Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Слушай, я тебе не все сказал. Она не только кусается…

— Да, да, — заинтересовался Леопольд. — А что еще?..

— Она лает…

— Что?..

— Лает.

— Как это — лает?

— Да так, обыкновенно. Как собака. Гав, гав, гав…

— Гав, гав, гав, — невольно повторил остолбеневший Леопольд.

И надо же, как раз в этот момент разговоры утихли и «гав, гав, гав» прозвучало на весь стол. Все прекрасно ориентировались, о чем речь, я думала, все просто лопнут, подавятся, изойдут слезами, расчихаются и вообще помрут. Один Леопольд не имел понятия, почему разразился такой хохот, однако на

всякий случай все-таки от меня отрекся.

А теперь вернемся снова к новогоднему вечеру в Гужне. Вечер, понятно, не удался. В три ночи мужчины отправились разогревать моторы: ударил мороз. Попытались проскользить по снегу в лакировках, из попыток ничего не вышло, а настроение пошло к черту. Злые как фурии дамы пошли спать.

— Мы, Ирэна, ее муж Анджей и я, ночевали в одной комнате. Я проснулась рано и услышала нежное воркование Анджея:

— Малышка, тебе не холодно? Иди сюда, под одеялко, я тебя укутаю, золотая моя, не замерзнешь…

— Ирэна, как он тебя любит! — растрогалась я при виде такой заботы, говорила с пиететом и даже чуть-чуть с завистью.

— Меня!!! — заорала она в ярости. — Совсем спятила! Как бы не так, мне он скажет!.. Посмотри, что у него в руках!!!

Анджей заботливо обнимал и укутывал одеялом аккумулятор, снятый с машины…

И честно говоря, он ворковал, пожалуй, по делу: на следующее утро его «фиат» взял с места как ни в чем не бывало, «симку» пришлось тащить на тросе, а за «Варшавой» уговорили свернуть «Волгу» с шоссе.

На следующий год…

Нет, следующий год оставим пока в покое. Много разных разностей за это время приключилось, да и пора вспомнить про хронологию. От Новых годов пока что отвяжусь, вернусь к ним когда понадобится, потому что невезениям вовсе не пришел еще конец. Добавлю только одно: много лет спустя Михал смертельно обидел меня, из мести я вывела его в "Бесконечной шайке".

* * *

Так вот, если придерживаться хронологии, то еще раньше я познакомилась с очередным Юреком. Познакомилась при самых обыденных обстоятельствах: ранним утром мчалась Дольной по направлению к Пулавской, за руку волокла Роберта и отчаянно махала рукой всем средствам передвижения. Обычно что-нибудь да попадалось — такси, левак, «скорая помощь», грузовик — разнообразия хватало, не ездила лишь угольным фургоном. И на сей раз остановилась машина, я села, объявила: ребенка надо срочно на Аллею Неподлеглости, после на Кредитовую на работу, водитель согласился, поехали. Позже он сам признался, оценил меня позитивно и сразу начал прикидывать, на что клюну. На ужин в «Гранде» — ясно, нет. Очень быстро вышел на явь — клюю на моторизацию.

Соблазнил меня «ситроеном» с автоматической коробкой передач. Я согласилась — хотя вовсе не рвалась — на экскурсию этим «ситроеном» в Желязову Волю — сама буду за рулем. От Юрека в восторг не пришла — на мой вкус, в нем было многовато лишнего веса, все прочее, правда, в порядке, и я рискнула, предупредив, что возьму детей.

И сегодня не понимаю, почему он не порвал со мной сразу же и навсегда, ибо мои дети для этого сделали все.

Начал Ежи:

— Мать, а кто такой Шопен?

— То есть как кто? — возмутился было Юрек. — Твой сын не знает Шопена?

Дитятко, расскажи пану, кто такой Шопен, — попросила я, ни на что уже не надеясь.

Дитятко не подвело, изрекло не задумываясь:

— А это испытатель реактивных самолетов, здесь в пруду ноги мыл.

Меня на такой финт не поймаешь, но Юрек отреагировал с подозрением. Подключился Роберт, который, несмотря на свой юный возраст, номера отмачивал дьявольские, сообща мои детки высказали множество всяческих соображений, а изобретательностью обладали неисчерпаемой. Чтобы более или менее представить устроенное ими шоу, придется опять сделать малюсенькое отступленьице.

Шестилетний Роберт часто ходил за покупками в магазин, где работала родственница. Как-то она спросила:

— А почему твоя бабушка не пришла?

— Собиралась, — грустно сообщил ребенок, — да не могла, вдребезги пьяная под столом лежит.

— Слушай, не знай я тебя, поверила бы, клянусь, — рассказывала потом родственница моей матери. — Он так сказал, что все покупатели поверили, честное слово, я аж вся покраснела…

Подобные заявления Роберт делал постоянно, да еще комментировал разные происшествия. Я перепугалась насмерть, пока не услышала про Йолю. Йоли я не знала, но не в том дело.

Йоля ходила в детский сад, мать дежурила в больнице, отец ушел на какое-то совещание, и за ребенком делегировали бабушку.

— Йоля, за тобой бабушка пришла, — сообщила воспитательница.

— Бабушка?.. — переспросила Йоля с таким сомнением, что воспитательница забеспокоилась.

— Ну что же ты, ведь это твоя бабушка…

Йоля отступила и прижалась к обескураженной воспитательнице:

— Какая бабушка? Я эту пани не знаю…

— Йоля, что ты говоришь? Как ты меня не знаешь? — обалдела бабушка.

— Не знаю я эту пани…

Воспитательница всполошилась и увела девочку в другую комнату.

— Йоля, а это мама твоей мамы или твоего папы?.. — коварно поинтересовалась она.

Но Йолю на мякине провести не удалось.

— Какая мама, что вы, я эту пани совсем не знаю…

Мать с дежурства из больницы уйти не могла, выволокли с совещания отца: возникли опасения, что ребенка собираются похитить. Перепуганный отец примчался, дело выяснилось.

— Йоля, почему ты сказала, что не знаешь бабушку? — упрекнул девочку отец.

— Да так просто…

Другую девочку — имени не помню — бабушка взяла с собой на службу в Страстную Пятницу в костел Святою Креста, где страсти Господни отличались большим реализмом: Христос лежал, а из-под тернового венца сочились капли крови. Бабушка опустилась на колени, начала молиться, расчувствовалась и всплакнула. Девочка подозрительно поглядывала то на бабушку, то на Христа.

— Что ты плачешь, — решительно потребовала она. — «Скорую помощь» вызывать надо!

А один мальчик из знакомой семьи оказался достойным соперником моего Роберта. Ехал с родителями в переполненном трамвае, родителей оттеснили вперед, а мальчик остался где-то в середине вагона, над ним сжалилась дама.

— Иди сюда, мальчик, встань тут, а то тебя совсем затолкают. Ты едешь один?

— Да, один, — вздохнул ребенок.

— А где же твои родители? Мама и папа?

Застрявшие на передней площадке родители вдруг услышали несчастный голос своего ребенка:

Поделиться с друзьями: