Операция «Антитеррор»

Она откровенна. И прекрасно владеет собой. Более того, уверена, что мне в самом деле некуда отступать. Эх, если бы только не договоренность с Асафьевым, я объяснил бы, что отступление может быть разным. И это даже при том, что мой пистолет – то есть два моих пистолета: и тот, который мне подсунули, и тот, который у меня украли, лежат перед ней на столе. Она к ним не прикасается. Не желает оставлять «пальчики». Но они оба на предохранителе. И, хотя у Марии очень симпатичное даже личико, я успел бы с удовольствием достать до этого личика ногой раньше, чем она сможет приготовить пистолет к стрельбе. Плохо она знает спецназ ГРУ. Может, и пьяный облик подполковника Проханова ее расслабил. Его она сумела уложить. Но опять же, потому, что Леня не ожидал. Леня мыслил стандартно – баба... А я-то знаю, чего она стоит. И знаю, чего стою сам. И подготовлен ко всяким неожиданностям. А она уверена в своих «доводах» и неожиданностей от меня не ждет. Психологически я уже победил.

– Что молчишь?

Посмотри на мою улыбку, дура... Неужели не видишь, что она кривая. Безвыходное у меня положение. То есть положение с единственным выходом. Но если ты взялась за подобную работу, если взялась за принудительную вербовку спецназовцев, то, естественно, должна знать характеры этих людей, воспитанные многолетней службой характеры. И про этого конкретного тоже должна думать, что он не из тех, которые легко принимают поражение. Он к этому относится болезненно. И потому огрызается. Он просто уважение к себе потеряет, если огрызаться не будет, пойми...

– Я отлично знаю, что такое подстава, и понимаю, что ты меня подставила по-крупному. Чтоб тебе на том свете за это все аукнулось...

– Ты согласен? – Вот настырная стерва. А я, стервец, еще настырнее.

– У меня же нет другого пути...

– В таком случае ты должен дать мне координаты еще нескольких спецназовцев города.

– Ну, ты умница! Они очень тебя ждут. Пуля тебе гарантирована. Или, в худшем случае, сломанная шея. – У меня в запасе много сценариев типа твоего... – а улыбается, дура, самодовольно. – Я выберу подходящий.

Вот тут у спецназовца характер должен сработать.

– Отвали... Меня заполучила, и будь довольна. Я не из тех, кто своих ребят сдает.

– За каждый адрес – тысяча баксов...

– И уж тем более – не продает...

– Я могу тебя принудить.

– Как подполковника Проханова? Бесполезно. Лучше не будить во мне зверя. Ты добилась того, чего хотела от меня. Это твой максимум. В стакан не выльешь бутылку водки... Если я взбунтуюсь, то пойду напролом и наломаю дров. И из тебя, и из твоих ребят. Это я могу тебе обещать твердо. И будь потом что будет. Терять мне особо нечего. Мой угрожающий тон произвел впечатление.

Поднялся из угла комнаты парень, что приехал вместе с Марией. Отставил «дипломат» к стенке и смотрит на меня, как волк на ягненка. Он думает, что у него серьезный взгляд. Эх, парнишка, волчонок ты по сравнению с майором Лоскутковым. Твоим взглядом меня не напугать.

– Вот – первый кандидат на дрова... – показал я пальцем. – И очень, мне кажется, просится.

Мария не дура. Она сообразила, что перегибать палку нельзя. И надолго замолчала. Сидит и постукивает ногтями по столу. А ведь нервничает, зараза... Не такая уж она «железная леди». И понимает, что большего ей от меня не добиться.

Я тоже сижу молча. Не мое дело рассказывать что-то волчице. И спрашивать – тоже не мое. Сам увижу, сам пойму. А надо будет спросить, и она ответит. Я умею спрашивать строго. Но пока лучше вообще не показывать свою заинтересованность.

– Но ты же не был готов к такому повороту? – спросила она наконец, и я понял, что Мария провела анализ, который зародил в ее голове подозрение.

– Признаться, не был... – сказал я. – Мне трудно было предположить, что мне подменили пистолет. Я его, кстати, в первую очередь и проверил в то утро, когда на кухне у подполковника появилась эта поганая телефонная трубка. Только номер сверить не догадался. Я никогда не задавался целью запоминать номер оружия. В боевой обстановке через руки столько оружия проходит, что головы не хватит запоминать все номера.

– Ты избалован... – Она сказала с неодобрением. – В Ичкерии оружие стоит немалых денег и крови.

Она сказала – «в Ичкерии». И мне это не понравилось. Но на своем я умею настаивать и неназойливо.

– Я не воевал в Чечне. Но вот, например, в Анголе дело обстояло совсем иначе. Там можно было выйти на операцию без патронов, а то и вообще без оружия.

– То есть? – Мария спросила насмешливо.

– То есть там сложилась ситуация смехоподобная. СССР напихал в Анголу столько оружия и боеприпасов, причем бесплатно, что ангольцы, отправляясь на операцию, сначала вооружались. А возвращаться предпочитали налегке. Оружие и патроны выбрасывали рядом с дорогой – идти легче, а на базе новое дадут. А потом стало так: идешь на операцию с толпой негров, выводишь их к дороге, они вспоминают, где бывали недавно, и ведут тебя туда. Там и подберешь все, что нужно, если раньше не наткнешься на такое же оружие в другом месте.

По оживившемуся лицу соратника Марии, что продолжал стоять в углу и не верил еще, что из него легко можно сделать кучу дров, я догадался, как пришлась ему ангольская ситуация по вкусу. Он даже попытался улыбнуться мрачной физиономией. Ему улыбка к лицу – вот ею-то он может напугать больше, чем суровым взглядом. Мария же сохраняла спокойствие.

– В Ичкерии такого не будет.

– Посмотрим, что там у вас в Чечне делается...

Опять долгое молчание, которое начинает становиться тягостным. По крайней мере, для меня.

– Я думаю, что тебе нет смысла совершать побег?

– Куда? В СИЗО? – горькую, самую горькую, еще горше улыбку из себя выдавить. – И потом, я мог бы сюда и не появляться. Найти место, где спрятаться, не такая уж проблема. Кстати, ты каким образом собираешься меня отсюда вывозить?

– Это важно?

– У меня достаточный опыт, и я предпочитаю собственную безопасность обеспечивать сам.

– У нас тоже есть опыт.

– И все-таки?

– Сначала планировалось прокатить тебя в рефрижераторе. Разумеется, не замораживая...

– Опасный вариант. Кроме того, не люблю замкнутого пространства. У рефрижератора только один выход, который легко блокируется.

Она отрицательно покачала головой и небрежно провела пальцами – от моего довода, как от пустяка, как от мухи отмахнулась.

– Проверяют машины, которые идут сюда с грузом. Те, что идут назад порожняком, обычно пропускают молча. В крайнем случае такой пропуск стоит сотню баксов. Это уже опробовано многократно.

– Не забывай, что ситуация сейчас обострилась до предела. После истории со Столыпиным началась повсеместная чистка. Именно из-за нее и застрелили еще одного твоего парня.

– Это не моего...

Молодец, проболталась. Значит, в городе еще одна группа действует.

– Не твоего?

– Моего тогда только ранили. Мои ребята хорошо подготовлены. И умеют за себя постоять.

– Подготовка не спасет от пули. Не спасет даже в рефрижераторе. И потому мне этот вариант не нравится.

– Ты что-то сам можешь предложить?

Могу ли я? Еще как могу...

– Чистые документы. Документы охранного предприятия. Это только два часа работы на компьютере... И машина с грузом, которую сопровождают двое охранников.