Опасные выборы

Девушка посмотрела на знаменитого сыщика с сожалением и, вздохнув, стала рассказывать уже серьезным голосом:

– Лаборатория зарылась в анализах, но кое-что наковыряли. Очень уж у них работа там кропотливая, Лев Иванович. Короче, препарат, которым предположительно отравили Чуканова, не фармакологический, не фабричного производства. Слишком много примесей.

– Ну-ка, подробнее.

– Медицинские препараты фабричного производства идут максимально очищенными. А когда препарат создают в кустарных условиях, то в нем по чисто техническим причинам остается много примесей. Так что его синтезировали чуть ли не в домашних условиях. Или в плохой лаборатории. Подозреваемых, как и версий, у следствия три. Первая – жена. Но у нее есть только слабенький парикмахерский салон, что никак не назовешь семейным бизнесом.

– Почему же не назовешь?

– А потому, что дохода он приносит мало, сама жена им не занимается, а только числится учредителем. Единственным. А управляет салоном наемная директриса. Думаю, что Чуканов ей этот салон открыл, чтобы было чем заняться, а не страдать от безделья. Но ей, кажется, лень, потому что она, как нам рассказали, только поначалу занималась всем сама, а потом наняла директора и села дома. Так что, Лев Иванович, убивать мужа из корыстных побуждений у нее повода нет. Кстати, любовника тоже. Можно сказать, что они друг другу не изменяли.

– Что значит, «можно сказать»? Изменяли или не изменяли?

– Ну, какой вы непонятливый, товарищ полковник! – снова стала игривой Катя. – Ни у нее, ни у него постоянных любовников не было. А все остальное, что случалось между делом, если случалось, и называется «можно сказать, не изменяли».

– Теоретик! – изумился Гуров. – Это что же, современная молодежная философия?

– Не-а! – расхохоталась девушка. – Это я только что придумала, для удобства объяснения. Ну, вот. Дальше идет Захаров, который теоретически мог убить, чтобы освободить себе место наверху. У него, как у заместителя, могло быть море возможностей подсыпать лекарство в еду или питье. Ну, и третья версия – самая хиленькая, потому что по ней нет конкретных подозреваемых. Это профессиональная деятельность. Кому-то он мог перейти дорогу или наступить на хвост. Какой-то бизнес-проект, какой-то отвод земли или что-то еще…

– Зарубить инвестиционный проект, – задумчиво добавил Гуров.

– Вот-вот, – обрадовалась Катя. – Вот его ваши корули и финагеновы и убрали. А вместо него решили найти марионетку, то есть вас.

– Тут я не согласен, Катюша. По словам того же самого Коруля, они с Чукановым как раз договорились. Мэр не противился проекту. И я ему верю.

– Почему? Что, Коруль не мог соврать?

– Мог, но смысла в этом вранье нет никакого. И мэру нет резона отказываться от проекта, который положительно бы повлиял на экономику города. И на занятость населения тоже. А все вместе положительно бы повлияло на репутацию мэра. Нет, Катя, они в самом деле договорились, только реализовать не успели. И если Чуканова в самом деле убили, то только те, кому этот проект мешает. Угадай с трех раз, кто является конкурентом нового завода по переработке мусора?

– Старый завод?

– Ну, не старый, в прямом смысле этого слова, а тот, что построен первым, тот, в который вложены инвестиции иных владельцев. Такой завод под Москвой уже есть, и он должен развиваться, расширяться. Вот где нужно искать заказчика – в подмосковном городе Борисове. Тебе задание, Катюша, запоминай. Надо установить прошлое, очень отдаленное прошлое собственника борисовского завода, некоего человека по фамилии Шацкий. Коруль его недавно вот в этой комнате назвал бандитом. Думаю, что он использовал не аллегорию. Второе. Надо установить, кто тянет в мэры Захарова. Есть подозрение, что у него есть рука в правительстве Московской области или Москвы. Будет схема – будет и версия. Поняла?

– Да, запомнила.

– А теперь расскажи мне, что это за вертлявый тип с тобой по улице вчера гулял?

– А-а! – засмеялась Катя. – Ухажер. В клубе познакомились. Мне при моей роли обязательно нужно, чтобы вокруг парни увивались. Я же деваха еще та! Не совсем приятный тип, но с ним весело.

– И чем же он не совсем приятный?

– С интеллектом беда. Соответственно и с культурой.

– Найди покультурнее, хотя…

– Вот то-то, где его найдешь. Там, где мне приходится бывать, аспиранты философского факультета МГУ обычно косяками не ходят.

Практически, встреча с представителями малого и среднего бизнеса на следующее утро сорвалась. Те, на кого рассчитывал Липатов, либо передумали приходить вообще, либо заинтересовались конкурентом и стали делать свой расчет на Лукьяненко. Собравшиеся в зале были представителями, если можно так выразиться, только малого бизнеса. Индивидуальные предприниматели, торговавшие одеждой, обувью, галантереей и имевшие, скорее всего, по одной точке, где, собственно, сами и были продавцами. Бизнесом это можно назвать только с очень большой натяжкой. Польза для города в виде налогов или создания рабочих мест чисто символическая. Не стоят в очереди в центре занятости, и то хорошо, а уж что они там со своими тряпками зарабатывают, вообще непонятно.

Примерно такого же уровня были и вопросы. Пеняли на федеральные законы, требовали ответа и обещания решений от будущего мэра. Как там Катя вчера сказала? Беда с интеллектом? Потом посыпались предложения еще глупее. И бесплатные, то есть без арендной платы, павильоны для торговли, и налоговые льготы, и еще что-то, чего Гуров так и не понял. Липатов очень активно помогал Гурову с ответами, потом стал отвечать за него, из приличия спрашивая, правильно ли он говорит.

Затем начался сплошной базар. Орали все. И бабье, которых тут было большинство, и несколько мужиков. Они уже никого не слушали, а просто давали выход своим эмоциям. На то он и базар, что на нем хорошо себя чувствуют те, у кого есть потребность периодически поорать, кому и повод для этого искать не нужно. Липатов, красный от натуги, сделал попытку завершить встречу, пообещав, что Гуров все записал, принял к сведению и будет проталкивать интересы коммерсантов в жизнь, когда станет мэром. Он даже не предложил к концу встречи голосовать на выборах за Гурова. Было понятно, что референт на эту публику махнул рукой, а рассчитывал он на других коммерсантов, у кого на предприятиях работали наемные рабочие, кто давал в бюджет деньги, кто развивался и жил, а не тлел, как эти. Эти Липатову были неинтересны.

Примерно так референт и объяснил Гурову свое отношение к завершившейся встрече.

– Думаю, что от встречи с избирателями тоже не особенно чего хорошего можно ожидать, – хмыкнул Гуров.

– Вот тут вы, Лев Иванович, не правы. Встреча с торгашами – это встреча в узкой среде, а встреча с избирателями, к тому же с нуждающимися, которые придут к вам за конкретной помощью, – это целевая встреча, «в десятку». Посудите сами! К вам придут на прием те, кто верит в вас, иначе бы они не пришли. Вы их обнадежите, точнее, мы с вами их обнадежим, и они уйдут довольные и еще больше верящие в вас. А ведь у них соседи, родственники, знакомые. Это бесплатное распространение рекламы на целевую аудиторию. Тут даже теоретически не может быть прокола и вообще отрицательного результата.

Гуров почесал затылок. То, что говорил ему Липатов, очень часто оказывалось очень простым и логичным. Просто сыщик в силу своей профессии никогда с этими делами не сталкивался и в таком ключе ситуацию не рассматривал. При всем его негативном отношении к личности референта, он не мог не согласиться, что Липатов был профессионалом и кухню предвыборной кампании знал отлично.

Отвязаться от Липатова с его обсуждениями предстоящего завтрашнего дня удалось только к семи часам вечера. Следующий ход был за Гуровым. Сыщик намеревался в последний раз прощупать своих работодателей в неожиданной и критической ситуации. Но для этого ему необходимо было срочно попасть в Москву. Сложность состояла в том, что Гуров не имел здесь машины. Уверенности, что удастся заказать такси до Москвы, у него не было, да и стоимость такого заказа наверняка перехлестнет его финансовые возможности. То, что Гуров должен был «заработать», числясь кандидатом, ему заплатят в конце месяца. Аванс работодатели ему уже выдали, и Гуров рисковал вообще остаться без копейки денег.

Пришлось звонить на станцию. Электричка до Москвы будет только в половине одиннадцатого вечера, и еще ехать два часа. Нет, это Гурова не устраивало. Подумав немного, он переоделся в джинсы, летнюю куртку, рассовал по карманам документы, деньги, телефон, сигареты и решительно вышел из номера. Через двадцать минут такси довезло его до выезда из Покровска на московскую трассу. Еще через пятнадцать минут на поднятую руку среагировал один из дальнобойщиков, который ехал до МКАДа. Это Гурова устраивало. Он достал телефон и набрал Крячко.