Опасные шутки Альбера Робида

Военные соображения в государстве важней всех остальных. Война подгоняет науку. "Миниатюрной бомбой величиною с горошину можно взорвать на воздух целый город с расстояния в двадцать верст". И бесконечные перевооружения, описанные в книге, сопровождаются подсчетами, во что обойдется это налогоплательщику и как ухудшится жизнь населения. Детально описав самые гнусные способы массового уничтожения людей за полвека до происшедшего в действительности, автор в отчаянии восклицает: "Да здравствует прогресс!".

Как известно, противогаз появился во время Первой мировой войны. Но, в отличие от рембрандтовской богини войны Беллоны, висящей в музее Метрополитен в Нью-Йорке, Беллона Альбера Робида в противогазе, с длинным списком взрывчатых веществ, удушающих и парализующих газов, который она держит в руке. Робида надевает еще не существовавший тогда противогаз на каждого солдата. Он в "каске с раздвижным забралом, закрывающимся при производстве химических операций с ядовитыми веществами". И даже "резервуар кислорода с эластичною трубкой".

Угадал дату второй войны Робида. Когда печатал отрывки книги в периодике, указал, что всеобщая война произойдет в 70-е годы, а в книге изменил дату, перенеся войну в 40-е. Описания войны настолько современны, что опять думаешь о мистификации, например, когда речь идет об артиллерии, напоминающей "катюши".

Успокаивает ошибка: не германские нацисты начинают оккупацию Европы, а китайцы. Китайский инженер-мандарин нацеливает орудия на Париж. Победа Запада достигнута под руководством "престарелого фельдмаршала Заговича, бывшего генералиссимусом европейских вооруженных сил, отразивших в 1941 году великое китайское вторжение и уничтоживших после восемнадцатимесячных битв в обширных равнинах Бессарабии и Румынии две армии Средиземного царства, в каждой из которых насчитывалось под ружьем по семисот тысяч человек, снабженных военными приспособлениями, гораздо более совершенными, чем все, что имелось тогда в Европе".

Холодок пробегает по спине. Робида ошибся, проигнорировав агрессивность России, а ведь именно она стала угрозой человечеству во второй половине XX века. Дай-то Бог, и угроза инженер-мандаринов обстрелять Европу оттянется во времени, а может, и не произойдет. Впрочем, эксперты отводят Китаю ведущую роль в политических играх XXI века. Когда война заканчивается, в романе появляются энергичные темнолицые люди в военной форме из Южной Америки. Они говорят Лоррису: "В интересах обеспечения мира мы желали бы приобрести партию новоизобретенных пушек". И Европа, на погибель себе, вооружает обе воюющие стороны, получая гигантские барыши.

Герой романа заявляет: "Науке, как вы тогда убедитесь, удастся еще раз радикально преобразовать войну и сделать ее кроткой и человеколюбивой, а не варварски истребительной". Армии можно упразднить, боевые медики пойдут в атаку, пользуясь средствами, укладывающими армии противника в лежку, после чего надо лишь продиктовать хворому врагу условия мира. А если необходимо, правительство тайно прибегает к "репрессалиям" -- необнаруживаемым смертоносным веществам. Или к "миазмам", вызывающим эпидемии. Созданы даже миазмы злословия и клеветы. Это для врагов.

А для своих граждан -- выведен микроб здоровья. Робида знает цену словесной пропаганде, и населению прописывается "спасительное национальное лекарство" в виде инъекций. В другом месте Робида называет это лекарство "патриотическим". Сенат постановил: "Прививка национального и патриотического лекарства обязательно предписана раз в месяц всем французам, начиная с трехлетнего возраста". Словом, "медицинская война" окончательно преобразит военное искусство.

Гениальный изобретатель миазмов и патриотического лекарства Филоксен Лоррис оказывается в глупом положении, когда на торжествах в его доме все именитые гости из-за рассеянности его помощника, плохо закрывшего кран в лаборатории, оказываются зараженными какой-то болезнью, к счастью, конечно, не смертельно.

"Показывая язык прогрессу".

Робида предсказал численность населения Парижа в одиннадцать миллионов, ошибившись на один миллион, при этом отметил рост в нем азиатской и африканской рас. Он предвидел строительство небоскребов из стали и стекла со светящимися маяками на крышах. За десяток лет до первого полета братьев Райт в книге показано развитие авиации, включая воздушные такси-вертолеты, линии прямого сообщения между городами всего мира.

Робида, никогда не взлетевший и на три метра от земли, очень точно описывает наше состояние во время межконтинентального полета. Автор несколько увлекся и перенес весь транспорт с земли в воздух, чем создал неимоверный хаос и бесконечные крушения над городами. Даже трехлетние дети сами управляют воздухоплавательными аппаратами. К космосу же Робида равнодушен. Да, до других планет добрались, связь с ними есть, но это его мало интересует: интересы Альбера Робида вполне земные.

В связи с перенаселением пяти материков в бесполезном до сих пор Тихом океане строится новый материк. За столетие до "Джерассик парка" сообщается о воскрешении первобытных животных, птиц и рыб. Детей научились производить в пробирке. Причем преимущество людей, полученных искусственно, в том, что они не несут за собой груз генетических дефектов, а их мозг полностью открыт для развития логическим путем. Кроме того, человек из пробирки не боится болезнетворных инфекций.

Легко предвидеть чудовищное загрязнение окружающей среды, что Робида и сделал. Труднее -- энергию, которая станет всеохватывающей. А у него "электрическое сообщение по сети всемирных проводов", телеэкран, который он называет телепластинкой, почту заменили фонографические клише -- то есть, попросту, факс. Библиофилы превратились в библио-фонофилов и собирают фонокниги, а музыка на дому имеется "даже в постели, без оркестра". От диких звуков современной поп-музыки, усиленных динамиками, у Робида заболела голова за сто лет до появления музыкальной стереоэлектроники: "Такое до сумасбродности громадное потребление музыки... Музыка эта визжит и скрипит; отдельные ноты словно цепляются друг за друга".

Робида придумал коммерческую рекламу по телевизору, столь популярную в сегодняшнем мире, платное кабельное телевидение. Мимоходом автор прошлого века сообщает детали нашей жизни во второй половине двадцатого: "Даже и в тех случаях, когда даются самые удачные и блестящие пьесы, -- говорит он, -нынешние театры оказываются зачастую почти совсем пустыми, так как благодаря телефоноскопам можно следить за представлением, не выходя из дому и даже, пожалуй, не вставая из-за стола". Робида предложил захиревшему театру Мольера продавать телеабонементы, и театр продал их четыремстам тысячам телезрителей. Походя автор предложил модернизировать классику на сцене, чем успешно стали заниматься режиссеры уже в нашем веке.

Помните в записной книжке Ильфа? "В фантастических романах главное это было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Вот радио есть, а счастья нет". За полвека до этого, предчувствуя, что такое будет, Робида изо всех сил, но безуспешно цеплялся за жизнь без перемен. Впрочем, развитие социалистических идей в конце века было настолько модным, что они все же повлияли и на нашего скептического прогнозиста.

Он пообещал читателям, что кухонь в домах не будет, поскольку это не выгодно с точки зрения разумной политической экономии. У людей абонементы в Главную акционерную компанию рационального продовольствия, из которой они будут получать готовые обеды, завтраки и ужины через посредство особой системы труб и трубочек. Или, может быть, это пародия на Общепит?