Опасно быть студентом.

– Ха! – первой отмерла высокая женщина с потрясающими ярко-зелеными глазами. – А вот и тяжелая артиллерия пожаловала!

– А уж как я-то рада вас видеть, Банни!

Отношения с матерью подруги у меня не складывались. Мягко говоря, женщина всерьез считала, что я негативно влияю на ее дочь, но почему-то все мои попытки объяснить Банни, что ее дочь ни в каком дурном примере не нуждается, ни к чему не привели. Точнее, ни к чему хорошему не привели.

Отпустив руку Темного, ко мне подлетела злая до безобразия Натка.

– Где ты была? – сквозь зубы цедит подруга, метая из глаз молнии.

Пожимаю плечами и ставлю на стол большую корзину.

– Пирожки пекла! – громко сообщила всем присутствующим.

Близняшки тут же бросили попытки достать щенка, метнулись к столу и шустро вытащили себе по парочке, с повидлом.

– А руки? – рыкнула женщина, но девочки сделали вид, что страдают слуховыми расстройствами, подхватили веник и двинулись к кровати.

Расстегнув две верхние пуговицы пальто, извлекла из внутреннего кармана конверт и протянула матери Натки:

– Это вам, Банни.

Брюнетка с короткими волосами эффектным жестом взяла из моих рук послание и быстро вскрыла. Бегло оглядела кривые строчки – узнала почерк, нахмурилась и начала читать более внимательно.

– Ну и кто догадался назвать тебя Ангелиной? – шепнула Банни, поднимая на меня ярко-зеленые глаза. – Ты же самый настоящий маленький дьяволенок! – Фыркнула и повернулась к супругу: – Милый, как тебе это?

Влад забрал у жены послание, бегло прочитал первые строчки, с интересом глянул на меня, а затем скомкал лист и громко рассмеялся.

– Ангелина, это гениально! – Мужчина, широко улыбаясь, встал и неожиданно протянул руку в знак уважения.

– Ничего особенного, – застенчиво улыбнувшись, пожимаю в ответ сухую ладонь. – Мне просто очень хочется побыть подружкой невесты.

Мужчина еще раз громко засмеялся и неожиданно спросил:

– Как насчет партии в бильярд?

Я кивнула, а отец Наточки повернулся к сидящему Рене и потянул его за собой.

– Пошли, Темный. Расскажешь, как тебе удалось покорить сердце моей малышки.

– Но, милый… – растерянно ахнула Банни, однако супруг, послав ей любящий взгляд на прощанье, повел профессора Дарона к выходу.

Вот за что люблю мужчин, так это за умение быстро отпускать ситуацию и переключаться на что-то более важное. Женщинам, если они завелись, намного сложнее – тут в дело вмешивается принцип, и тогда все пропало…

– Банни, – медленно сажусь на стул рядом с женщиной, – каждый родитель хочет счастья для своего ребенка, – мягко, успокаивающе говорю я, наклоняюсь близко-близко и использую свой самый главный аргумент:

– Банни, это То Самое Чувство…

– За-за-зу? – шепчет женщина одними губами.

Киваю.

Из своего почти четырехчасового выпекания пирожков у Наткиной бабушки я наслушалась о ее родителях очень много всего. Например, о том, что вера подруги в Любовь действительно возникла не на пустом месте, а на примере Банни.

И все, что было в записке, – это пять абзацев, написанных высохшей от времени рукой бабушки, где пожилая женщина, не стесняясь в выражениях, «просила» свою сноху не быть «твердолобой мамашкой без мозгов», какой была она сама в свое время.

И, словно в ответ на мои мысли, эффектная женщина тяжело вздохнула, сгорбилась и прикусила губу, чтобы не заплакать:

– Но я так переживаю за свою малышку…

– Я знаю. – Моя рука находит ее пальцы и успокаивающе сжимает. – Но вы должны научиться доверять ей и ее сердцу.

Банни громко всхлипывает и прижимает свободную руку к губам.

– Мамуль… – растроганно зовет Натка.

– Что «мамуль»! – фыркает женщина, утирая набежавшие слезы, и неожиданно для всех улыбается. – Ты уже придумала эскиз платья?

– Пока нет. – В ведьмочке начинает постепенно разгораться азарт. – Но после сегодняшней примерки хочу, чтобы это было экстравагантное мини.

– Мини? – хмурится Банни. – Дочь, ты убиваешь мои нервные клетки!

Я осторожно отпускаю руку мамы Наточки и встаю. Дело сделано, молчаливое согласие получено.

Оставив мать с дочерью увлеченно спорить по поводу свадебного наряда, я подхватываю корзинку с пирожками и иду играть в бильярд. Но стоило закрыть дверь в комнату, как тело тут же обдало волной жара, затем нос уловил умопомрачительный запах, от которого все внутри сладко сжалось и замурлыкало, а потом я услышала его шепот.

– Ты – восхитительна, – сообщил Хорст, обнимая одной рукой за талию, а другой забирая корзину.

И по неизвестной причине эти слова обрушили на меня тонну удовольствия и радости. Не в силах сдержать улыбки, я подняла голову и посмотрела в серые глаза.

Доставала смотрел на меня с высоты своего роста, и с каждой секундой его взгляд все больше темнел. И это не был фирменный тяжелый взгляд от Крысеныша, это было что-то совсем новое.

Впервые он смотрел на меня так, будто перед ним стоит самое важное существо на свете. Его маленькая и бесценная Вселенная.

От этой мысли легким почему-то стало недостаточно имеющегося кислорода, и я глубоко вздохнула, одновременно смущенно отводя глаза.

– Меня ждут Рене и папа Натки, – с трудом пискнула я и, отстранившись от Темного, опрометью бросилась по коридору, стараясь убежать как можно дальше.

«Что это было?» – требовательно спрашивала я голоса внутри себя, но в ответ слышала только коллективное мурлыканье.

* * *

Собственно, отдохнуть и поиграть этим вечером мне так и не удалось. Стоило спуститься на первый этаж, как тело пронзил бодрящий холод призыва.

Интересно, а к этому вообще можно будет когда-нибудь привыкнуть? Хотя Руслан, вон, почти три года в управлении служит, а, судя по моим наблюдениям, его от холода колбасит точно так же.

Добежав до зала перемещений, я спешно прыгнула на плиту телепорта и уже через мгновение оказалась перед ухмыляющимся Стажером.

– Что хорошего расскажешь?

– В отпуск собираюсь ехать, – похвастался парень, помогая мне спуститься, а затем улыбка на губах Эрика немного померкла. – По ходу, управление закрывают, – шепотом предупредил он.