозначает его поведение? Не получается понять ничего. Сумбур в мыслях, несправедливые обвинения, язвительное выражение лица мужчины, все сбивало с настройки дыхания, но все-таки удалось взять себя в руки и отрешиться от реальности. Пусть и мало шансов, последние потрясения сказались на мне не лучшим образом, но надо попытаться и в этот раз подавить волю опасного блондина.

Я не отдавала себе отчета в том, что по сути идти мне некуда. Я не совсем понимала зачем сопротивляюсь, зачем корчу из себя гордячку, почему я просто не могу рассказать ему все как есть. Возможно я больше не хотела опускать руки и сдаваться? Состояние апатии и тоска мне совсем не пришлись по вкусу.

Сосредоточилась на его дыхании подстраиваясь, входя в ритм и отвлеклась от процесса, услышав тихий смех:

– Ты решила бороться со мной до конца?
– аллэрн отсмеялся и заглянул мне в глаза.
– А стоит ли, Ариадна? И где твое плохое настроение?

Я растерялась, настолько сильно, что начисто забыла и о подстройке, и о сопротивлении. На моей памяти он первый раз назвал меня по имени. Раньше Тэйтан не снисходил до меня таким образом. Что это обозначает?

– Ты хочешь жить, уже неплохо, - констатировал он.
– Еще лучше было бы, если бы ты рассказала мне все как есть и про Лэксанелла, и про Цеталиона, чтобы я понимал как с тобой поступить.

– В этом положении сложно рассказывать, - пришла в себя и намекнула, что мне не нравится неподвижность.