Опер. Начало

Опера уже местную гопоту шерстят на причастность к угону «Шестерки». Результат будет однозначно. Так же отрабатываются знакомые хозяина машины. Может кто-то из них навел.

– А куда мы сейчас поедем? К Вдовину или Комисарову?

– К Вдовину, я его лежку знаю. Давно пробил, он как какой шухер – там тихарится.

– Поехали брать, жулика. Ты мне его потом только оставь, а сам на службу поезжай. Ты советский милиционер, а я невзначай на другом берегу оказался.

– Леня, иди ты знаешь куда? Это мое решение. Если для этой мрази закон до одного места, то я законом буду. Ты меня понял?

– Я то понял, только тебе потом жить с этим, Кирилл Иванович.

Выехав со двора, капитан направил машину за город. Он был сосредоточен. Было видно, что мои слова его задели, но изменить ничего не могли. Кирилл, принял для себя решение и от него не отступится.

Убить человека на самом деле непросто. Знает ли капитан про это? Моральная сторона, несмотря на весь цинизм нашего времени, существует. Кажется, несложно навести пистолет на человека, но в первую очередь он – человек, у которого есть свои мысли и желания, родители, возможно семья, а потом уже преступник. И когда стреляешь в злодея, мыслей в голове очень много проносится. У тебя нет желания его убить, ты лишь хочешь остановить его, задержать. Хочется попасть в ту руку, в которой он держит пистолет, но бешеный выброс адреналина, от осознания того, что в тебя могут выстрелить в ответ, не дает точно прицелиться, чтобы попасть именно туда, куда хочется.

Опера – это не подразделения ОМОНа или СОБРа, которые тренируются до автоматизма применять оружие на поражение. У спецподразделений нет моральной составляющей, все отрабатывается на тренировках до автоматизма. Психологи скорее всего с ними работают, но текучка в этих структурах большая. Обычный человек не может привыкнуть к мысли, что тебя просто тренируют убивать. Они не знают по кому придется стрелять – есть адрес, время – пошли на штурм. Им не интересно какой у объекта круг общения, есть ли у него семья или дети. А опер для того чтобы найти жулика, все это пробьет и не по одному разу. Опросит всех знакомых, друзей, семью. Другим способом не выполнить поставленную руководством задачу.

До того, как я подставился и получил смертельное ранение, мне приходилось стрелять в людей. С применением оружия органами МВД, вообще беда. Есть федеральный закон, в котором указано в каких случаях можно применять огнестрельное оружие, а в каких запрещено, инструкции для служебного пользования и еще целая куча бумаг. Но по факту, прокурорские могут всегда перевернуть факты так, что это ты во всем виноват. Я вынес одно – надо предупредить, а потом с одного выстрела наглухо валить преступника, чтоб не смог дать показания. Иначе в девяноста процентах случаев, при хорошем адвокате от потерпевшей стороны, суд признает неправомерным применение оружия. И как минимум вылетишь со службы с «волчьим билетом», как максимум отправишься в места не столь отдаленные.

Убить с одного выстрела – не так просто. Иногда даже прямое попадание в голову не гарантирует смерть жулика. Пуля проходит через черепную коробку, не задев мозг. Отсутствие так необходимого для всех живых существ органа, спасает периодически преступника.

А сколько бумаг надо написать. Даже если ты достал оружие из кобуры – то написать придётся десяток рапортов, отчетов, опросов. Ты просто утонешь в этом бумажном озере. А не дай Бог – применил оружие и выстрелил – то бумаг будет не десятки, а сотни. Поэтому и стараются опера не сами задерживать, а вызывать спецподразделения.

В прошлой жизни я совершил ошибку и пошел сам на задержание с ребятами. Стечение обстоятельств, зазнайство и уверенность в своих силах привели к печальному исходу. Но есть и положительный момент – не придется рапорты писать.

В сериалах про ментов на телевизионных каналах показывают, как опера применяют оружие. По нашим законам, они бы уже все сидели бы всерьез и надолго. Но классика жанра должна показывать, что российский полицейский – это герой без страха и упрека. Но один момент, который бесит больше всего – когда полицейский стреляет в убегающего подозреваемого. Ну должны же быть консультанты, которые хоть чуть-чуть понимают в полицейской службе. Как-то же надо достучаться до сценариста и режиссёра, что так запрещено делать. Но если взять с другой стороны – то может какой жулик и купится, когда ему будут в спину кричать: «Стой стрелять буду!» и остановится?

Пока я вспоминал свое прошлое, мы подъехали к дачному товариществу. Сегодня выходной, очень много гражданских приедет на грядки. Наличие своих собственных шести соток помогали городским жителям, не тратя денежные средства, иметь домашние овощи и фрукты. Эти земельные наделы, которые выдавались бесплатно, могли прокормить семью из четырех человек. Да и времени свободного у советского человека становилось меньше, чтобы всякая ерунда в голову не лезла. С весны по осень – на участке по выходным, зимой – в квартире с рассадой. И для антисоветской деятельности не было времени. Как я в детстве ненавидел эти поездки на дачу. Где надо было два выходных пахать как лошадь. Некоторым это приносит удовольствие, но мне казалось адом.

– Кирилл, сегодня людей много на дачах. Вывезти незаметно не получится, да и если у него оружие есть, случайно может кого-то задеть.

– Леня, слушай как поступим, – отмахнулся от моих слов капитан, – В дачном домике одна дверь. Я пойду первым, ты давай за мной. Вдовин знает меня лично, и что я служу в органах. За убийство милиционера ему вышка грозит, так что стрелять он скорее всего в меня не будет.

– Стремный план, Кирилл. Какая похер разница, какой ему срок дадут, если тебя не будет? Рассчитывать на то, что он не будет в тебя стрелять, потому что ты милиционер, по крайней мере глупо. А с твоей стороны и преступно, тем что ты потраченные на тебя государством средства, полученный опыт хочешь просрать. Идеологически я тебя накачал, чтобы ты осознал на сколько ты дорог государству и лично мне. Пошли для начала посмотрим этот домик и участок.

Участок утопал в зелени, среди которой стоял одноэтажный темно-красный домик. Окна выходили на разные стороны дома, что было не айс. Я планировал испугать Напарника, чтобы он метнулся к окну и попытался выпрыгнуть, тут я бы его и накрыл. Этот вариант не проходит, значит его надо брать или на выходе, или как-то проникнуть внутрь дома, не испугав.

Входные двери выходили на улицу. Отсутствие навесного замка в дужках, говорило о том, что в доме кто-то есть.

– Кирилл, смотри замка на дверях нету. А откуда у тебя вообще информация про этот дом?

– Я когда Фрола разрабатывал случайно узнал, что этот дом Напарник для себя купил. Оформил на какую-то бабку. Леня, так как его брать будем?

– Нам надо, чтобы он из дома вышел. И тут мы его и возьмем. Давай для начала удостоверимся что он там, пошли под окна, да и дверь надо проверить. Может не закрылся?

Дверь естественно оказалась заперта изнутри, что и было ожидаемо. Кирилл на корточках прополз под окнами.

– Видел Вдовина?

– Нет, глухо и тишина, никто не ходит. Может спит?

– Кирилл, смотри в дом заходит кабель телефонный. От соседей идет.

– Странно, у нас еще в квартирах люди ждут очереди, чтобы телефон подключить, а тут на дачном участке. Надо сходить посмотреть, что там за соседи и узнать откуда тут вообще телефонная линия. А я пока тут покараулю.

Дом и участок, который взял себе в пользование Вдовин был ухоженными. Много плодовых деревьев, кусты с ягодами. Даже какие-то грядки были выкопаны и что-то зеленое на них росло. Однозначно это не Вдовин к земле привыкал. А вот соседи – вполне возможно.