Операция «Антитеррор»

– Что еще? – Лоскутков наморщил лоб, отчего его несколько длинноватый нос стал еще длиннее.

Асафьев кашлянул. Ему не очень хотелось посвящать ментов в тонкости дела, но иначе поступить было нельзя, дабы избежать случайностей.

– Чеченцы в разных регионах страны, в том числе и в нашем городе, заняты принудительной вербовкой бывших спецназовцев в отряды боевиков. С этой целью они уже захватили в заложники дочь подполковника Проханова, которая проживает в Уфе, и подсунули нашему частному сыщику пистолет, из которого было совершено вчера ночью убийство.

– Киоскерша? – спросил Лоскутков и посмотрел на меня чуть не с завистью.

– Киоскерша. Откуда ты знаешь?

– В городе единственное убийство за сутки.

– Раз появились чеченцы, значит, будут еще... – мрачно предрек я. – Или с одной, или с другой стороны...

Я не сообщал, я обещал.

Мент достал из стола еще одну папку, совсем тонкую, вытащил из скоросшивателя все страницы и угрюмо вложил их в первую, давая понять, что таким физическим образом объединяются дела, уже объединенные на другом уровне, астральном, ментальном или еще каком-то там.

– А зачем им это надо? – спросил Володя.

– Что? – не понял Асафьев. – Вербовать спецназ?

– Киоскершу грохать.

– Во-первых, она продала вчера частному сыщику водку, предположительно с клофелином. Это чтобы оба спецназовца поскорее и покрепче уснули. Следовательно, она свидетельница. А кто знает, что она может рассказать? Вот потому девушка и была приговорена. Во-вторых, им так и так нужно было подстрелить кого-то из этого пистолета, чтобы за «стволом» тянулся след. В-третьих, человек, у которого оказался в итоге пистолет, дважды за вечер приходил в этот киоск, и его видели. Он под подозрением. А после убийства наши кавказские друзья вошли в квартиру, где спали спецназовцы, оставили на столе в кухне сотовый телефон ранее убитого Дьячкина Николая Ивановича, чтобы через этот телефон поддерживать с Прохановым одностороннюю связь и принуждать его к определенным шагам. И подменили, как я уже сказал, пистолет в кобуре Толстова. Бедный частный сыщик этот момент благополучно проспал.

– Зачем подменили? – не понял Володя.

Лоскутков, похоже, ситуацию просчитал и с мстительным выражением лица театрального злодея ухмылялся.

– Затем, – продолжал майор Асафьев втолковывать младшему по званию и по возрасту оперу младшего по значимости ведомства, – что сегодня или завтра последует телефонный звонок на службу «02» и чей-то озабоченный голос сообщит, что видел, как некий пьяный человек пришел за водкой в киоск, остался чем-то недоволен – сдачу, что ли, ему недодали – и застрелил продавщицу. И звонивший этого человека теперь знает. Это частный сыщик Толстов Сергей Иванович из детективного агентства «Аргус». А сразу не позвонил потому, что Сергея Ивановича показали вот только что. Себя называть не будет, не уговаривайте. Времена не те, чтобы свидетелем выступать... Жизнь дороже...

– И выезжает группа захвата, – продолжил Лоскутков. – Пытаются сначала слегка замочить Толстова, потому что он вооружен, а потом и арестовать. А частный сыщик мужик крутой, он группу захвата по идее обязан положить аккуратно спина к спине, а потом смотаться. Но куда смотаешься в городе, если объявят «Перехват»? Все его адреса известны. И тут к нему приходят на выручку чеченцы. Договор и аванс в руки – и иди, друг разлюбезный, воевать за свободу и независимость Ичкерии...

– Все верно, – согласился я.

– Я сам тебя поеду задерживать, чтобы ребята дров не наломали... – милостиво сообщил Лоскутков.

– Не надо, а... – попросил я.

– Почему?

– У тебя же только недавно была сломана челюсть. А я, чтобы чего не заподозрили, если будут со стороны наблюдать, бить буду всерьез. Ты даже парней не предупреждай. Скажи только, чтобы не стреляли. Как-нибудь обоснуй это, ты же иногда умным тоже бываешь... Взять, предположим, надо обязательно живым. Обязательно. А то от случайного выстрела никто не застрахован. Даже самый распоследний частный сыщик.

– Договорились... – согласился майор, трогая руками челюсть и проверяя ее на прочность. Довод я для него приготовил, надо сказать, вполне убедительный. – Только я обязан на это дело просить разрешение начальства. Ментов, сам понимаешь, без разрешения бить опасно.

– Проси... – разрешил я. – Но мне кажется, что на Гавроша-Марию-Марину следует выходить раньше, чем она предпримет наступательные действия.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Асафьев.

– Лоскутков уже вызывал ее, беседовал. А я веду расследование самостоятельно по оплаченной просьбе безутешной вдовы погибшего. И потому было бы просто странно, если бы я не постарался найти свидетельницу. А поскольку я не имею права выписывать повестку и приглашать человека на собеседование или, если вам так привычнее, на допрос к себе в «Аргус», то я должен этого человека навестить дома. Она, естественно, нигде не работает?..

– Почему же? – Лоскутков отнесся к моему предложению без энтузиазма. – Работает. В библиотеке. Обыкновенная районная библиотека. Она – библиотекарь.

– Это еще интереснее. Я сначала «подумаю», что она на работе, и забегу туда на разведку. Может, что-то и удастся выудить. А потом зайду домой. И установлю в квартире «жучок», который мне даст, разумеется, майор Асафьев. И майор Асафьев же обеспечит машину прослушивания. Насколько я могу знать, «жучки» заставляют постоянно находиться поблизости от места их установки...

– Не более пятисот метров. По характеристикам – восемьсот, но с такой дистанции уже половину разговора не разберешь. Или нужно ставить усилитель сигнала. Но его в чужой квартире незаметно не установишь.

– Согласен, если наш чекист согласен.

Лоскутков только плечами пожал и снова наморщил лоб, соответственно удлинив нос.

2

– Умар, ты можешь курить поменьше?.. Или хотя бы на кухню иди. У меня от твоей «травки» уже у самого голова кругом идет. – Муса сказал спокойно, зная, что его даже спокойное слово всегда воспринимается как приказ. Пусть здесь и не идет сейчас война, но группа работает в боевом режиме и командир остается командиром.

Умар поднялся с пола – национальная привычка, не любил он стулья, помахал ладошкой перед собой, разгоняя дым, и послушно ушел на кухню, где, слышно было, открыл форточку. Но там он помешал разговору Джабраила с Али, которые сами наркотой не баловались и сладкий дым плохо переносили. И потому друзья детства вернулись в комнату к Мусе.

– Вы чай будете? – спросил Джабраил, сам держа в руках стакан.

– Нет. – Муса отрицательно покачал головой и повернулся к Али. – А чем, кстати, вообще Гаврош здесь занимается? Она же уже второй год в этом городе.

– Она контролировала поставки наркоты местным парням. Потом у нее получился скандал с другой группировкой. Они с азерами работали, и она конкурентов убрала. Всех, с кем азеры контактировали. Азеры теперь ищут, кто это сделал, но она вроде бы в стороне. Про нее только знают, что она с местным авторитетом работала, с Хозяиновым. Но его сейчас посадили. Нас уже после этого прислали. Я от Исмаила об этом услышал.

– Исмаил сам что-то рассказал? – удивился Муса, хорошо знавший неразговорчивого помощника Гавроша.