Операция «Академик»

ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ В БЕЗЛЮДНОМ ПЕРЕУЛКЕ

Вечер. Тихий переулок. В легковой машине сидят трое: полноватый, с пышными усами водитель за пятьдесят, Кряжев и Григорий Лукич на заднем сиденье, все в гражданской форме.

Григорий Лукич заметно нервничает.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (к Кряжеву) Еще раз: заходишь в ресторан, говоришь метрдотелю: "У меня бронь на девятый столик". Проходишь, садишься, закажешь там… чего-нибудь, а рядом, на стол, положишь этот портсигар с вензелем. И дальше – к тебе подойдет человек, и спросит: "Товарищ, у вас закурить не найдется?". Ответить: " Я не курю, но хорошего человека могу угостить". У этого человека на тыльной стороне правой ладони будет наколка в виде паука. Угостишь его из портсигара, вот этой папиросой и ты свободен – можешь через пять минут расплатится и выйти.

КРЯЖЕВ. Что в папиросе?

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Там… адрес, куда они доставят партию фальшивых купюр для обмена на "брюлики", бриллианты.

КРЯЖЕВ. (в недоумении) Уж слишком… просто. И в людном месте? Странно…

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Вот и я об этом… но другой зацепки нет.

КРЯЖЕВ. Откуда эта информация?

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Да есть один… "сливает" нам иногда, картавый такой, шестерка, по кличке Зуб.

КРЯЖЕВ. Он в банде фальшивомонетчиков?

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Нет, в другой – промежуточная группировка, но мы их пока не трогаем из-за этого Зуба (кидает взгляд на одежду Кряжева) Прикид у тебя нормальный. (смотрит на часы) Так… у нас полчаса…

Неожиданно в боковом окне водителя появляется голова флегматичного сотрудника НКВД Корнеева, в штатском, тридцати двух лет, крепкого телосложения.

КОРНЕЕВ. Товарищ майор, Фрукт должен прийти в ресторан со своей новой пассией!

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (взрывается) Какой еще пассией?!

КОРНЕЕВ. Зуб только, что позвонил – какая-то начинающая певичка… и она еще… должна выйти на сцену и… спеть.

Гробовая тишина.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (с горьким сарказмом) А, станцевать?!

КОРНЕЕВ. Сказал – только спеть.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Корнеев, вот… ты всегда в последний момент срываешь мне операции!

КОРНЕЕВ. (обиженно) Ну, товарищ майор – я то здесь причем?!

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. Ладно, иди (упавшим голосом ) Все… операция отменяется.

После короткой паузы Кряжев выходит из машины.

КРЯЖЕВ. Я прогуляюсь.

ГРИГОРИЙ ЛУКИЧ. (почти безнадежно) Далеко?

КРЯЖЕВ. Нет. Есть одна мысль. Я скоро.

Кряжев, дворами, из переулка, выходит на городскую улицу.

Напротив, через дорогу, вывеска: Городской театр "Новая Колхида".

Кряжев заходит в театр и в вестибюле предъявляет удостоверение пожилому вахтеру.

КРЯЖЕВ. Где у вас кабинет директора?

ВАХТЕР. По лестнице и налево.

Кряжев поднимается по лестнице на второй этаж и идет к кабинету директора.

Неожиданно, до него доносится возмущенный женский голос, затем, настежь, распахивается дверь с табличкой "Директор театра", и из кабинета, как фурия, появляется раскрасневшаяся молодая девушка, приятной наружности, двадцати пяти лет от роду, Алька, гибкая, хрупкая, изящная, эксцентричная, с правильными чертами лица, отчасти, избалованная вниманием мужчин – и потому знает себе цену.

Через несколько шагов она резко останавливается, поправляет платье на груди, прическу, не жалея при этом эпитетов тому – кто остался в кабинете.

АЛЬКА. Вот, мразь! Козел облезлый, чуть платье не порвал! (она встречается лицом к лицу с Кряжевым).

КРЯЖЕВ. (к ней, по-деловому) Вы актриса?

АЛЬКА. Еще вчера я мечтала быть актрисой, а сегодня – да пропади оно все пропадом! (с вызовом) А, вы, наверное, главный режиссер… этого дома терпимости?!

КРЯЖЕВ. Нет, я не из театра, но у меня к вам есть предложение. (предъявляет удостоверение)

Из-за двери кабинета, придерживая рукой низ живота, с воплем "Вот, стерва!" появляется немолодой лысый, под шестьдесят, директор, но увидев чекиста с "корочкой" меняется в лице и скрывается за дверью.

КРЯЖЕВ. (кивает на дверь директора) Может…?

АЛЬКА. Да, ладно – я ему хорошо врезала!

ВЕЧЕРОМ ТОГО ЖЕ ДНЯ

Вестибюль дорогого ресторана.

Кряжев, с Алькой под ручку, вразвалочку, подходит к дородному метрдотелю в черном костюме-тройке.

КРЯЖЕВ. (смерив его взглядом, лениво ворочая языком) У нас бронь на девятый столик.

МЕТРОДОТЕЛЬ. (глянув на обоих, через паузу, услужливо) Прошу за мной.

В зале свободно почти половина столиков. Кряжев и Алька сидят за столиком у стены, рядом со сценой. У них на столике: водка в графине, вино, закуски, и на видном месте портсигар с вензелем. Кряжев, вальяжно откинувшись на стуле, и сложив руки на груди, слушает Альку в пол-уха.

АЛЬКА. А где сейчас настоящий бандит Фрукт? Вдруг, он сейчас заявится и нас тут застрелит?

КРЯЖЕВ. Не заявится, кутузке он. Его еще утром сняли с поезда в Одинцове.

АЛЬКА. А тот бандит, что должен подойти, наверно, сейчас сидит в зале и наблюдает за нами?

КРЯЖЕВ. Возможно.

АЛЬКА. (наклонившись к Кряжеву, в полголоса, с вызовом) И не думайте, что я всегда вот – так, запросто, соглашаюсь на всякие там… авантюры! Просто, настроилась на просмотр в театре… готовилась, а там… (отпивает из бокала глоток вина, с бокалом в руке). Но, на ближних столах этого бандита – точно нет. Вот эти (кивает на "кругленького", крупного полного мужчину, с коротким ежиком волос и солидным "загривком" на толстой шее, и, на важного военного в звании майора) – точно не похожи на бандюг. Этот военный, с красавицей блондинкой, и тот "боров" с молоденькой, наверное, заведующий какой-нибудь… базой, такие… самодовольные. А рядом с ними сидят куклы, с потухшими глазами. В стране нет частной собственности, а за столами сидят собственники – для них женщины – это вещи которыми они владеют. Их спутницы… мечтали о любви, а стали вещью. Вот так! И я должна играть… вашу вещь.

Кряжев наклоняется к Альке.

КРЯЖЕВ. (вполголоса) Вы обещали спеть.

АЛЬКА. (несколько манерно) Но только учтите – эту песню я спою не для вас, а для мужчины моей мечты, возможно, что он так и останется… мечтой.

КРЯЖЕВ. Для кого угодно, только спойте.

Алька умолкает, бросает на Кряжева недовольный взгляд, грациозно встает и поднимается к музыкантам на сцену, что-то им говорит, и затем исполняет популярное в СССР танго 30-40х годов "Дождь идет": не громко, грудным голосом, почти речитативом.

Аккордеон и оркестр п/у Анри де Принса, Франция, солист – Ролан; 1936 г.

Источник:

https://ok.ru/pesnivideosssr/topic/62760393834736

Музыка Г. Химмеля,

слова Б. Дубровина при участии Николая Бульботка

"Дождь идет"

АЛЬКА. Дождь стучит по крыше,

Я его не слышу,

Я его не вижу, я все жду тебя.

Снова днем и ночью

Дождь стучит все громче,

Но ты придешь в этот дождь,

Скажешь мне любя:

Припев: