Опасность предельного уровня

– Здесь у меня вопрос есть, который следует обсудить, – сказал Согрин, переходом к следующей теме показывая, что план Сохно одобрен.

– Я готов обсуждать, пока время позволяет, – согласился Сохно. – Когда оно не будет позволять, будем действовать...

– Даже если будет снайпер... А он будет, я уверен. – Согрин обращался за советом к майору Султанову. – Он сам нам сейчас очень нужен? Повлияет присутствие на допросе снайпера на поведение Ахмата Хамкоева?

– Все-таки очная ставка вещь полезная, – не понимая еще, о чем идет речь, сказал майор. – Как правило, это дает результат...

– Я не сомневаюсь в полезности очной ставки. Но полезной она будет только тогда, когда хотя бы один из ее участников сознается в причастности к террористической группировке. Хамкоеву невыгодно признаваться даже после того, как снайпер выстрелит в него и он еще раз убедится, что Джабраил Алхазуров его приговорил. Он сам предпочтет отомстить Джабраилу, но не выдаст его, потому что при выдаче он автоматически признает себя виновным. Снайперу тоже признаваться невыгодно...

– А что ему могут еще предъявить?

– Адат. Кровная месть за вчерашнее убийство Али Паленого.

– Да, – согласился Кордебалет. – Я сегодня слышал, что малолетний брат Паленого объявил себя «кровником» Хамкоева.

– Где есть один «кровник», там может быть и другой. И опять мы ничего не узнаем о местонахождении Джабраила Алхазурова. Именно это наша главная цель, а вовсе не защита ментовского капитана, которого давно пора бы расстрелять.

– И что вы, товарищ полковник, предлагаете? – спросил майор настороженно. – Я не совсем понимаю.

– Что уж тут понимать... Мы отпускаем снайпера, но фотографируем его, и отслеживаем передвижения по городу. У вас есть аппаратура для ночной съемки?

– К сожалению...

– Ладно. Просто отслеживаем и берем под контроль место его проживания. Сфотографировать успеем и завтра днем. Кроме того, не исключено, что Джабраил именно у снайпера и будет скрываться. Хотя и это не обязательно. Но на контакт с Джабраилом снайпер обязательно пойдет сам.

– Рисковое дело... – в сомнении покачал головой майор Султанов. – Как мы отследим его на пустынных улицах? Это, как мне видится, практически невозможно.

– Глупости, майор, – уверенно и безоговорочно поддержал командира Сохно. – Пустынны только неосвещенные улицы, и слава богу... А что проще, чем вести слежку там? На людных улицах работать гораздо сложнее. Но здесь с наступлением темноты людных улиц не бывает. А освещение горит только в самом центре.

– Если вы берете это на себя... – сказал майор, но прозвучало это как «если вы берете на себя ответственность»...

Полковник понял то, что не было высказано, и ответил прямо:

– Я беру на себя ответственность.

– Тогда страховку из шкафа пусть проводит Кордебалет, – предложил Сохно. – А я буду ждать внизу, чтобы прогуляться со снайпером по городу.

– Капитан Хамкоев... – задумчиво сказал майор Султанов. – Капитан Хамкоев... А что от него толку, если он упрется. Пусть Аллах и решает его судьбу. Не надо наверху никакой страховки, если вы будете «вести» снайпера... Снайпер для нас важнее.

– У меня тоже появилась такая мысль, – согласился Согрин.

* * *

В подвал спустились вместе. «Альфовцы» блокировали металлическую дверь и ждали только своего командира, чтобы начать хоть какие-то действия. Совещались шепотом чуть в стороне, чтобы разговор не был слышен в комнате. Вариант виделся только один: осторожно вытащить кусок арматуры, который запирал дверь снаружи, и сильными ударами попытаться выбить упор, установленный с другой стороны.

– Осторожно, – предупредил Сохно. – Если не удастся выбить с первого удара, после второго или третьего, как распахнется, они будут уже готовы и могут успеть бросить в коридор гранату.

– Вспомню молодость. – Майор Султанов встал рядом с дверью в несколько странной позе с поднятыми руками.

– Что вы хотите? – поинтересовался полковник Согрин.

– Я в прежние времена в гандбольной команде вратарем был. Попробую гранату поймать и бросить назад. В этом случае все прячемся.

Согрин только головой в сомнении покачал. Ему еще не приходилось видеть таких гандбольных выступлений на войне.

– Не сомневайтесь, товарищ полковник, я в боевой обстановке гранатой с тридцати метров убегающему в голову попадаю. Я был хорошим вратарем и всегда отдавал точный первый пас. И пенальти хорошо брал. Семиметровые.

Двое бойцов «Альфы» приготовились, прислонившись для короткого разбега плечами к противоположной стене коридора. И даже ноги подняли для предстоящего длинного шага. Сохно жестом факира вытащил из замочного кольца кусок арматуры, который сам же недавно туда вставлял, и почти торжественно дал знак рукой.

Две ноги ударили в дверь одновременно, вызывая металлический грохот в коридоре, а уж в комнате без окон этот грохот должен быть еще более сильным.

– Я бы на их месте уже проснулся, – сказал Сохно после первого удара и перед тем, как «альфовцы» отступили и ударили снова.

Дверь и второй удар выдержала. Но перед третьим с обратной стороны раздались спаренные автоматные очереди. Однако металл был толстым, и хотя звон стоял оглушительный, пули пробить дверь не могли.

Третий удар все же состоялся, но тоже не принес результата.

– Бесполезно, – сказал майор Султанов и дал рукой знак, отменяющий подготовку к четвертому удару.

Очереди из комнаты прекратились. Должно быть, звон в ушах заставил боевиков отнестись к себе более бережно.

Сохно на правах первооткрывателя приблизился к двери вплотную.

– Как себя чувствуете, парни?

В ответ прозвучала короткая, в два патрона, очередь.

– Говорите, пожалуйста, помедленнее, я плохо понимаю, – сказал Сохно.

Металлический скрежет двери показал, что изнутри поправили подпирающую трубу. Значит, выходить не собираются. Следовательно, надо искать варианты...

2

Юрке Шкурнику приснилось, что ему надели на голову жестяное ведро и кувалдой по ведру ударили. От такого удара проснулся он сразу и в панике, обычно ему не свойственной. Ошарашенно огляделся, все еще слыша звон в ушах. Беслан сидел рядом с зажженным фонарем, положенным на вещмешок, уперев руки в пол, и так глаза таращил, словно они у него вылезти из глазниц намеревались, и Беслану стоило больших усилий удержать их на месте.

Но оба не сразу поняли, что бьют с обратной стороны в дверь. Просто проснулись от испуга и от звона в ушах, ничего не понимая и не зная, что делать. И только после второго удара все встало на свои места.