Опасная связь

— Дай переодеться, — не собирается, по ходу, выслушать. — Дашь? Нет? Или мне самой выйти?

— Я чего-то там не видел? — уточняю раздраженно.

— Да и фиг с тобой, — психанув, привычно цокает языком и, стащив с себя футболку, швыряет ее мне.

Где-то тут и выбивает все мои внутренние предохранители.

Катастрофа нах. Вселенского масштаба…

Подвисаю на том, как рыжие локоны, отливающие в мягком свете ночника ярко-красным, взметнувшись вверх, опадают на ее обнаженную спину.

Мой одичалый взгляд проходится по хрупкой фигуре девчонки. Может, я и видел все когда-то, но определенно подзабыл, насколько моя Бесстыжая хороша без одежды.

Узкая талия. Ямочки на пояснице. Красивый изгиб бедер. Сочная пятая точка, упакованная в блядские кружева.

Пиздец мне.

Dead shot [25] , как выразился бы Черепанов.

Я реально планировал конструктивный диалог, но, глядя на всю эту красоту в стенах своей спальни, понимаю, что контролировать себя не способен. Мозг в отказ пошел. Передал пункт управления другому органу. Запущен необратимый процесс…

25

Dead shot (с англ.) — смертельный выстрел.

Колдунья оборачивается. На лице застыло грозное выражение.

— Насмотрелся? — выворачивает топ. Приготовилась одеваться.

— Еще нет. Всю ночь на твои прелести смотреть буду, — заявляю уверенно.

— Пф. Размечтался, — задирает кверху конопатый нос.

— Ты сомневаешься, что ли? — надвигаюсь на нее Титаником.

— Эээ. Я заору! — зрачки расширяются. Пятится назад.

— Побереги связки. Пригодятся.

— Не подходи, Паровозов! — запрыгивает на диван и выставляет вперед руку. — Я тебя сейчас ударю, клянусь! — воинственно сообщает, когда отступать дальше некуда.

— Бей, — с легкостью даю добро.

— Ты сомневаешься? — хмурит брови, отражая мою же реплику.

— Нет. Бей, если хочешь. На полном серьезе.

Застываем оба.

Не двигаемся.

Только в глаза друг другу неотрывно пялимся, ощущая, как между нами, электризуясь, накаляется воздух.

Опускаю взор на девичью грудь. Налитую. Упругую.

Подросли еще? Однозначно.

— Ты… предлагал поговорить, — напоминает вдруг. — Я тут внезапно поняла, что готова.

Готова она.

— Щас я с тобой поговорю. На языке тела, — делаю подсечку, и Рыжая, прошляпившая этот маневр, с визгом летит вниз…

— Илья, какого… ты блин… делаешь… — верещит беспомощно.

Я-то уже наверху, на ней. И теперь она меня не остановит. Пусть молит о пощаде или дерется. Плевать. Хочу.

Нетерпеливо и жадно терзаю тонкую кожу шеи. Кусаю. Лижу. Попеременно. Попутно ласкаю обнаженную грудь ладонями. Несдержанно сжимаю. Может даже больно ей делаю, но крышу сорвало. Заведен до предела. Кроет от осознания того, что Сашка подо мной. Злая, растерянная и почти голая.

— Иль…я, — выдыхает она рвано.

Толкаюсь вперед, чтобы хоть немного порадовать взбунтовавшегося в штанах товарища.

— Скучала, Бесстыжая? — прохожусь языком и прихватываю губами маленький, дерзко торчащий сосок.

— Неет, — цепляется за мои плечи.

— Ну да, ты ж ни хрена не помнишь, — цитирую возникшую в голове фразу.

— Вообще… ничего, — запускает ноготки в кожу.

— Ведьма брехливая, — двигаюсь ниже к ребрам и плоскому животу. Целую: дико, горячо, необузданно.

Дорвался. Кровь кипит, жгучей субстанцией расплескиваясь по венам.

— Не надо, — просит задушенно, однако я, невзирая на протест, ловко срываю с нее порнушные трусы. — Ты… я же против! — восклицает она возмущенно. — Стой. Куда?

— Чем выше любовь, тем ниже поцелуи, Сань, — усмехаюсь, устраиваясь у нее между ног.

Где слышал — не помню, но с утверждением абсолютно согласен.

— Подожди…

Но я уже трогаю ее там.

— А ты намокла, — не могу сдержать довольную лыбу.

— Замолчи, — извиваясь, гневно сопит Злюка.

— Че ты там гнала Дарине? — наблюдаю за тем, как Рыжая борется с собой.

Вот что за натура такая? Идти против природы бесполезно, особенно учитывая, что именно с физического влечения изначально все у нас и закрутилось.

— Что… я?

— У тебя проблемы с тем, чтобы кончить? — нарочно стебу.

— Козел.

Даже в свете ночника отмечаю яркий румянец, проявившийся на ее скулах.

— Фригидной себя считаешь? Серьезно, Сань? — оставляю дорожку из поцелуев на внутренней стороне бедра.

— Заткнись…

Меня очень позабавил тот диалог, который я чисто случайно подслушал в доме Абрамовых. Он дал мне пищу для размышлений и четкое понимание того, что моя Сашка не счастлива с этим своим ментом-мажором.

— Ммм, — протяжно стонет, когда я перехожу к самому интересному. — Иильяяя… Ааах… Ммм…

— Не слышу, давай погромче, родная.

— Аммм… Оооо…ох, — хнычет и дрожит всем телом.

— Сучка рыжая. Пиздец, как хочу тебя.

У самого перед глазами все плывет. Прусь от того, что вижу, и с каждой секундой дурею все больше. Вылизываю. Засасываю. Трахаю ртом.

Ее первый, искренний восторг помню до сих пор. Как и ту нашу с ней первую, совместно проведенную ночь.

Не стираются подобные вещи из памяти. Даже спустя годы. Проверено на личном опыте.

— Ммм… Да. Да!

— Чего хочешь? — отрываюсь от нее.

— Еще так сделай, еще, — почти умоляет.

— Так? — тискаю чудные буфера и ритмично толкаюсь языком туда, куда отчаянно мечтаю ей вставить.

— Дааааааа… ммммм… Бооооже!

— Не богохульствуй. Можно просто Илья, — разрешаю великодушно.

— Ну какой же ты придурок! — шипит она.

— Давай, колись, Бесстыжая, трогала себя, думая обо мне? — привстаю, прикусывая острую коленку.

— Да, — признается честно.

— Часто?

— Часто.

Находим друг друга глазами. В ее — отражение моих. Ответное безумие. Жажда. Необходимость. Горим обоюдно.

Перекинув ее лодыжку, возвращаюсь наверх. Переворачиваю девчонку на бок. Левой рукой обхватываю снизу. Пальцами правой ныряю между ног и продолжаю настойчиво растирать желанную плоть.