Опасная пара для темной
Шрифт:
– … Киану Бхавин в этой академии не просто так. И вовсе не за заслуги. А за огромный провал, - вот нормально, что он меня бесит этим своим тоном? То, что просто бесит - нормально. А то, что мне ненавистно его самодовольство и желание очернить другого пресветлого?
– Он из славной фамилии, которой весьма благоволит Его Величество Айчара… и умело воспользовался этой фамилией, когда решил поставить опаснейший эксперимент. Ему доверились лучшие! Но…
– Что?
– буркнула и покосилась на дверь. Вроде не горит…
– ...он потерял их всех, - объявил едва ли не торжественно Хиран.
– Кого?
– не поняла.
– Лучших
– Мне тогда зачем?
– … и я тоже думал, стоит ли доводить до вашего сведения. Но вижу - по-другому не переубедить, что вы с дочкой здесь в опасности. У Бхавина репутация сумасшедшего, который ради собственных интересов плюет на жизни других. Он увел за собой целую группу в Запределье - и стал единственным, кто вернулся оттуда! А то, что он может сделать с ведьмами так вообще сравнимо с кострами инквизиции!
Последнее прозвучало страстно. И патетично.
А я посмотрела на рыжего задумчиво.
Но потом спохватилась, прижала руки к лицу, якобы в удивлении и дала себе время подумать.
Даже если он преувеличивает или врет, точно не во всем… что-то за его словами стоит, да. Особенно если вспомнить, что в Джалгаоне фамилия чем ближе к королевской по алфавиту, тем более знатный род. И глава изначально ощущался сильным и неоднозначным. Пугает ли меня, что рассказал проверяющий? Вряд ли. Я сама кого хочешь уведу в Запределье. Удивляет ли то, что Хиран решил поведать подробности? Очень. Конечно, чтобы соблазнить замечательную ведьму, все способы хороши, но этот какой-то странный. Мог ли Совет, зная о прошлом Бхавина, отправить главу сюда не стабилизировать детей, а, напротив, делать с теми что-то ужасное? Сомнительно. Скорее всего место назначения действительно было связано с тем походом в Запредельем, только не в том виде, как мне преподносит мой собеседник. Может ли быть такое, что появление инквизиторов имеет двойное, тройное дно? С этими изворотливыми пресветлыми может быть что угодно.
В общем, все это дурно пахло. Непонятными тайнами и интригами.
А я терпеть не могла тайны и интриги, если они не мной были придуманы.
И, опять же, уезжать я не собиралась. А рыжему, почему-то, очень хотелось, чтобы уехала… Ох. Как тут не запутаться?
Кажется, Бхавин влип, и меня за собой потянул. Или наоборот.
В любом случае, нам придется с этим разбираться.
Нам…
Бр-р.
А пока мне придется разобраться с рыжим. Хотя бы на ближайшую ночь.
Потому я медленно опустила ладони и подалась к нему, говоря чуть с придыханием и тихо:
– Мне вовсе не хочется сгореть в пламени инквизиции. Я предпочитаю совсем другой огонь...
Настоящая ведьма
Инквизитор в спальне ведьмы… Ну это прям из Запределья вон.
Та мода, что распространилась по Джалгаону в последние годы в части отношений между темными и светлыми, Бхавина не воодушевляла. Если кто и хотел сходить с ума, имея под боком язвительную и вредничащую Тень, так это их дело. Не его. Тем более, что его семья - древнего рода. С детства он приучался соблюдать традиции прошлого. И, хоть родственники в какой-то мере отказались от него, это не значило, что пресветлый откажется от собственных принципах.
А в его принципах точно не наблюдалась необходимость
торчать ночью в спальне темной.Так что как его впихнули - так и застыл. Лишь бы до чего не докоснуться. Не оставить след. Или самому во что-нибудь не вляпаться…
Хотя может поздно о таком говорить? Вляпался он уже. По самую темноту.
Бхавин вздохнул, покосился на сопевшую на широкой кровати маленькую ведьмочку - не сказать, что ее было видно, только пресветлым зрением - и развернулся к двери, старательно вслушиваясь в происходящее.
Слышно было прекрасно. К сожалению…
И раздражение в голосе Эвы.
И самодовольство в голосе рыжего идиота.
Такое самодовольное самодовольство, что он едва сдержался, чтобы не распахнуть дверь и не поставить того на место.
Но понимал, что только хуже сделает.
А еще - и вот это было неожиданно - он вдруг услышал собственное гулко стучащее сердце. В нем что-то странное вскипело. Чувство вины, будто он прячется здесь, пока темная ведет свой собственный бой.
Понятное дело, раз она дома, да еще и так уверена в себе, то можно надеяться - знает, что делает, оставшись наедине с пресветлым. Да и сил у Эвы немерено.
Но вот закравшаяся мысль, что она вдруг не сумеет постоять за себя и чужой пресветлый обидит ее. Ту, которую только он мог обижать… Вот эта мысль кольнула в грудь так, что дышать стало больно.
В этот момент голоса стали тише.
И глава к двери приник.
Услышал.
И остолбенел.
Хиран серьезно рассказывает его историю? Да еще и в таком извращенном виде? Нет, пожалуй не это важно… Хиран действительно знает о его истории? Да еще в таких подробностях? И, получается, появился здесь не только чтобы выбесить его и попытаться зачем-то увезти Эву?
Да что такое происходит?! И насколько это согласовано с Советом? Насколько вообще то, что происходит, теперь понятно и имеет то развитие, которое глава предполагал?!
Бхавин почувствовал, как сжимаются его кулаки и начинает потрескивать силой меч.
Но снова сумел сдержать себя.
За обиды, нанесенные его фамилии, его статусу, его натуре рыжий ответит потом многократно.
Надо только разобраться в истинной подоплеке происходящего. Обеспечить безопасность всех в академии - в том числе вот этих двух темных. А потом ударить во всех смыслах. И пока что да, он сдержался…
А вот дальше и не понял, что произошло. Потому что никакой его силы воли или разума недостаточно оказалось, когда он услышал тихое и очень нежное:
“Мне вовсе не хочется сгореть в пламени инквизиции. Я предпочитаю совсем другой огонь…”
Никакой выдержки не хватило пресветлой.
Еще мгновение, и дверь слетела бы с петель и точно размазала того, кому Эва Танья сказала эти слова. К кому, наверняка, наклонилась. Кого, возможно, с какого-то Запределья собралась целовать - а что еще можно делать после таких речей?!
Целовать своими мягкими губами со сладостью вереска…
Так, откуда он знает, что ее губы…
Черная птица, метнувшаяся между ним и дверью удержала инквизитора от нападения и заставила отпрянуть от неожиданности. И выдохнуть - а он, оказывается, все эти бесконечные мгновения не дышал. И остановиться. Ненадолго. Ведь...