Опасно для жизни

Около кабинета Нины Свимонишвили Фрязин столкнулся с Грузановым.

— Старик, мы закончили, — проинформировал его майор. — По нашей части все, в общем-то, в порядке. Так, по мелочи накопали. Желаю удачи. Баба та еще… волчица!

Володя вошел в кабинет.

— Нина Вахтанговна, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Но мы, кажется, уже закончили, — подняла на него холодные глаза Свимонишвили.

— Я из МУРа. — Володя показал удостоверение.

— Я так и думала, — лениво отозвалась Нина Вахтанговна, затягиваясь длинной сигаретой. — Что ж, присаживайтесь. Ночь вы мне все равно испортили.

— Я бы хотел поговорить наедине. — Фрязин посмотрел на стоявшего у дверей смуглого охранника. Тот, поймав взгляд хозяйки, не спеша вышел в коридор.

— А где же ваш второй телохранитель? Белесый такой?

— Отпустила его на кухню к девочкам. Перекусить. Мы ведь, кажется, еще не арестованы? — насмешливо проговорила она.

— Вы позволите включить диктофон?

— Нет, не позволю, — спокойно ответила Свимонишвили. — У нас ведь частная беседа.

— Ну хорошо, мои вопросы связаны со смертью гражданки Горностаевой и нахождением в обменном пункте банка «Эллис» ампул с не установленным пока веществом, — стараясь сохранять спокойствие, начал Володя. — Такие же ампулы были изъяты у нескольких посетителей казино. Они признали факт покупки ампул в обменном пункте.

— И что?

— Как вы можете прокомментировать эти факты?

— А что я должна комментировать? Я не имею к обменнику никакого отношения. Для меня происшедшее — полная неожиданность, весьма неприятная. Согласитесь, казино может потерять клиентов после вашей… облавы. Так что я сама — потерпевшая. Если бы я знала, что девчонка чем-то там торгует, я бы, безусловно, вмешалась.

— Чем же она торговала, как вы думаете?

— Это ваше дело — думать, чем она торговала. У меня своих забот хватает.

Она явно издевалась над ним, покуривая свою сигарету и насмешливо глядя непроницаемыми глазами на Фрязина.

— Это мы, безусловно, установим. Хочу вас проинформировать, что похожие ампулы мы изымаем в разных местах Москвы уже несколько месяцев. В них находится новое наркотическое вещество очень сильного действия. Определить состав этого вещества пока не удавалось.

— Ай-яй-яй, — посочувствовала Нина Вахтанговна, все так же насмешливо улыбаясь.

— Но буквально на днях, — не обращая внимания на издевку, продолжал Володя, — наши специалисты установили, что это — триметилфентонил.

Володя внимательно смотрел на женщину. Длинные ресницы ее чуть дрогнули.

— Мне это неинтересно, — спокойно проговорила она, доставая холеной рукой в перстнях новую сигарету и прикуривая от маленькой дамской зажигалки.

«Врешь, интересно! — подумал Володя. — Реснички-то задрожали».

— Я просто хотел сказать, что мы возбудим дело по факту обнаружения этих наркотических веществ. Когда мы прибыли в казино, Горностаева была жива и разговаривала через запертое окно обменного пункта. Однако уже через полчаса ее обнаружили мертвой. В обменнике есть вторая дверь, выходящая в ваш служебный коридор. У кого из ваших сотрудников есть ключи от второй двери?

— Ни у кого нет, — спокойно ответила Свимонишвили.

— Как вы можете объяснить смерть девушки?

— Я? — подняла бровь Свимонишвили и даже рассмеялась. — Послушайте, молодой человек, вы меня с кем-то путаете. Я ведь не ваш сотрудник, чтобы выстраивать вам версии. Но вы меня так рассмешили, что я, пожалуй, потрачу на вас еще несколько минут. Так вот, мне представляется, что эта девчонка делала свой собственный бизнес. Место для этого подходящее. Посетители казино любят возбуждать себя или, наоборот, успокаивать разными способами, в том числе и наркотиками. Это известно. Видимо, она и решила подзаработать. А когда вы так неожиданно нагрянули, что ей оставалось делать? Там ведь, кажется, весь сейф ампулами забит?

— Откуда вы знаете? — сделал стойку Володя.

— Вах, — поморщилась Свимонишвили, — не ловите меня на таких мелочах, я ведь не девочка. Коллеги ваши, из налоговой, пока протоколами тут трясли, впечатлениями обменивались. А я не глухая.

«Ну что за накладки», — поморщился Володя.

— Так вот, — продолжила женщина, злорадно усмехаясь его реакции. — Продолжаю. Думаю, когда вы влетели с громовыми окриками и начали всех к стенкам разворачивать, она и вкатила себе со страху лошадиную дозу. Нервы не выдержали. У женщин, знаете ли, слабые нервы.

— Глядя на вас, этого не скажешь, — не удержался Володя.

— Поэтому я и не оператор обменного пункта, а владелица казино, — парировала она ледяным тоном.

«Вот стерва! Никак ее не ухватить. Эх, Грязнова бы сюда или Турецкого», — с тоской подумал Фрязин. Но старших товарищей на горизонте не отмечалось, а пуленепробиваемая госпожа Свимонишвили сидела напротив, явно собираясь прекращать разговор.

— Но у Горностаевой остался трехлетний ребенок. Ведь это должно было удержать ее от самоубийства.

— А вы полагаете, что для ребенка лучше иметь мать-преступницу, отбывающую длительный срок?

«Она права, — подумал Володя. — Может, и правда эта несчастная Катерина самоликвидировалась?» Но что-то мешало Фрязину поверить в эту версию. Может быть, родители Кати.

— К тому же она, видимо, и сама употребляла наркотики. Раз у нее был с собой шприц. А наркоманы — люди непредсказуемые.

— Ее родители отрицают этот факт.

— Вах! Ну где вы видели родителей, которые не защищают своих детей. Тем более мертвых. Однако… — Нина Вахтанговна выразительно посмотрела на крохотные, усыпанные бриллиантиками золотые часики.

Володя был в отчаянии. Допрос не удался. Или Свимонишвили действительно не имела отношения к торговле в казино, или эта дама с железными нервами. «Вот у кого надо бы поучиться Альберту Григорьевичу самообладанию», — подумал Володя, не подозревая, что бедный Альбертик уже ничему никогда научиться не сможет. Увидев, что Нина Вахтанговна собирается встать, Володя выложил последний козырь.

— Еще одну минутку, — просительно улыбнулся он и вынул из внутреннего кармана фотографию.