Опасная красота. Трогательный лед

Что-то негромко хлопнуло, спугнув сны. Они разлетелись и исчезли, зато я почувствовала, как вместо дракона обнимаю подушку. Альтернатива, скажу вам, не самая заманчивая! Где мой дракон? Где?!!

Встрепенувшись, я услышала, как дверь закрывается на ключ.

– Стража!
– приказал дракон. В его голосе читалось раздражение и настороженность.
– Оцепить комнату. С улицы тоже! До тех пор, пока я не вернусь! В комнату никого не впускать. Из комнаты никого не выпускать.

Что происходит? Что случилось?

Глава двадцать шестая. Изменница

Паника трясла мое сонное тело. Стража становилась непроницаемый заслоном возле двери, ведущей в сад. Из окна мне были видны запорошенные снегом доспехи и широкие спины. В смежной комнате тоже слышалось лязганье доспехов и короткие приказы.

– Морион!
– рявкнул дракон из коридора.
– В зал! Быстро!

Сердце испуганно сжалось, пока я смотрела на портрет кайзерины. Почему-то мне казалось, что на ее губах застыла триумфальная улыбка.

Попытаться поговорить со стражей и узнать что происходит?

Отличная мысль, особенно, если они уверены, что я - кукла! Говорящая кукла способна спугнуть даже стойкого мужика, а сосульки закапают, стоит мне только подать голос.

Натянув одеяло на грудь, я нервно сидела на кровати, пытаясь по шуму определить, что происходит. За окном была темная снежная ночь, в комнате царил тревожный полумрак, в коридорах звенела подозрительная, мертвая тишина.

Внезапно перед моими глазами вспыхнул огонек, на который я посмотрела с подозрением. Яркий, режущий глаза свет настойчиво лез мне в лицо.

“Шаровая молния!”, - пронесся в голове страх дремучего детства, и я застыла, глядя, как шарик облетает меня со всех сторон. Через мгновенье, я дернулась скрючившись от боли в такой позе, которую йоги назвали бы “весенняя кошечка”. В последний раз меня так “кукожило” после слов “Конечно, свежий! Сегодняшний! Берите, не пожалеете!”.

– Приказ замолчать и замереть! Подашь голос - умрешь на месте!
– послышался голос из шарика, а магическое клеймо снова резанула такая боль, словно кто-то решил использовать меня подставкой под горячее. Я попыталась закричать, но губы склеились, словно супер-клеем. Изо всех сил, я пыталась расклеить и, но они были плотно сомкнуты.

Краем глаза я видела, как шарик разговаривает, но не с моим лицом. Видимо, крем, обещающий “ лицо, как попка младенца” немного перестарался. И теперь я смело могу фотографировать на паспорт то, что сейчас торчит вверх.

– Мы не ожидали от тебя такой прыти, кукла, - произнес смутно знакомый голос, пока мой взгляд пытался отследить шарик, сияющий за моей спиной.
– Триумвират уже во дворце. Разговаривает с кайзером. И сейчас наш Архимагистр рассказывает ему про то, что Триумвират может пролить свет на пропажу его законной супруги.

Слово “законная” больно резануло по сердцу, но возразить я не могла. Приходилось довольствоваться тем, что ответ я уже как бы предоставила в виде правильного ракурса. Скажем так, это красноречивое описание ситуации, все варианты сотрудничества и закономерный финал переговоров.

– Счастье твое кончится очень быстро, когда появится она, - продолжал невозмутимый голос.
– Любовь так просто не проходит… Так что тебе придется учесть этот момент… Но, если ты сделаешь все, как нужно, кайзерина не появится никогда! Она так и останется ледяной статуей. У нас просто не будет необходимости расколдовывать ее. Или же мы ее расколдуем, но больше никто и никогда ее не увидит. Живой точно.

Внутри что-то дрогнуло, когда последние слова прозвучали в звенящей тишине застывшей комнаты. Вокруг нас был, словно, какой-то вакуум, в который не проникало ни дуновение сквозняка, ни голоса стражи. “Нет!”, - воспротивилась я, понимая, какой это риск!

– Нет? Значит, нет. Хочешь, узнать, кто из вас ему дороже?
– послышался голос, пока я мысленно представляла смерть ни в чем не повинной девушки.
– Вставай!

Мое тело послушно встало, пока я пыталась как-то совладать со своими руками и ногами. Ноги шагали сами по себе, руки висели веревками по швам, а стояла перед сиянием, напоминающим полярное.

– Скажу даже больше, - произнес светящийся шар, а моя рука поднялась ладонью вверх.
– Мы наблюдали за тобой. И больше всего нас поразило то, как ловко ты сняла с его шеи медальон… Мы уже хотели уничтожить тебя, воспользоваться твоей печатью, но твой поступок спас тебе жизнь. Если хочешь пожить остаться с твоим драконом, то принеси сегодня на рассвете медальон льда. Отдашь его в руку тому, кто будет ждать тебя возле статуи. Может, для кайзера ты и стала человеком. Но для Триумвирата ты всего лишь послушная кукла. Хочешь в этом убедиться?

На мою руку упали золотые ножницы, а я смотрела на них, словно зачарованная. Пальцы сжались, как по команде. Острие хищно сверкнуло, а мое тел развернуло. Только не это! Я не хочу убивать его!

– А никто тебя не заставляет его убивать, - произнес глухой голос, читая мои мысли. Мое тело направлялось к портрету.
– Сегодня ты выполнишь наш приказ.

Я против воли сделала шаг в сторону портрета. Догадка осенила меня, а сердце замерло от ужаса, когда стало понятно, что от меня хотят.

– Твоя судьба предрешена. Зато так ты узнаешь ответ на свой вопрос, - голос казался безжизненным и пугающим.

Я занесла руку с ножницами, чувствуя, как нарастает паника. “Нет! Нет!”, - противилась я изо всех сил, но моя рука опустилась прямо на холст. Туда, где под роскошным алым корсетом спряталось лживое сердце. Ножницы пробили дыру, протягивая линию вниз и рассекая платье.

– Ты же всегда мечтала это сделать?
– равнодушно произнес голос, пока я мысленно стиснула зубы, глядя на свою проклятую руку, терзающую знакомое лицо, прическу, тонкую белую шею. - Сегодня ты сделаешь все, как мы говорим. И кайзерина исчезнет навсегда…

Шар взорвался яркой вспышкой, а я схватила себя за руку, задыхаясь от ужаса. Ножницы выпали из моей потной ладони, звякнув о плиты пола. К двери приближались знакомые тяжелые шаги…

“Я спросил у ясеня… Где моя любимая?”, - пронеслось в голове, пока мгновения растягивались вечностью. Нет, может, я художник, и я так вижу? Слабое оправдание.

Хотя, почему я должна оправдываться? Это куклы не имеют права ревновать, а я имею!

Слышно было, как стража расступилась, а дверь открылась недовольным рывком. Я стояла на месте преступления, застигнутая врасплох. Внутри меня звенела натянутая струна. Тишина продлилась минуты две.