Опасная находка

Закончив, я без сил падаю на диван в своем пустом доме и смотрю в стену — выкрашенную в «йоркский белокаменный», цвет, который мы выбирали вместе. 

39

Воскресенье, 2 октября

Пропажа человека

На следующее утро я просыпаюсь рано. Спала я крепко, и теперь все мышцы моего тела болят, измученные и надорванные долгими часами стресса и тяжелой работы. Я встаю и делаю себе горячий шоколад. Мне нужен сахар. Я нуждаюсь в тепле.

В пять минут восьмого я снова звоню Марку на мобильный.

— Марк, это Эрин. Не понимаю, что происходит. Я уже начинаю волноваться, позвони мне, пожалуйста. — И я отключаюсь.

Иду в гостиную и зажигаю камин. Сегодня я буду дома. Весь день.

Я проверяю швейцарский счет. Два миллиона евро поступили на него вчера утром. Он, наверное, планировал перевести их на собственный счет сразу после передачи флешки. Но я замечаю, что с общего счета пропали примерно 800000 фунтов. Я не нахожу их на счете со сбережениями Марка. Не нахожу на его текущем счете. Он наверняка уже перевел их на свой личный счет в Швейцарии или где-то еще. Неизвестно где. И способа это выяснить больше нет. Но тем лучше для моей нынешней цели.

Теперь, когда я думаю об этом, все сходится просто идеально. История Марка складывается очень гладко.

Марк расспрашивал людей якобы по просьбе своего клиента, желавшего продать бриллианты, клиента, которому нужна была помощь с определенными активами. Это будет выглядеть подозрительно. Да, будет. Что идеально. Мой муж нашел то, что ему не принадлежало, и сбежал с этим. Или случилось нечто худшее. Возможно, он связался не с теми людьми. Этого уже никогда не узнать. Его будут искать, полиция проведет расследование, но так ничего и не выяснит.

Процесс создания документального фильма имеет три стадии: исследовательская работа и подготовка, терпеливые съемки и наконец, вполне возможно, самое важное: редактирование отснятого материала для того, чтобы создать живое и убедительное повествование. Я знаю, что жизнь — это не документальный фильм, но если что-то работает, то почему бы этим не воспользоваться? И, поверьте, это не та история, которую мне хотелось бы рассказывать, но так уж вышло, и мне приходится иметь дело с тем, что есть, вот почему я выбираю эту историю. И я уверена, что полиция ей поверит.

В его онлайн-банкинге я вижу, что он снял три сотни фунтов из банкомата неподалеку от нашего дома, после того как вернулся из Нью-Йорка. Это максимальная сумма, которую можно снять за один раз. Полагаю, эти деньги были при нем, когда он ехал на такси в Норфолк — он знал, что я там, благодаря моему телефону или Патрику. Патрик следил за мной; он двигался за мной до Норфолка. Он отправил Марку сообщение об этом, но Марк тогда, скорее всего, был уже в воздухе. Марк узнал бы, где я нахожусь, даже без приложения, позволяющего отыскать мой телефон.

Насчет Патрика я многого не понимаю. Я сомневаюсь в том, кто убил Патрика и оставил его тело в лесу — Марк или высокий незнакомец. Возможно, Марк встретился с Патриком после того, как тот напал на меня в отеле, и именно тогда забрал мой рюкзак, телефон и пистолет. Возможно, тогда же Марк перерезал ему горло. Я нашла нож в куче листьев возле тела и закопала его вместе с ними обоими. Не исключено, что Марк не хотел рисковать, не хотел делиться своей добычей. Или, возможно, Патрика убил высокий человек. Вдруг Патрик услышал бы выстрелы, бросился бы на их звук и наткнулся бы на него, уходящего с поляны? То место находилось слишком близко к дороге, стрелять было нельзя. Возможно, высокий перерезал Патрику горло и бросил его истекать кровью на куче листьев.

Так или иначе, Патрик — твердое доказательство того, за какого человека я вышла замуж. Мне все еще сложно поверить, что Марк мог так поступить: пустить за мной слежку, пугать меня, заставлять в себе сомневаться. Нанять Патрика, чтобы тот напал на меня и ограбил. А теперь они оба мертвы.

Я до сих пор пытаюсь вычислить конкретный момент, когда между мной и Марком все изменилось. Но, возможно, Марк никогда мне не доверял. Забавно: чем больше я думаю о причинах, по которым он меня предал, тем четче проступает его суть. До такой степени, что меня просто шокирует, как же я могла не увидеть всего этого вовремя? Как я могла не заметить? Но я была слишком счастлива, слишком сильно его любила.

Убирая дом, я вспоминаю ту ссору, которая случилась у нас два месяца назад, после дегустации свадебного меню. Худшую из наших ссор. Я пыталась забыть то, что он сказал в тот день. И почти забыла. Я списала все на тяжелое время, на его страхи после потери работы. Но теперь я думаю, не с этого ли все началось.

Я помню, как не знала, что делать, как справиться с его злостью на меня. Все в тот день шло не так. И я никак не могла это изменить.

Я помню, как он кричал на меня, — и мое сердце пропускало удар за ударом. Я помню, как Марк исчез в мгновение ока и кто-то чужой появился тогда в гостиной. Мое дыхание стало поверхностным, возникло острое чувство одиночества. Полного одиночества. Я приказывала себе не плакать, быть сильной. Говорила себе, что это не его вина. Что дело, наверное, во мне. Но я помню и резкое жжение слез под веками. Он посмотрел тогда на меня, как незнакомец, и отвернулся. «Поверить не могу, что ты сказал это, Марк», — произнесла я тогда.

Но теперь, конечно, вполне верю.

Ничто не связывает Марка и Норфолк. Удачи полиции с поиском таксиста, который отвозил туда Марка, тем более, полиции вряд ли вообще станет известно, что Марк брал такси. Они смогут выяснить лишь то, что Марк вышел из самолета в Хитроу, добрался до дома, а потом снял деньги в банкомате и исчез. Он ни разу не позвонил мне, он со мной не увиделся.

А в то время, как все это происходило, я находилась в Норфолке. Меня можно отследить по кредитке. Есть свидетели. Ресепшионистка отеля под присягой подтвердит, что я поскользнулась в ванной и разбила голову. Я в безопасности.

Я скопировала все нужные файлы с ноутбука на внешний диск. Эдди пришлет человека, который полностью сотрет память моего компьютера и заново установит все программы.

Я отменила следующий платеж со швейцарского счета на мой. Пока все происходящее не закончится, я от этого воздержусь.

Спустя полтора часа после первого сегодняшнего звонка я снова набираю номер Марка.

— Марк, где ты? Позвони мне, пожалуйста. Я проверила твой рейс, его не откладывали. Ты пропустил самолет, милый? Я очень-очень волнуюсь, перезвони мне. Я сейчас обращусь в справочную авиалиний и еще раз проверю.

Затем я звоню в «Британские авиалинии». Там, конечно, подтверждают, что Марк был на борту самолета, приземлившегося в Лондоне.

Ну и где же он?

Я звоню родителям Марка. В первый раз мне приходится повесить трубку, как только отвечает его мать, чтобы броситься в туалет, где меня тошнит желчью. Во второй раз мне удается удержать себя в руках.

— Привет, Сьюзан. Да, да, это я. Привет-привет. Сьюзан, странный вопрос, но все же… Марк вам не звонил?

Я объясняю, что он летал в Нью-Йорк по делам и к этому времени уже должен быть дома, вот только домой он не пришел. Ее голос звучит чуть встревоженно, но она заверяет меня, что он скоро появится. Наверное, потерял телефон, оттого и задержка. Ее слова подают мне идею.