Опасный вкус

– Может в этом все дело, а может в этом, - теперь она показывает себе на висок.
– Ты сейчас меня бесишь своей тупостью и так не вовремя выключившейся проницательностью!

Алекс идет наверх. Ей нужно подышать свежим воздухом, ветром, посмотреть и послушать пение китов, на них она точно не станет орать и уж тем более не бросится. За спиной раздается вздох и ударившееся между лопаток:

– Как всегда.

* * *

Вместо того чтобы греться вместе со всеми наверху, получать ровный зимний загар от холодного солнца, я валяюсь внизу и утираю глаза подушкой. Я сжимаю зубы, кусаю губы, только бы не разреветься и не позволить истерике захватить это судно.

– Если ты действительно там!..

Я задираю футболку, складывая ладони на животе.

– И даешь знать о себе таким вот образом, то это нечестно...

Я покусываю нижнюю губу, чувствуя себя очень глупо, и не сразу замечаю, как недавно натянувшиеся нервы ослабли.

– И неправильно.

Я глажу себя по запавшему животу, медленно-медленно провожу по коже ладонями и думаю, как же странно это наверное выглядит со стороны. Я плачу, злюсь и разговариваю с желудком.

– Они вообще не виноваты, что мы с тобой не слышим друг друга.

Такое ощущение, что я выдумываю себе что-то. Ведь там еще нет ничего! Точнее оно совсем-совсем крошечное, максимум с ладонь величиной. Максимум!

– Они вообще-то заботятся о нас.

Мной овладевает секундное раздражение. Лукавлю, вот и злюсь.

– Не все. Но это не повод злиться на нее за это. Она маленькая, но думает, что взрослая.

Я протираю влажные виски от недавно пробежавших слез. Хорошо что плакать перестала. Я ненавижу такие состояния и просто реветь под грустные песни - это не про меня.

– Берет пример с меня, а я веду себя, как полная дура.

Дверь в каюту отъезжает в сторону с громким стуком, ударяясь и медленно возвращаясь обратно. Я резко спохватываюсь, убираю руки, быстро одергивая футболку. Кажется, это мы уже проходили - насквозь мокрый Раф, вперившийся в меня изучающим взглядом. Потрясающие глаза парня так и переливаются неизвестными для меня камнями.

– Проваливай!

Это я говорю вместо того, чтобы поинтересоваться “что случилось?”. Я милашка!

– Достань мне сухие вещи.

– И не подумаю!

Это не вредность, точнее не только она. Последний раз когда я доставала одежду, большая часть оказалась разбросанной по всему периметру яхты. Меня выбесило, что в шкафах сам черт ногу сломит и нет и следа от былого порядка, даже близко не видно идеальных стопок вещей.

– Как знаешь!

Я остаюсь на месте.

– Держи!
– Он что-то тянет мне, но мне ровным счетом все равно.

Я с ужасом отслеживаю, как во мне рождается сначала недовольство, потом раздражение с немедленным позывом заорать на него. Я делаю размеренные вдохи и выдохи.

– Пошел вон!

Я смотрю, как с него течет и капает. В прошлый раз я упала из-за одной из таких луж!

– Сам будешь убирать за собой!

– Кто бы сомневался!

Я бросаю взгляд на любопытные лица Паоло и Лиз, вынырнувшие из-за двери. Они тут же исчезают. Раф заботливо задвигает створку в сторону, делает шаг к узкой тумбочке с нагромождением книг на ней и ставит на них сверху стакан с кровью.

– Пей!

– Я не буду.

Говорю одно, а сама к своему ужасу чувствую аромат того, что находится в стеклянной таре. Он так и манит, призывает повернуться к себе.

– Это не тебе, а ему!

Он кивает куда-то в сторону середины моего тела.

Я злюсь еще больше.

Это вообще-то часть меня.

Пока.

Если это действительно беременность и не часть какого-то нового психического расстройства. Наверное, было бы классно если бы все происходящее оказалось сном.

– Слушай, Дарресон, - он садится на кровать, словно не заметив, что он мокрее губки в океане, - я ведь могу тебя заставить.

Ни черта подобного! Он ничего не может. Иначе давно бы сделал это. Я отодвигаюсь от него. Он холодный и мокрый, а значит мерзкий. Господи! Это невыносимо!

– Тебе будет больно. На лице будут синяки, появится дополнительная пара ямочек, но это будет в тебе.

Я хорошо представила как это будет, но он реально думает, что я так просто дамся ему?

– Быстро ты!
– Я растягиваю губы в злой улыбке.
– Растерял все свое терпение, кровосос!

Раф замирает, бодается со мной злым взглядом, а потом отворачивается. Я подбираю под себя ноги. Одеяло промокло насквозь и холодит кожу. Сам будет спать здесь! Или сушить!

– Давай попробуем?

Он вновь смотрит в район моего живота. Моя очередь отворачиваться. Не могу передать степень брезгливости и отвращения, что перемежаются на его лице.

“Вот так! Если ребенок был бы его, то он смотрел бы так, словно принцессе подарили единорога, а если от Джейка, то так как будто во мне поселилась помесь тритона, жабы и лягушки!”

– Я не буду смотреть.

О! Как это мило! Однако выражение лица Рафа очень мрачное. Он тоже не был заинькой в последнее время и я знаю, что причина не только в том, что я наговорила ему с три короба.

– Как ты себя-то терпишь?!

Ему нужна кровь. Человеческая. Только я могу помочь ему в этом. Однако он не примет такой помощи ни от меня, ни от Лизы, ни от Паоло. Да и я бы не дала. Я хорошо себя чувствую лишь в горизонтальном положении, я практически не ем и стараюсь не рассматривать себя в зеркале, достаточно посмотреть на свои руки с выпирающими костями и суставами, на свои тощие ноги и явно проглядывающиеся ребра, чтобы понять, что я ослабла. Я не думаю, что кровопускание улучшит мое самочувствие.

– Придется сделать это при мне.

– В какой момент я сказала, что согласна и не заметила его?

Раф рассматривает меня, мрачный взгляд ни разу не проясняется, а я борюсь с тем, чтобы не отползти от него подальше. ,

Это вообще!.. Всё как-то чересчур!

С каких пор я вдруг стала считать, что от него нужно держаться подальше? Внутренний голос едко усмехается и я, проглотив этот вопрос, продолжаю смотреть на мужчину напротив.

– Оно ведь не человек.

Он тянется к моей ноге. Я усаживаюсь повыше, подтягивая колени к подбородку.