Опасный след

Ну вот, настоял на своем. Молодец.

Фиона захохотала. От души, во весь голос. Она хохотала так, что опять стала задыхаться. Ей пришлось согнуться, обхватить себя руками.

— Послушай, может, это звучит глупо, но…

Не разгибаясь, Фиона замахала руками.

— Не ужасно глупо, но достаточно глупо. Боже, боже! Я тут надрываюсь, чтобы почувствовать себя сильной, способной справиться со всем, что меня ждет, не дрожа и не прячась под кроватью, а ты достигаешь той же цели меньше чем за пять минут.

— О чем ты, черт побери?

— Ты заставил меня почувствовать себя сильной, могущественной, даже исключительной, потому что ты меня такой видишь. Мне даже не пришлось заманивать тебя в ловушку, Саймон, нисколечко. Тем более я и не хотела. Но из-за того, что где-то в глубине души ты побаиваешься, что я это делаю или могла бы это делать, я чувствую, что справлюсь с чем угодно. Я чувствую себя сильной, сексуальной, могущественной. — Она согнула левую руку, продемонстрировав бицепс. — У меня кружится голова. Я пьянею от тебя.

— Ну, просто замечательно.

— А знаешь еще что? То, что ты это сделал… это глупое доказательство своей точки зрения. — Она показала на окно. — Ты смог это сделать, не чувствуя себя глупым, но чувствуешь себя глупым оттого, что поиграл с собаками? Саймон, я сдаюсь.

— Ради бога.

— Я обезоружена и восхищена. Итак, я обезоруженная, восхищенная, сильная, сексуальная и могущественная. И никто никогда не вызывал во мне таких чувств, как ты. Никто. А это, — она снова показала на окно и засмеялась, явно озадаченная не меньше его. — Вот из-за этого тоже, — пусть это смешно и непостижимо, — я тебя люблю.

Фиона подошла к Саймону, обняла его за шею.

— Саймон. Удар ниже пояса? — Она поцеловала его. — Договорились. Отпечаток твоей ладони остается. Я даже нарисую вокруг него сердечко при первой же возможности. А пока я покажу тебе парочку основных движений, потом пойду в душ, а потом выпью вина. Конечно, если ты не хочешь еще немного на меня покричать.

— Ну все, — пробормотал он, схватил ее за руку и поволок к двери.

— Что все? Ты выбрасываешь меня из своего дома?

— Не искушай меня. Я тащу тебя в постель. Я должен выпустить пар.

— Боже, какое лестное предложение, но я должна принять душ, поэтому…

— Я хочу тебя потной. — Он дернул ее за руку и буквально швырнул на кровать. — Я сам покажу тебе парочку движений.

— Кажется, уже показал. — Фиона привстала, вскинула голову. — А может, я не в настроении. — И задохнулась, когда Саймон сдернул с нее влажную майку и отшвырнул. — Или…

— Подберешь ее позже. — Он обхватил ее груди, погладил соски загрубевшими большими пальцами. — Ты застелила постель.

— Да, ну и что?

— И сильно это тебе помогло? — Когда она задрожала, он толкнул ее на спину.

— Ты собираешься проучить меня?

— Угадала. — Саймон ухватился за резинку ее гимнастических шорт и потянул.

Улыбаясь, Фиона провела кончиком пальца от ключицы до пупка и обратно.

— Ну, попробуй.

Он разделся, следя за ней, как и она следила за ним.

— Надо спрятать всю твою одежду, — решил он, оседлав ее. — Я знаю, что с тобой делать, когда ты голая.

— Мне нравится то, что ты делаешь со мной, когда я голая.

— Тогда ты точно не разочаруешься.

Он впился жадными губами в ее манящие губы, пригвоздив ее своим телом к кровати, и услышал, как бешено забилось ее сердце, как задрожало под его ладонями ее горячее влажное тело.

«Сильная и могущественная до мозга костей», — подумал он. И отчасти в этом ее неотразимость. Но сейчас, в этот момент, он хотел, чтобы она была слабой, беспомощной. И принадлежала ему, только ему.

Он ласкал ее кончиками пальцев, языком, она сладко вздыхала, расслабляясь от удовольствия, а когда он впился в нее зубами, ее пульс участился в несколько раз.

Когда его губы вернулись к ее губам, она снова вздохнула, обхватила его лицо ладонями — этот жест, уже ставший привычным, снова обезоружил его, — потом погрузила пальцы в его волосы. И снова ее дыхание участилось от его дерзких ласк. Застонав, она выдохнула его имя, выгнулась под ним, и он снова отступил.

Ее тело дрожало, тянулось к нему, к чудесному освобождению, с которым он все медлил, и он снова припал губами к ее груди.

Он вел ее к вершинам наслаждения, но в последний момент отступал.

— Саймон, я хочу тебя. Пожалуйста.

Но он продолжал сладостную пытку, наслаждаясь ее вздохами и стонами, пока ее пальцы не впились в покрывало, которое она так аккуратно расстелила утром.

Он взял ее резко и быстро. Она ждала этого, но все равно испытала шок. Оргазм разлился по ее телу дурманящей волной. Она услышала собственный крик, а за ним судорожный стон освобождения. Она брыкалась, словно пытаясь сбросить его, пока не затихла.

Саймон скатился и подтянул ее на себя. Ее голова безвольно упала на его плечо.

— Обними меня ногами.

— Я…

— Обними меня. — Он поскреб зубами ее шею, плечи. — Я только об этом могу сейчас думать. Ты вокруг меня.

Она обвила его тело, и все началось сначала, и она держалась, пока хватало сил. А потом просто растеклась по кровати и, казалось, не смогла бы пошевелиться до утра. Но Саймон снова подтянул ее на себя, прижав головой к своей груди, к своему гулко бьющемуся сердцу.

Фиона задремала и, очнувшись, замигала, уставившись на четыре лохматые морды, прижавшиеся к стеклянной двери веранды. Грудь Саймона ровно поднималась и опускалась под ее щекой, но его пальцы играли с ее волосами, скользили сквозь них, переплетали, снова скользили. Фиона расплылась в улыбке и прошептала:

— Собаки хотят войти.

— Подождут.

— Я впущу их. — Но она не пошевельнулась. — Я умираю с голода. Такие разминки возбуждают аппетит.

Фиона прижалась к нему. Только на минуточку. А потом она впустит загрустивших собак, быстренько примет душ, и они вдвоем что-нибудь сообразят на ужин.

Она потянулась, и тут ее взгляд упал на часы у кровати.

— Что! Эти часы правильные?

— Понятия не имею. А какая разница?

— Но… Я заснула? На целый час? Это как? Дневной оздоровительный сон?