Опасное досье
Шрифт:
– Но неужели, Лев, вы даже не догадываетесь, кто автор статьи?
– Догадки, душа моя, это нечто трансцендентное.
– Ну хоть какую-нибудь тоненькую ниточку…
– Давайте рассуждать вместе. Материал этот сделан человеком с несомненным журналистским опытом. Даже, замечу, лихо написано. Так сейчас немногие пишут.
Полина кивала в такт каждому почти слову, как китайская кукла.
– Далее. Автор – человек немолодой. Из чего, спросите, это следует? Солидность, основательность, отсутствие приколов и этаких легких современных интонаций. Не станем углубляться в филологический
– А что, если молодой автор намеренно копирует стиль журналистского мэтра?
– Копирует? Что ж, исключить нельзя, поднимаю руки. Но все же не думаю, нет. И вот, позвольте сказать, почему нет. Я думаю, что это Козинец сам лично передал материалы некоторому журналисту. Затем, когда текст был готов, Козинец внимательно просмотрел его и сделал пометы на полях. А как бы еще эти пометы возникли, логично?
– Не совсем понимаю, к чему вы клоните.
– А к тому, что если Козинец сам выбирал журналиста, то это должен быть известный и солидный человек, скорее всего немолодой.
– Но ведь Иван Кольчужный – это псевдоним…
– Совершенно верно. Но предполагалось, что материал выйдет не под псевдонимом, а за подписью автора. При этом Козинец не собирался умирать и обещал автору всяческую поддержку. А Козинец, конечно же, был реальной силой. Предполагалось, я думаю, что публикация даст старт разоблачительной компании против Тузкова и прочих, с кем он играет в свои игры. Все это было подготовлено примерно месяца два назад. Но с уходом Козинца все остановилось.
– Статья опубликована только теперь…
– Да, на волне милицейской акции, по-видимому, совершенно частной, о которой, впрочем, раструбили на всех углах.
– То есть журналист просто воспользовался моментом. Но зачем он это делает?
– Даже не догадываюсь. Причин может быть много. Например, то, что я назвал бы бременем автора. Немыслимо трудно держать под спудом такой взрывчатый материал, хочется увидеть его на печатной полосе. Ну, итак, что мы имеем? Автор – солидный, известный журналист, человек немолодой, лично знаком с Козинцом, не испытывает выраженной симпатии к «Общему делу». Людей, адекватных этим признакам, можно по пальцам перечесть.
– С ума сойти! – восхитилась Полина.
Берлин стал перечислять, не загибая пальцы, а выбрасывая их на западный манер:
– Букин. Южин-Нефедов из «Известий». Лобанов. Еще, пожалуй, Гриценко.
– Спасибо вам, Лев. Огромное спасибо за подсказку.
– Я еще облегчу вам задачу. Букин с июля в командировке в Юго-Восточной Азии.
– Остается трое? А кого из троих вы сами считаете наиболее вероятным… наиболее подходящим на роль автора?
– Сказать по совести, Гриценко бы я исключил… Думаю, это Лобанов.
– Почему?
Лев Юрьевич помедлил с ответом, разглядывая Полину. Занятие это явно ему нравилось.
– Если честно, – сказал он, – так получилось, когда автор позвонил в редакцию, к телефону подошел именно я, это мне он давал инструкции, как и где забрать кассету.
– И… и что?
– Дело, душа моя, в том, что Лобанов преподавал у нас в МГУ, я просто узнал его, вот и все!
– Лев! Вы меня потрясли!
– Стараюсь!
– И что, никто об этом не знает?
– Нет,
а зачем? Да меня никто и не спрашивал. Спрашивают у главного, а я человек незаметный.Глава восьмая. В поисках компромата
– Господин Лобанов? Петр Кириллович?
– Да, слушаю!
Голос в трубке принадлежал несомненно энергичному, уверенному в себе человеку. И потому Данилов заговорил решительно:
– Петр Кириллович, вы меня не знаете. Но дела обстоят так, что нам необходимо с вами встретиться. И срочно!
– А что вам, собственно, нужно? Вы говорите, я вас не знаю. А вы меня откуда знаете?
– Петр Кириллович, я вас тоже не знаю, – терпеливо объяснил Сергей. – И никогда не видел. Мне дали в редакции «вечерки» этот номер сотового телефона, сказали, так можно с вами связаться.
– Ну, ладно, потрудитесь объяснить, какое у вас дело, и мы могли бы встретиться, скажем, послезавтра в редакции, что-нибудь в одиннадцать…
– Мы должны встретиться сегодня и немедленно!
– Да кто вы такой, черт возьми!
– Петр Кириллович, выслушайте меня внимательно! Человек, которому вы по телефону объясняли, где и как взять кассету, узнал вас по голосу, он ваш бывший студент… Вы понимаете, о чем я говорю?
На другом конце трубки возникла напряженная тишина.
– Если бы я был на стороне тех, о ком написано в статье, разговор был бы другой, – твердо произнес Данилов. Он хотел было объяснить, что у него свои счеты с «героем» публикации «Наркомафия в России» господином В. П. Тузковым, но ничего не сказал.
– Я вообще не понимаю, о чем вы говорите, – выдавил, наконец, из себя Лобанов. Сила, уверенность куда-то исчезли, казалось, говорит совсем другой человек.
Испугался, еще убежит куда-нибудь, подумал Сергей. Со всей возможной мягкостью он сказал в трубку:
– Петр Кириллович, поймите, пожалуйста, я не имею отношения к наркомафии, наоборот… Подумайте!
Но Лобанов, наконец, и сам уже сложил в уме два плюс два.
– Понимаю. Через час у Павелецкого вокзала. У меня темно-серая «Волга», госномер 06–80.
Полина во что бы то ни стало хотела ехать, но они оставили ее дома.
– Негодяи! – кричала Полина. – И это после того, что я на тарелочке поднесла вам старого интригана Лобанова!
Сергей был непреклонен:
– Мы знаем, что ты у нас умная старушка мисс Марпл, но тебя надо беречь.
– Негодяи! Пижоны! Женоненавистники!
Тиша припарковался так, чтобы издалека видеть серую «Волгу», и остался сидеть в машине. Похоже, он готов был безропотно прозябать на вторых ролях.
Данилов неспеша подошел к «Волге», обогнул ее и сел на пассажирское сидение. Он протянул руку водителю:
– Я Сергей Данилов! – он снял темные очки. – Тот самый Данилов, вы должны помнить, меня объявили в розыск в связи с убийством по делу Козинца.
– Я узнал вас.
Серые глаза Лобанова внимательно смотрели на него из-под кустистых бровей, мощных, сросшихся на переносице, вполне под стать Брежневским, разве что совсем седых.