Опасный сентябрь

Если владеешь магией, то жизнь становится гораздо интереснее, а если владеешь бытовой магией, то она становится проще и приятнее. Я поняла это давно и училась в академии с удовольствием. А потому приготовила немудреный ужин быстро и почти без магических затрат. Отчасти из-за опустошенного магического источника я так неосмотрительно и заснула в доме Вотергейма.

Пока готовила, думала, слюной изойду – так хотелось есть. Но не была уверена, что мне будет позволено присоединиться к графской трапезе. Вернее, была уверена, что он попросит меня уйти, как только поставлю перед ним еду.

Картошечка вышла золотистой, поджаристой, стейки – сочными и аппетитными, а салат из свежих овощей хоть и не блистал изысканностью, но выглядел завлекательно.

Я сглотнула слюну, вздохнула и развернулась, чтобы поставить тарелки перед графом, наткнулась на его острый голодный взгляд и вздрогнула. Оказывается, он уже не дремал, а пристально наблюдал за мной. Правду говорят: голодный мужчина – злой мужчина.

Я отмерла и поставила перед ним тарелки. Отвернулась, сняла передник, аккуратно повесила его на крючок и подхватила сумку. Развернулась, чтобы попрощаться и наконец сбежать из этого дома, но наткнулась на такой суровый взгляд, что застыла, боясь пошевелиться.

Вотергейм сидел перед нетронутыми тарелками и с прищуром меня изучал, буравя взглядом. Повисла напряженная тишина. Я не понимала, что сделала не так, и не знала, куда деться от этого взгляда.

– Ты куда? – наконец спросил граф.

– Т-туда, – махнула я в сторону двери.

Вотергейм нахмурился еще больше.

– А поесть? Насколько я понял, ты так и не успела сегодня перекусить. – И посмотрел на сумку, в которую я спрятала бутерброды.

– Дома поем, – пожала я плечами и выдавила улыбку.

– До него еще нужно добраться. Накладывай себе и садись. Там еще много на сковороде осталось.

Я смотрела на графа широко раскрытыми глазами и не знала, как реагировать. Но есть хотелось очень сильно. И когда мой желудок выдал довольно громкую руладу, я сдалась. Сняла с плеча сумку, пристроила ее на стуле и быстро положила себе еды. Только после того, как села за стол и взяла нож с вилкой, граф приступил к трапезе.

Не будь я так голодна, наверное, смущалась бы сильнее. А так посмотрела на активно жующего Вотергейма, который, кажется, совершенно потерял ко мне интерес, и принялась есть.

Хорошо. Какой все-таки граф замечательный мужчина! Красавец, хоть от его взглядов и бросает в дрожь. А еще не оставил девушку голодной.

Поев, я быстро собрала посуду и несколькими магическими пассами запустила ее мойку. Разложила чистую по местам и развернулась к Вотергейму, продолжавшему сидеть за столом. Его взгляд постоянно жег лопатки, мне хотелось поскорее скрыться от него.

– Я пойду? – спросила.

– А чай? – внезапно озадачил граф вопросом.

– Что чай? – хлопнула я глазами.

– Я хочу чай. Люблю черный с бергамотом.

– Чай… – задумчиво протянула я и посмотрела за окно.

Уже стемнело. А меня никто на должность кухарки графа не нанимал. Свою работу я выполнила. Я и готовить-то взялась чисто от растерянности. Но сказать Вотергейму, чтобы сам заваривал себе чай, почему-то язык не поворачивался.

– Сейчас, но мне нужно торопиться. – И отвернулась к плите, чтобы поставить чайник.

Внезапно ощутила, что Вотергейм стоит за спиной, и застыла, так и не дотянувшись до чайника. Он положил ладонь мне на живот, и я через платье почувствовала, какая она горячая. Слегка притянул к себе, наклонился к моему уху и тихо, с хрипотцой в голосе, предложил:

– Ты можешь остаться сегодня у меня.

Я на мгновение прикрыла глаза. Вот вам и мужчина с картинки, с которым я была бы не прочь провести ночь. Но это на словах. Потому что вот так взять и лечь в постель с незнакомым мужчиной – это дико. Пусть он и неподражаемо хорош, пусть будит во мне противоречивые эмоции, и пусть мне это нужно, чтобы избавиться от назойливого внимания боевика и его своры, но… Я так не могла.

– Простите, мне пора, – попыталась я отстраниться.

Но граф не пустил.

– У тебя есть мужчина? Ты замужем? – спросил, поглаживая меня по животу и почти касаясь губами мочки уха.

Это было… безумно приятно и очень неприлично. Казалось, еще немного – и его ладонь переберется на грудь. Сердце стучало в ушах, а в горле пересохло. С трудом, но я ответила:

– Нет, нету, но… нет. Мне пора.

Внезапно его рука исчезла. Вотергейм вернулся за стол. Ощущение потери было таким резким и неожиданным, что я покачнулась и закусила губу. Растерявшись, постояла неподвижно, потом собралась забрать сумку и уйти, как Вотергейм совершенно спокойно потребовал:

– Чаю.

От его холодности кровь бросилась к щекам. Не оборачиваясь, я кивнула и поставила чайник на артефакт разогрева. Достала заварник, нашла тот самый сорт с бергамотом и, стараясь не дергаться, заварила-таки этот долбаный чай. Бросила на лицо Вотергейма быстрый взгляд и увидела на нем лишь безразличие. Что ж, я так и думала: ему нужен мимолетный секс, чтобы расслабиться после долгой дороги. Чем для этого плоха симпатичная служаночка? Отказалась? Ну и ладно. Другой на его месте мог и не внять словам девушки, а этот повел себя как истинный аристократ.

Может, все-таки стоило ответить на его предложение согласием?..

Снова глянула на Вотергейма. Хорош, холоден, опасен… Но нет. Не могу так.

Взяла сумку и уже собиралась распрощаться, когда услышала:

– Я хочу тебя нанять. Мне нужен кто-то, кто будет следить за домом и готовить завтрак и ужин. Ты мне подходишь. Жалованье я тебе положу хорошее. Проживание здесь, в доме.

– Но я же не…

– Я тебе сейчас другую работу предлагаю, – все так же холодно перебил он. – Если тебя не прельщает секс со мной, то это даже к лучшему.

Я только и могла растерянно хлопать глазами. Будь я и в самом деле обычной служанкой, ухватилась бы за такое предложение руками и ногами, но через две недели у меня начнутся занятия в академии, и о такой работе не могло идти и речи.

– Простите, но я не работаю постоянной прислугой, – наконец произнесла я. – Я беру только вот такие короткие заказы. – Неопределенно повела рукой, намекая на единовременную уборку дома.

– Почему?

– Скоро у меня начнется учеба, мне некогда будет работать.