Опасность в бриллиантах

— Вы уверены, что он уехал во Францию?

— Совершенно уверен.

— Тогда я расскажу вам о ней.

Они медленно шли по дороге. Ветерок быстро растрепал волосы Дафны — завиток тут, локон там, и очень скоро она выглядела как женщина, только что поднявшаяся с ложа наслаждения.

Каслфорд запрятал это наблюдение поглубже в сердце, туда, где хранились все прочие воспоминания.

— Я была беременна, когда пошла к старому Бексбриджу и рассказала ему про его сына, — говорила Дафна. — Как последняя дура, решила, что он велит Латаму поступить порядочно. А вместо этого он обвинил меня в том, что я заманила его сыночка в ловушку. Он оскорблял меня до тех нор, пока я не разрыдалась. — При этом воспоминании ее лицо делалось жестким. — И когда я пришла в отчаяние, он предложил помочь мне, если я буду его слушаться.

— Отослал тебя на север, к еще одной женщине, пострадавшей от его сына.

— Конечно, Маргарет была ему признательна, и он считал, что может на нее положиться, что она заставит меня поступить так, как он приказал. — Дафна пошла дальше. — Но тут он ошибся, и я по сей день благодарна судьбе за это.

— И в чем ты его не послушалась?

Дафна остановилась.

— Я должна была жить с Маргарет, а ребенка отдать в семью, которую он выберет сам, Понимаете, я была слишком грешной, чтобы воспитывать ребенка, в жилах которого течет его кровь, я бы испортила его своей распущенностью. Но шли месяцы, и сердце мое терзалось. Маргарет заметила мою грусть, догадалась, в чем причина, и предложила обмануть Бексбриджа.

— Она нравится мне все больше и больше.

— Она написала герцогу, что я потеряла ребенка во время болезни. На последнем месяце беременности мы с ней переехали в коттедж рядом с Эклсом. После рождения Эстеллы я провела там еще несколько месяцев, но, конечно, понимала, что не смогу жить вместе с ней вечно. Если бы герцог об этом узнал, он бы просто выгнал Маргарет из дома, да и меня тоже. Но больше всего я боялась, что он отберет у меня Эстеллу и я ее уже никогда не увижу.

Отголосок этого страха прорезался в ее голосе. Каслфорд взял руку Дафны и прижался к ней губами.

— Ты до сих пор боишься, только теперь Латама? Поэтому хотела убедиться, что он во Франции, прежде чем рассказать мне про нее? Дафна, у отца нет прав на ребенка, если он не женат на его матери.

Дафна приблизилась к нему и заглянула в глаза.

— Вы представить себе не можете, что это такое: быть одинокой женщиной без средств к существованию и без поддержки, быть зависящей только от семьи, которая подло с тобой обошлась. Если бы кто-нибудь из них отнял ее, хоть отец, хоть сын, я бы никогда не нашла денег на борьбу с ними. И не рассказывайте мне про законы, Каслфорд. Для одинокой нищей женщины власть герцога — страшная сила.

Он хотел сказать, что это неправда, что ни один человек не обладает такой властью, да только прекрасно знал, что и сам мог бы вырвать ребенка из рук матери и устроить так, что никто никогда не нашел бы ни сделавших это людей, ни ребенка.

— Около Эклса есть одна добрая семья, Форестеры. Они подружились со мной, и я оставила Эстеллу у них. Я посылала деньги и навещала ее, когда могла, ехала туда в почтовом дилижансе, часик обнимала свое дитя и возвращалась в обратном дилижансе. Только один раз я задержалась там чуть дольше, когда Эстелла заболела.

— А когда ты превратилась в миссис Джойс?

— Когда приехала к Маргарет, моя беременность скоро стала заметной, и я назвалась военной вдовой — их тогда было в Англии так много, что еще одна ничего не значила. Потом я сумела убедить Бексбриджа, что в самом деле вышла замуж за капитана Джойса, но он почти сразу погиб на войне. Я рассчитывала, что если после смерти старого герцога Латам даже увидит документы с именем миссис Джойс, то он ни за что не догадается, кто это. Я совершенно не собиралась снова появляться в Лондоне и надеялась только, что старик поселит меня недалеко от Маргарет и Эстеллы. Но он дал мне это. — Она обвела рукой вокруг.

— Значит, ты жила тут и ждала, когда умрет старик Бексбридж?..

— Я и ждала этого… и боялась. Если бы он все устроил с землей так, как обещал, а Латам остался бы во Франции — вроде бы ему там больше нравилось, — я смогла бы привезти сюда Эстеллу, и все было бы чудесно.

— А вместо этого он оставил землю мне, а Латам вернулся в Англию.

— Да.

Каслфорд привлек ее в свои объятия, как мечтал с того мига, когда увидел стоявшей на лужайке у дома, как мечтал все три недели разлуки.

— Не тревожься больше. Если он окажется таким болваном, что вернется в Англию и узнает о тебе, ты уже не будешь одинокой женщиной. Он не осмелится сделать тебе больно при помощи ребенка, потому что на этот раз я наверняка убью его.

Дафна улыбнулась дрожащими губами.

— Я запомню это, ваша светлость, и сообщу вам сразу же, как только услышу, что он узнал про Эстеллу. Я очень рада, что можно больше не бояться.

Она не поняла, что он имел в виду, А может быть, она просто предпочла не понять.

— Дафна, я провел три недели… да нет, даже больше, пытаясь понять, почему разумная женщина отказывается от возможности стать герцогиней.

— И вы сделали вывод, что эта женщина сумасшедшая?

Он засмеялся.

— Это была одна вероятность. Затем я подумал, а вдруг она не сумасшедшая? Что, если она в более чем здравом уме? Вдруг она думает, что герцог, сделавший ей предложение…

— Не хотелось бы перебивать, но формально ни один герцог мне предложения не делал.

Каслфорд посмотрел в небо, набираясь терпения.

— Это мелочь.

— Только для герцога. Но пожалуйста, продолжайте.

— Затем я подумал, вдруг она решила, что этот герцог намерен и дальше вести жизнь безнравственную, будто вовсе и не женат? На свете полно женщин, которые были бы не против, может быть, даже обрадовались бы тому, что он занят своими делами. Но существуют и такие женщины, которые не желают ложиться в постель, в которой с ним раньше лежали другие.

— Вы наверняка подумали, что это тоже сумасшествие.

Каслфорд приподнял ее подбородок и легко поцеловал в губы.

— Сначала — возможно. Но подумав во второй и в третий раз, счел это даже лестным, очаровательным. Возможно, я даже счел это желанием любящей женщины.

Дафна вспыхнула и отвела взгляд. Он положил ее ладонь себе на локоть и медленно пошел назад к дому.

— И пока я ехал сюда, я решил, что нужно тебе сказать, чтобы ты поверила: я вовсе не считаю свое брачное предложение расплатой за грехи. И додумался я до того, что нужно признаться, что после нашей встречи у меня не было никакой другой женщины.