Опасное материнство. Семья для сироты

Если бы знала, что он такой душка - не боялась бы сидеть рядом.

— Нормально ты, да? — полушепотом спрашивает меня он, отдышавшись, и я киваю. Он снова хлопает меня по спине. — Хорошо, отлично. Давай это... Буэ!

Его снова скручивает. Теперь приходит моя очередь держать бедного парня, поглаживая его по спине.

— Даня, скотина... чтоб ты подох...Накачал чем-то...

Я оглядываюсь по сторонам, пока Рома прощается с содержимым своего желудка. Вокруг почти ни души, только с одной стороны вырублено целое поле, похоже, под застройку, а с той, где мы притормозили, стоит одинокий коттедж с высоким забором. Судя по стройматериалам, лежащим возле него - он еще находится в процессе постройки.

Егерь что-то бурно обсуждает с толпой других мужчин, жестикулируя. Затем они уходят в этот коттедж, а когда снова появляются, я ахаю. Кто-то из них ведет заплаканную девушку, на плечи которой накинуто пальто, но я вижу, что под ним она в одних шортах и футболке. А Егерь и еще один мужчина тащат Даниила, один вид которого вызывает у меня дрожь, напоминая об Эмире.

Его лицо все в крови, и он, кажется, в отключке. Только когда они подходят ближе, я замечаю, что Даниил все еще в сознании.

— Ром, кресло разложи. — командует Егерь тому, с кем меня дружно только что тошнило. Он выпрямляется, выдохнув, и вытерев рот, а потом коротко кивает, пнув открытую дверь и залезая в машину по пояс.

— Разложил. — произносит он, вылезая через полминуты. Судя по невнятной речи, язык его еще плохо слушается. Он смотрит на Даниила, висящего на плечах у Егеря и второго мужчины, и наклоняет голову. — Коньки не отбросил еще? Ща я ему...

— Слышь, сядь! Тронешь - помрет. Иди лучше в дом прибрать там помоги.

— Не-е. — подает голос второй мужчина, имени которого я не знаю. — Там хватает помощников. Пусть с Даней в больницу отправляется и прокапается лучше. Гля, у него какое лицо желтое. Походу, печень тогось.

Рома хватается за свое лицо, а я смотрю, чувствуя, как колотится хаотично сердце, на Даниила, который нехотя открывает глаза.

— Скорую... вызови. — выдыхает хрипло он, а Егерь нежно похлопывает его по плечу.

— Сейчас довезем тебя сами до больницы, не надо сюда скорую. С ними менты выедут. Если что - говори, что в драку влез. Мы тут приберемся пока, чтобы тебя не посадили.

— Нет... оставь здесь. Пусть... посадят.

— Чего? Ты поехал, Дань?

— Эмир... убьет.

— Да ни хрена. Ты Морозова грохнул, молодец. Эмир не дурак, допрет, что к чему. Ты, конечно, накосячил немного, но ради такого дела...

— Нет, я... Нет...

— Дань, ты че?!

— Я не... об этом...Я Лие все... про Эмира рассказал.

— Ой все, заткнись. — цыкает Егерь, и, перехватив поудобнее Даниила, запихивает его на заднее сиденье. Из машины доносится его недовольное бормотание. — Порет какую-то хрень, достал уже всех.

— Морозов... умер? — растерянно спрашиваю я в пустоту, но второй мужчина обращает на меня внимание и даже усмехается.

— Ага. Наш Рембо его покромсал. Хочешь глянуть? Я как зашел, охренел...

— Валь, ты дебил? — из машины выглядывает Егерь, пока я таращу глаза, получив такое восхитительное предложение. — Она беременная, вообще-то.

Мужчина по имени Валя дергает плечом.

— Ну, сорян. Как-то не учел... Ладно, бывайте. — он разворачивается и сваливает, будто бы застыдившись, а я провожаю его взглядом.

Конечно, я беременная... Но ,если честно, за сегодня случилось столько всего, что у меня даже нет сил падать в обморок от шока. Честно говоря, я даже не чувствую дискомфорта в животе. Только хочу ужасно спать.

— Лия, ты с сестрой Дани садись в машину позади. — кивает Егерь на черный “Мерс”, а я растерянно смотрю на него.

— Почему?

— Во-первых, я в больницу, а вас двоих ко мне отвезут. Во-вторых, если Даня коньки по дороге отбросит, то хоть не при тебе. Для беременной это будет лишний стресс.

Я молча разворачиваюсь и иду к соседнему автомобилю.

Пожалуй, обойдусь и без дальнейших объяснений. На сегодня мне хватает и этих.

Лия

Лия

С той ночи проходит чуть больше недели.

— Пап, все в порядке. — говорю я одним утром по телефону, глядя в окно, за которым заснеженный двор. — Я у друзей. Как надоест - приеду домой. Может, сниму новую квартиру... — услышав, как отец с шумом втягивает воздух, готовясь к возмущениям, я морщусь и убираю заранее от уха телефон и зажимаю динамик рукой.

После того, как он увидел новости об Эмире, и происшествии в доме Морозова, мне ежедневно выносили мозги.

Про смерть Морозова, кстати, в новостях упоминали вскользь, совершенно не так, как о Ямпольском. Все списали на какую-то известную банду грабителей, которая ворвалась в очередной одиноко стоящий дом, решив поживиться, но наткнулась на охрану и хозяина, убили их и подожгли все, пытаясь замести следы.

Однако, папу было не провести. Видимо, он прекрасно знал, кто такой Морозов и об их отношениях с Эмиром, и как-то сложил два и два. Или поспрашивал подробности у своих бывших коллег.

Я медленно выдыхаю, возвращая себе самообладание и убираю с динамика ладонь.

— Все, успокойся, пап.

— Лия!...

—-Мне скоро тридцать. Хватит меня опекать.

— Ты что, совсем не понимаешь?! Это не опека, это... — папа даже закашливается от экспрессии. — Это...

— Все в порядке. У меня все хорошо.

— В порядке? Что в порядке, когда человека, который общается с моей дочерью, подстрелили?!

У меня дергается глаз. Если бы папа узнал, что в тот вечер я легко впустила домой человека, который меня мог бы чик-чирикнуть, его бы вообще хватил инфаркт.

Где-то, конечно, он прав, ругаясь на меня. Не встреть я Эмира, и жила бы своей спокойной, тихой жизнью без рисков помереть в разборках. Мне самой все это не нравится.

— Тем не менее, пап, ты не должен орать на меня и требовать вернуться к вам домой. Я сама разберусь со всем этим.

— Фу-у-ух. — папа яростно выдыхает. — Я не знаю, что с тобой делать, Лия. Учти, что когда я увижу тебя на улице - затащу в машину и увезу под домашний арест. А если с тобой рядом будет отираться этот... Эмир, — папа произносит его имя так, словно съел что-то гадкое. — То достану пистолет и пристрелю. Клянусь. Пусть меня посадят.