Опасность для сердец

– Игрок! – воскликнула девушка.

– Да, да, знаю, о чем вы подумали. Что я такой же, как моя жена. Но это не совсем так. Я не заядлый игрок. Так, играл немного, когда был в Лондоне, но лишь немного. Останавливался в «Кокосовой Пальме» или в «Вотьер», когда отвозил Хэриет на балы к Алмакам. Играя где-нибудь у друзей, я проводил время, чтобы не принимать участия в балах, но это все, что значила для меня игра – не больше. Я любил книги и уже начал писать историю Мэндрейка.

– Сейчас вы именно это и пишите? – догадалась Серина.

– Я пишу последние двадцать лет. Это будет красивая сказка, когда я закончу... если закончу когда-нибудь.

Он оглядел комнату, вздохнул и продолжил:

– Если быть откровенным, больше всего на свете я любил книги. Именно это говорит Хэриет, и она считает, что лучше бы я женился на книгах. Шутка, конечно, но в ней есть доля правды. Ей со мной скучно. Конечно, я слишком стар для нее. Когда я впервые увидел ее, такого прелестного ребенка, она была как фея из волшебных сказок, которыми я увлекался в детстве. Поистине, невозможно описать словами... это лицо неземной красоты. И я подумал... я верил, что смогу сделать ее счастливой. – Старик вздохнул и уставился на огонь в камине. – Да, я – был слишком стар, по-моему. Вскоре я устал от общества, от веселой жизни. Мне не оставалось времени для чтения и, конечно, для работы. Я вернулся в Мэндрейк, предоставив Хэриет свободу. Но неожиданно она вернулась сама. Впервые в жизни мы повздорили, потому что она хотела изменить жизнь Мэндрейка, хотела, чтобы сюда съезжалось много гостей. Думаю, я уже привык к одиночеству, и мне не нравилось видеть много людей в своем доме. Кроме того, мне хотелось остаться наедине с книгами. – – Он снова тихо вздохнул. – Как-то возникли трудности с деньгами. А в это время у нас гостил друг. Это был высокопоставленный emirge из Франции, принц Чарлз де Фоберг сэнт Винсент. Молодой мужчина, в самом расцвете лет, несмотря на это, страдал из-за больного сердца – так же, как и я. У меня болит сердце с тех самых времен, когда я учился в Итоне с вашим дедушкой! Из-за сильных болей принц считал, что он на волоске от смерти. Ох уж эти иностранцы, такие хилые, даже лучшие из них. Он был другом Хэриет, и моя жена убедила меня поговорить с ним, чтобы приободрить его. Он лежал в постели и ждал, когда смерть заберет его. Я пошел к нему. «Чарлз, дорогой друг, – сказал я, – с тобой все в порядке. Встань, вернись к жизни. У тебя впереди еще много лет приятной жизни». «Слишком поздно, – ответил принц, – слишком поздно, дружище, поэтому я умираю». «Умираешь! – воскликнул я. – Тебя, наверное, надули, ты умираешь не больше, чем я. У тебя, как и у меня, иногда болит сердце, но это еще не значит, что нам пора в могилу, нам с тобой жить, по меньшей мере, еще четверть века». Он ничего не ответил, но я решительно настроился поднять его с постели. «Спорим, Чарлз, я умру раньше тебя. Ну как, смелое предложение?» Он слабо улыбнулся: «Ты проиграешь, Вулкан». Я с ним не согласился и покачал головой: «На что ставишь?» «На все, что ни пожелаешь, – ответил он, – потому что я обречен на выигрыш». «Ставлю десять тысяч гиней, – пошутил я, – нет, двадцать тысяч, и я мертвец раньше тебя, Чарлз». Впервые за несколько недель он засмеялся: «Я буду жить назло тебе!» – закричал он. – Вы догадываетесь, чем закончилась эта история?

– Да, думаю, что да, – ответила девушка.

– Моя жена хотела денег – деньги были необходимы для Мэндрейка. Я же стремился к одиночеству. Боюсь, что сейчас я об этом сожалею, но принц был очень богатым человеком. Для него двадцать тысяч гиней – сумма небольшая, но для Мэндрейка – солидная. Вот я и умер. Умер от оспы! В последние дни, перед самой смертью, за мной ухаживали только моя жена и самый преданный слуга.

Гроб заколотили раньше, чем кто-либо мог увидеть меня, чтобы никто не подхватил инфекцию. Меня с большими почестями проводили в семейный склеп. Но вот он я – живой мертвец!

Старик хихикнул, и девушка тоже рассмеялась.

– Потрясающая история, – воскликнула она, – захватывающая и достойная того, чтобы о ней написать.

– Часто я сам об этом думал, – сказал старый маркиз, – может быть, когда-нибудь я напишу об этом, но этого никто не напечатает.

– А ваш сын? Он не против? – Серина не могла удержаться от того, чтобы не задать этот вопрос.

– А, Джастин! Он не знал об этом целый год. Сначала он был сильно рассержен; никогда еще я не видел его таким разъяренным. Сын поклялся, что расскажет всем об этом. Он создавал нам массу трудностей, но нам удалось убедить его – Хэриет сделала это. Только одно могло остановить его – деньги потрачены, и никто не хочет их возвращать, и я все же был доволен. Предпочитаю жить так, как сейчас. У меня есть все, что нужно – комфорт, слуга, вид из окна и сознание того, что я здесь, в Мэндрейке. Более того, у меня есть время для работы. Если бы вы только знали, как я презираю этих ограниченных людей, с которыми мне приходилось встречаться каждый вечер. Если они и умели читать, то никогда этого не делали, разве только письма с приглашениями на очередной светский раут. О, а эти бесконечные обеды! Слава Богу, сейчас я свободен от тягот этого beau monde [3] .

3

высший свет (фр.)

Он говорил как озорной мальчишка, который не хочет в чем-то признаваться, и Серина не удержалась от смеха.

– Я вам очень признательна, милорд, за то, что вы доверили мне свою тайну. Уверяю вас, я никому не расскажу. А сейчас мне пора идти, больше не хочу нарушать вашего одиночества.

– А, но иногда мне нравится, когда меня навещают; – сказал старый маркиз, – особенно если гости такие молодые и красивые, как вы.

Девушка улыбнулась.

– Спасибо за комплимент, милорд. Можно мне снова прийти?

– Буду очень огорчен, если вы больше не придете. Но помните, ваш приход должен оставаться в тайне, и никому не говорите, что мы с вами встретились.

– Даю честное слово, милорд, что никто не узнает о том, что я нашла к вам дорогу. А если вы хотите, чтобы я здесь больше не появлялась, это очень просто – вы заприте дверь на замок.

– У меня и в мыслях нет подобного, и дверь останется открытой, всегда будет открытой; обещаете, что вернетесь?

– Обещаю.

– А сейчас вы, наверное, хотите выйти в сад. У меня, конечно, есть мой собственный выход, и по ночам я выхожу подышать свежим воздухом. Мы с Ньюменом гуляем вместе. Мэндрейк неповторимо прекрасен в лунном свете. Как-нибудь ночью приходите ко мне, и я покажу вам, как он прекрасен.

– С удовольствием, – ответила она.

Старик позвонил в колокольчик, и в ту же секунду открылась дверь.

– Покажите леди дорогу в сад, Ньюмен.

Серина сделала реверанс.

– До свидания, милорд, и еще раз спасибо.

– Ваш покорный слуга, дорогая.

Он поцеловал ей руку. На миг, когда он наклонился, очертания его широких плеч напомнили девушке о Джастине, и она представила, что это он целует ей руку.

Глава 10

– Как я тебе завидую! Какая амазонка! – сказала Изабель, направляя свою лошадь к Серине, которая, верхом на гнедой кобыле, ждала ее на другом конце лужайки. – Никогда не встречала такого великолепного бархата, – заметила Изабель, снимая перчатку и протягивая руку, чтобы погладить юбку костюма, – клянусь, такого в Англии не достанешь ни за какие деньги.

Серина вспыхнула и, озираясь вокруг себя, постаралась переменить тему разговора.

– О, кажется, к нам едет лорд Вулкан.

– Да, точно, лорд Вулкан, – раздался голос, заставивший обеих девушек вздрогнуть от неожиданности.

Лорд Джиллинхэм, верхом на лошади, подъехал к девушкам незаметно, а за ним, тоже верхом, следовал Николас.

– А, вот вы где! – воскликнула Изабель. – Мы с Сериной сердимся на вас обоих. Мы думали, в вас достаточно благородства, могли бы нас подождать, пусть даже мы чуточку опоздали. И вместо этого узнаем от мальчика из конюшни, что его светлость и мистер Стэверли уже не смогли нас ждать и уехали.

Джилли засмеялся.

– Ну и мерзавка же ты, Изабель! Но мы с Николасом возмущались. Мы достаточно долго ждали женщин, и это их не оправдывает, какими бы они ни были привлекательными.

– Серина, ты когда-нибудь встречала подобную нелюбезность? – с показной обидой спросила Изабель.

– Ну, не принимай это так близко к сердцу, – умоляюще сказал Джилли, – и не осуждай Николаса. Бедный парень готов был ждать до утра, если бы я ему позволил.

Николас смутился, но ничего не сказал, а Серина подумала, что, если бы они были вдвоем, она бы его укорила за такое унижение и уступчивость, когда дело касалось Изабель. Просто сейчас был неподходящий момент, и она так или иначе упустила возможность защитить его, так как в эту минуту показался маркиз верхом на черном коне, с которым с трудом справлялся.

– Ого, сэр, какое прекрасное животное, – воскликнул Джилли.

– Доброе утро, милые дамы, – произнес тот, приподнимая шляпу, а затем ответил лорду Джиллинхэму: – Вы правы! Гром – великолепное создание, но им тяжело управлять. В нем слишком много арабской крови.

Поняв, что на него обратили внимание, Гром начал бить копытом, затем прогарцевал по кругу.

Трудно было недооценить умение маркиза править лошадью.

– Осторожно, Джастин, – предупредила Изабель, – я до смерти напугана этим чудовищем. Он с норовом, может сбросить вас в любую минуту.

Маркиз улыбнулся.

– Я буду осторожным, Изабель. Гром, между прочим, уже узнает своего хозяина. А сейчас, с вашего позволения, я буду изгонять из него дьявола.

Маркиз дал шпоры коню и умчался.

– Черт возьми, приходится признать, что этот мерзавец все-таки великолепный наездник, – уныло произнес Николас, а Изабель рассмеялась.

– Бедный Николас – еще один повод для нытья. Поверь мне, ты держишься в седле, как прирожденный наездник.

– Николас всегда мастерски справлялся с лошадьми, – сказала Серина.