Опасная игрушка

— Ну, любимая, за годовщину нашей помолвки! — И залпом осушил емкость. Поковырялся в салате, но тут же положил себе в тарелку большую свиную отбивную и под это дело напузырил в рюмку водки.

Елена с доброй материнской улыбкой наблюдала, как насыщается Кульбицкий, пока тот не перевел дух.

— Ты что-то хочешь у меня спросить?

— Ну, как ты вчера разобрался с новой партией товаров, из-за которых мы не смогли увидеться?

— Представляешь, сахар пришел влажный, а некоторые консервы без сертификата и с истекшим сроком… Мотались полночи по станциям и складам. Жуть!

— Я догадываюсь, милый, как тяжело тебе было! Так тяжело, что без «Эстеллы» ты не пришел бы в себя.

Кульбицкий перестал жевать, опустил рюмку на стол и уставился на Елену:

— Ты о чем говоришь, любимая, я тебя что-то не понимаю? На солнце сегодня долго грелась, а?

— Я про твой ночной отдых.

— Ну да, я без задних ног приполз домой с работы, послушал на сон грядущий Гайдна…

— Вивальди.

— А, точно! Вивальди! Откуда ты знаешь?

— Любящее сердце читает твои тайны. Я вот тут на досуге вернейший способ гадания открыла, и пока ты кушаешь, мы немного проясним кое-что.

Елена извлекла кости, которыми я научила ее пользоваться.

— Итак, что мне ждать от планируемого замужества?

17+34+3.

«Если вы тоскуете о новом круге ада — выходите за него замуж».

Кульбицкий глотнул еще водки и пробормотал:

— Что за бред сивой кобылы?

— Это, дорогой, чистая правда. Спросим Судьбу, что ожидает тебя.

29+13+4.

«Будущее не сулит вам ничего хорошего».

— Видишь, надо было поосторожней общаться с «Эстеллой», мало ли какие нынче болезни бродят.

— Я никак не врублюсь, Елена, к чему ты клонишь и о какой Стелле ведешь речь?

— Да ты не волнуйся, любимый, ешь и пей. Скоро пойдем на террасу пить кофе с ликером, или чай с вареньем, или шампанское с поцелуями. А почему ты не спросишь, выкопала ли я заветную бутылочку?

— Ох, я кретин со склерозом! — Алексей хлопнул себя по лбу ладонью, заодно убив случайного комара. — Так что же, бутылочка уже здесь?

— Вот она! — Елена торжественно извлекла из саквояжа коллекционный напиток. — Когда будем пить?

— Я предлагаю после купания, в постели, дорогая!

— Ах, как это будет романтично!

Ужин близился к завершению. Кульбицкий уже изрядно нагрузился едой и питьем, явно благодушествуя.

— Леш, а что там слышно с твоим пропавшим пистолетом?

— Ищут. Менты копаются, девку тут по случаю одну нанял, детективщица. Обещает вернуть вещицу.

— Что еще за девка, изменщик проклятый?!

— Перестань, на нее без слез не глянешь: кривая, горбатая, хромая, половины зубов нет, ходит в ярко-зеленой кофте.

Елена поперхнулась коктейлем.

— Ну ты, совесть имей, не завирайся!

— А чего ты ревнуешь? Обычная потаскушка, возомнившая из себя сыщика. За штуку баксов готова тебе хоть золото партии отыскать или там Янтарную комнату.

— И что, есть надежды найти этот пистолет?

— А зачем искать. Тьфу, язык пьяный… я хотел сказать, что надежда умирает последней.

— Я видела на днях Палтусова, он говорит, что ты сам же у себя пистолет и стибрил, а его шантажируешь…

— Вот козел! — Кульбицкий так саданул кулаком по столу, что попадали бутылки.

— Так это правда, Леш?

— Леночка, забудь про это дело и давай пойдем купаться, вон уже луну видно в сумерках. Люди всякую чепуху болтают, а ты слушаешь. Только не надевай купальник, будем как тогда, голенькими плескаться.

…На берегу речки никого из дачников не было, и Кульбицкий попытался воплотить наяву свое кабинетное виденье с обнаженной Еленой. Но та воспротивилась:

— Алексей, не надо здесь. Давай в чистой постели, с заветной бутылочкой.

— Ну, как хочешь, — он бултыхнулся в воду, понырял, пофыркал, вылез на берег.

Вернувшись, они пошли на террасу, где оба закурили, прихлебывая кофе с ликером. Наступившая ночь была на редкость теплой и лунной. В чаще леса иногда раздавалось уханье филина.

— Леночка, если все будет хорошо, через месяц поедем с тобой в Англию на недельку-другую?

— Ты же знаешь, милый, как я люблю заграницу!

— Значит, решено. А потом и обвенчаемся.

Он ожидал бурной счастливой реакции. Однако Елена молча допила кофе, поставила чашку на столик и спокойно спросила:

— А блядей своих в церковь свидетельницами возьмешь?

Кульбицкий так и подскочил над креслом и завопил:

— Каких блядей, что на тебя сегодня нашло, да я ни одной шлюхи в жизни в глаза не видел!

— И в «Эстеллу» никогда не ездил?

— Не знаю, я тебе говорю, никаких Эстелл, — он почти орал, и от его благодушия не осталось и следа.

— А мне вот рассказали про двух молоденьких сучек, которые тебя вчера облизывали. Партия товара! Гад ты последний!

— Кто тебе мог рассказать такое? Стой! — Его, кажется, осенило.

Но тут вдруг из глубины дачи донесся протяжный нечеловеческий вой. Кульбицкий вскочил, как ужаленный, и бросился с террасы в дом. Елена побежала за ним. Он прислушивался — вой явно шел с кухни. Алексей помчался на первый этаж — но на кухне никого не было. Однако крик послышался снова, и на этот раз стало ясно, что звук доносился из погреба.

Кульбицкий нагнулся, чтобы отодвинуть запор и поднять крышку, но вдруг услышал резкий приказ:

— Стоять! Руки за голову, иначе стреляю! — Кульбицкий медленно распрямился, и в глазах его отразились попеременно удивление и страх.

* * *

Я стояла в дверях кухни, целясь бизнесмену в переносицу.

— Добрый, добрый вечер, дорогой полуклиент! — радостным тоном воскликнула я. — Какая счастливая и неожиданная встреча! Позволь полюбопытствовать, что ты собирался отыскать в погребе?

— Т-ты откуда в-взялась? — он никак не мог взять себя в руки. — Там кто-то кричит, — он показал пальцем вниз.

— Я приехала в гости к Елене и вижу, ты зачем-то полез куда не следует. Поэтому давай-ка пойдем в комнату и поговорим. — Я повела стволом газового пистолета в сторону.