Опасная магия

— Ты уверен? Мы обладаем неистощимой способностью портить все вокруг.

«И надо было сказать не „мы“, а „я“», — расстроенно завершила я про себя.

«Высшие силы вложили в человеческий род слишком много времени, чтобы позволить вам уничтожить самих себя. Если бы Виртусы считали, что вы обречены, фамильяры были бы обычными животными, просто еще одним способом для расширения чувств волшебников. Нам, несущим службу духам, нашли бы другое применение».

— А как ты сюда попал? — спросила я. — В общих чертах я знаю, как дух вселяется в фамильяра, но почему ты стал моим?

«Почему меня назначили служить именно тебе? Насколько я знаю, выбор производится случайно. Почему меня связали договором о службе? Ну, скажем так — не только люди умеют все портить».

Против воли я улыбнулась, и левую щеку пронзила резкая боль.

— Ой!

«Постарайся не навредить себе», — сказал Пал.

Я слышала, как в столовую вприпрыжку вбежал кто-то из детей, выкрикивая: «Птички-ящерки, птички-ящерки!»

Девочка в розовой пижамке вбежала в гостиную, заранее протягивая руки к птеродактилям за окном. Вдруг она заметила, что в комнате еще кто-то есть, и остановилась. Несколько секунд смотрела на меня с открытым ртом и испустила пронзительный визг.

— Леди монстр! — закричала девочка и с ревом выбежала из комнаты.

— О боже мой, — сказала я, затыкая уши. — Теперь меня будут бояться дети. Я просто подарок к Хеллоуину.

Из столовой появилась Карен.

— Я позвонила мистеру Джордану, — сказала она. — Он скоро приедет.

— Здорово! Может, забинтуем меня как было? — Я жестом указала на свое лицо. — Этот небольшой шрамчик меня смущает.

По лицу Карен пробежало страдальческое выражение.

— Он хотел посмотреть на тебя без повязок. Мне стало так же неловко, как если бы он захотел увидеть меня голой.

— Зачем?

— Он оценивает степень ущерба. Поэтому хочет все увидеть.

— Замечательно. Может, мне и футболку снять? Потому что у меня обожжена грудь. — Я со злобой оттянула воротник футболки и заглянула внутрь. — Точно, вон пластырь. Он же захочет еще шрамов! Я могу станцевать для него ущербный стриптиз. Посмотрим, вдруг мне удастся попасть фальшивым глазом ему в штаны.

— Джессика!

— Правда, надо попробовать. Будет сенсация. — Я нажала на свой мягкий, как губка, левый висок, и белый пластиковый шарик упал мне в ладонь. Я уставилась на него. — Это что, шарик для пинг-понга?

— Я его вымыла! — Карен раздраженно выхватила его у меня. — Давай вставим его обратно, потому что мистер Джордан будет здесь с минуты на минуту. Тебе надо привести себя в порядок и серьезно отнестись к его приходу. Хочешь верь, хочешь нет, но твоя жизнь станет гораздо сложнее, если ты ему не понравишься. Поэтому не ругайся и не дерзи. А сейчас не шевелись.

Я запрокинула голову, и Карен вставила шарик в пустую глазницу.

— Я серьезно отношусь к его приходу. И я поверить не могу, что ты засунула мне в голову шарик для пинг-понга.

— Больше у меня ничего не было. Бильярдный шар показался мне великоватым.

— Могла бы его уменьшить.

— Я могла бы дать тебе снадобье там, где нашла, и оставить лежать на тротуаре. Но я этого не сделала.

В ее словах мне послышались горечь и сожаление.

— Эй, что я такого натворила?

— Пока что ничего, но я боюсь, что вскоре натворишь. Что ты сделаешь очень сильного волшебника своим врагом. Я очень люблю тебя, Джессика, но у меня тут восемнадцать детей, и я люблю каждого из них больше жизни.

— Я знаю, Карен… я никогда не причиню вреда твоей семье.

— Не зли его, Джессика. Ответь на все вопросы, и мы сможем нормально жить дальше. — Она замолчала, прислушиваясь. — Он на крыльце. Пойду впущу его.

С этими словами матушка выскочила в коридор.

Через несколько минут в гостиную вошел высокий мужчина в темно-синем костюме от Армани с красным шелковым галстуком. Безупречно гладкое лицо, короткие темные волосы с небольшой сединой на висках, широкая белозубая улыбка как на предвыборных плакатах. В руках он держал портфель из темно-вишневой кожи, который наверняка стоил не менее сотни долларов.

— Ты, должно быть, Джессика! — пророкотал он, протягивая руку.

Я неуверенно ее пожала. Его пожатие оказалось сухим и немного болезненным.

— Давай присядем и начнем.

Когда мистер Джордан говорил, Пал прижимал уши. Оставалось надеяться, что весь наш разговор не будет происходить на двадцать децибел выше необходимого. Я села в плетеное кресло по другую сторону шахматного столика.

«Он хочет заставить тебя чувствовать себя меньше», — мысленно подсказал Пал.

Мистер Джордан наградил Пала пронзительным взглядом холодных голубых глаз.

— Сходи-ка поиграй с кошками.

Неужели он услышал Пала? Нет, такое совершенно незаконно. Даже такая шишка, как Джордан, не имеет права подслушивать телепатические разговоры между фамильяром и его хозяином.

— Я бы предпочла, чтобы он остался. — Мне не удалось унять дрожь в голосе.

— Пускай. — Джордан сел в кресло напротив меня. — Итак, расскажи мне, что привело тебя в наш славный город?

— Что? Э… я приехала сюда к тетушке Вики, когда училась в старшей школе.

— Дела в Техасе пошли неважно? — Мистер Джордан открыл на коленях папку.

— Да нет, дела шли нормально… просто отец женился, а у мачехи уже была дочка, и она почти сразу забеременела близнецами… стало тесновато. Все решили, что лучше мне переехать сюда.

Я старалась не думать, как внезапно испортилась моя жизнь. Мама умерла через месяц после того, как мне исполнилось одиннадцать. Отношения с отцом у меня всегда немного не складывались, их портили нетерпимость и обиды. У нас было мало общего, и я решила бы, что я приемный ребенок, если бы не внешнее сходство с обоими родителями. Больше я походила на мать, но и с отцом находились общие черты.

Когда отец познакомился на работе с Деборой, у него оставалось все меньше и меньше времени для меня. Они поженились, когда мне исполнилось тринадцать; мы уехали из нашего уютного домика (и от немногих моих друзей) в Лейквуде и поселились в типовом районе в Плано, ближе к работе. К рождению близнецов я уже чувствовала себя призраком в их доме.