Опекун, или Вместе навсегда. Вечность

Прошло около получаса, когда они подъехали к величественному зданию.

– Это твой университет. Тебе сегодня надо заходить?

– Нет-нет. В летнее время по субботам административный корпус не работает. Я отвезу документы на неделе, заодно заберу расписание и хоть немного осмотрюсь на территории. Так что можем ехать.

– Куда еще тебя отвезти?

– Этого вполне достаточно. Теперь я хотя бы знаю, как выглядит мой университет, и приблизительно запомнила дорогу. Ну и торговый центр…

– Может, развлечения: кафе, пляж, ночной клуб, в конце концов? – расспрашивал он.

– Нет-нет. Я не хожу по клубам, – она опустила голову, – в общем… не надо.

– Ладно. Тогда сейчас ненадолго заедем в мой офис, он тут недалеко, нужно забрать кое-какие документы, – зачем-то объяснял он, – а потом пообедаем и поедем домой.

Джо кивнула в ответ.

Прошло около двух часов, прежде чем они вошли в ресторан.

– Что будешь есть?

– Эм… – Джо смутилась, совершенно не зная, что выбрать среди этих изысканных названий, – я… э…

– Тебе помочь? – тихо спросил он.

Джоди, с благодарностью подняв на него глаза, кивнула.

– Мясо, птица, рыба? Может, морепродукты?

– Курица подойдет, – шепнула она, надеясь, что этот вариант окажется наиболее дешевым, желая позже расплатиться за все его затраты на нее.

К их столику приблизился официант и заговорил на французском. Даррен прервал его:

– Моя спутница не знает французского, – сказал он, видя ее замешательство.

– Прошу меня простить, мадемуазель! Готовы ли вы сделать заказ, мистер Льюис? Леди? – спросил он у обоих.

– Два луковых крем-супа, – отозвался Даррен, – а на второе… для моей спутницы медальоны в сливочном соусе и пюре с кресс-салатом, а мне, пожалуй, тартифлет.

– Десерт? Напитки? – подсказал официант.

– Что ты будешь пить? – Даррен посмотрел на Джо.

– Сок… яблочный, – тихо ответила она.

– А мне холодный чай с персиком и упаковку профитролей с собой. Пока все.

В ожидании заказа они немного разговорились.

– Я ведь приезжал пару лет назад. Странно, но тебя я не видел. Эми тогда оказалась в больнице в тяжелом состоянии.

– Да… ее фактически вытащили с того света, – задумчиво вспоминала девушка, – после своего воскрешения она сильно изменилась. Будто другой человек…

– В каком смысле? – заинтересовался Даррен.

– Не знаю, как бы это объяснить, – она словно сомневалась, стоит ли озвучивать свои мысли.

– Говори как есть, – настаивал он.

– Она… вдруг стала любить меня, – неуверенно протянула она.

– Что это значит? – в непонимании спросил Даррен.

– Раньше она не была такой, – с сомнением начала Джоди, – мы не зря с вами ни разу не встречались. С первого класса я училась в интернате с проживанием, и меня практически не забирали домой… даже не всегда на праздники.

Ее взгляд был отрешенным, почти безжизненным, и Даррену вдруг стало невыносимо больно за нее.

– А до школы я фактически жила в круглосуточном садике…

Он был поражен хладнокровием своей сестры, хотя сам рос приблизительно так же.

«Со мной все ясно… Я благодарен, что хотя бы не остался в детском доме, у меня была хоть какая-то семья, с которой я мог праздновать Рождество и Новый год. Которые, по меньшей мере, передавали мне подарки на день рождения. Но это ведь ее дочь…» – он невольно сжал кулаки.

– А что насчет твоих братьев? Они тоже росли в интернате? – спросил он сухо.

– Нет. Они учились в обычной школе, посещали обычные сады и на все праздники были с родителями, естественно, – с едва заметной саркастической ухмылкой отвечала она.

– Должно быть, ты ненавидишь свою семью? – с любопытством спросил он.

– Нет… – отрешенно сказала она, – я их вроде как, толком не знаю. В редкие дни, когда я появлялась дома, отец не обращал на меня внимания, братья вечно дразнили, а Эми… просто была холодна.

– Эми? – удивленно переспросил Даррен.

– Привычка с детства, – смутилась девушка, – она просила меня…

– Ваш крем-суп, – прервал ее рассказ официант.

– Спасибо, – отозвалась Джоди.

– Ты говоришь, она изменилась, – захотел услышать продолжение Даррен, когда они снова остались наедине, – что значит «стала любить»? – заинтересованно допытывался он.

Джо едва заметно улыбнулась, но как-то болезненно.

– Она начала называть меня «моя дорогая»… Велела отцу перевести меня из интерната в школу рядом с нашим домом. Стала ругать братьев, когда они снова принимались дразнить меня, – казалось, она готова была расплакаться, но ее глаза оставались сухими.

– Ты в порядке? – спросил Даррен, невольно накрыв ее ладонь своей, словно таким образом желая защитить от несправедливости этого мира.

– Да-да, – она натянула дежурную улыбку, – все в полном порядке, – вопреки ее словам, рука под его ладонью дрожала. Джо на мгновение снова подняла на него глаза. – Прошу, мистер Льюис, не говорите ничего Эми. Я не знаю, что на меня вдруг нашло. Я никому раньше не рассказывала…

– Чего ты боишься? – прищурившись, спросил он. – Разве она может тебе навредить?

– Она может… перестать любить меня, – прошептала девушка, – меня никто в жизни не любил, кроме нее. Пусть только последние пару лет…

Он смотрел в ее глаза и, казалось, видел, как рыдает ее душа.

– Почему ты не плачешь? – спросил он вдруг.

– Плачут те, кто надеется, что однажды их услышат и пожалеют. А я не надеюсь… – холодно ответила Джо и принялась за еду.

* * *

В задумчивости войдя в кухню с намерением быстренько приготовить завтрак, Даррен замер. Стол был уже накрыт. Девушка, стоя к нему спиной, очевидно, домывала посуду. Он невольно залюбовался представшей ему картиной. Впервые на его кухне хозяйничает кто-то кроме него.

– Доброе утро, – тихо сказал он, подходя к ней вплотную, и обнял за талию, нежно поцеловав в ушко.

– Доброе утро, – девушка прижалась к его щеке своей, прикрыв глаза от удовольствия.

– Почему не воспользовалась посудомойкой? – спросил он заботливо.

– Тут всего пара тарелок да сковородка. Я в состоянии справиться вручную, – усмехнулась она.

– Вот же упрямица… – он снова поцеловал ее ухо… шею, затем плечо…