Операция «Артефакт»

В комнате повисла долгая мучительная пауза. Иван Сергеевич не торопил меня с ответом. Он отрешённо поднялся из-за стола и начал прохаживаться по комнате, заложив руки за спину. И когда молчание дошло до своего пика, я нарушил его первый.

– Иван Сергеевич, скажите мне честно. Вы сами-то верите в Бога и во всю эту чертовщину?

– Откровенно сказать, нет.

– А как же вы будете определять у людей сверхспособности, если вы сами в это не верите? Как вы сможете отделить зёрна от плевел? – я вопросительно посмотрел в его глаза.

Он выдержал мой взгляд, что свидетельствовало о железной выдержке этого человека. И я в очередной раз убедился, что передо мной стоит очень порядочный, сильный и честный «противник», с которым мне надо быть по одну сторону баррикады.

– Если мне будет продемонстрировано и показано что-то из того, что сможет сразить меня наповал, – продолжил он, – то, возможно, я изменю своё мнение по данному вопросу. Но в моей жизни я ничего подобного никогда не видел. И ещё! В это тяжёлое для нашей страны время я прошу вас проявить максимальную сознательность и понимание относительно нашей с вами беседы и сделать правильные выводы.

Я понял, что наш разговор подошёл к завершающей черте, и теперь всё будет зависеть только от меня.

– Хорошо! Вы убедили меня, я готов пойти на сотрудничество с вами. Что вы хотите услышать?

– Первое, кто вы есть на самом деле?

– Я не знаю.

– Постойте. Минуту назад вы заявили, что готовы к сотрудничеству, а теперь идёте в отказ?

– Я говорю вам чистую правду. По документам я Кулагин Архип Захарович, но на самом деле эта фамилия не моя. Возможно, и отчество не моё. Для того, чтобы вы всё поняли, я должен для начала рассказать о себе…

И я начал рассказывать Ивану Сергеевичу автобиографию в укороченном виде. Я сознательно упустил тот факт, что я был в банде у Серого, что вместе с Чистяковым мы искали клады и где находится найденное золото. Я также рассказал ему о том, что по непонятной для меня причине со мной произошла мгновенная метаморфоза, в результате которой я в одночасье превратился в старика. И в завершение своего повествования я признался, что если бы не та дурацкая пуля, то я бы в тот день обо всём рассказал Гаврилову, поскольку именно для этого я шёл к нему в отделение.

Трудно было понять по невозмутимому лицу моего собеседника, верит ли он тому, что я рассказал, или нет. Поэтому после окончания моего монолога я поинтересовался:

– Этого будет достаточно?

– Всё, что вы сейчас рассказали, и вправду интересно. Хоть прямо сейчас садись и пиши книгу о ваших похождениях. Но мне нужны факты, а я их пока не вижу. Я слышу лишь пустые слова. Вы можете мне сейчас, прямо здесь, продемонстрировать свои способности, о которых вы говорили? Только, я прошу, делайте это без гипноза.

– Хорошо! Хозяин – барин! – я окинул взглядом комнату и попросил разрешения встать.

– Давайте начнём вот с этого. Здесь, на противоположенной стене, напротив кровати находится потайное зеркало, которое можно принять за белую металлическую пластину. При помощи неё, не далее, как вчера, двое ваших людей наблюдали за мной во время нашей с вами беседы. Один из них выше среднего роста с залысинами на голове. У него нос с горбинкой. Второй, наоборот, роста небольшого, но зато носит усы и бороду, сильно картавит и не выговаривает букву «л». В вашем левом нагрудном кармане лежит удостоверение красного цвета, в правом кармане пиджака платок и связка ключей. Сейчас, подождите секунду… с пятью ключами. На брючном ремне вы два дня назад собственноручно сделали дополнительное отверстие, поскольку ваши штаны начали спадать. Галстук вам купил ваш друг, которого зовут Василий. Ну что, достаточно?

– Впечатляет, ничего не скажешь. Но я, по правде говоря, ожидал не этого. То, что вы сейчас сказали, могут многие. С одним таким человеком вы познакомитесь чуть позже. Мне нужны более весомые доказательства вашей исключительности.

– В таком случае я попрошу вас снова сесть за стол. Мне нужны только ваши руки. Не бойтесь. Я знаю, что за нами наблюдают в зеркало, а также то, что за дверью стоят шесть человек, готовые в любую минуту ворваться и скрутить меня в случае малейшей для вас опасности. Поверьте, я не самоубийца.

Мой собеседник сел за стол и протянул мне свои руки. Через секунду я их выпустил и, посмотрев ему в глаза, проговорил:

– Вас зовут Наум Исаакович. Вам 42 года. У вас было два брака, в следующем году вы женитесь ещё раз, и это будет ваш последний брак. В настоящее время от прежних браков у вас есть сын и дочь. Сыну 18 лет, а дочери 15. Сын с прошлого года служит в НКВД. Но в будущем браке у вас родится ещё двое детей. И снова это будут сын и дочь. На вашей совести смерть многих довольно известных людей, в том числе и Троцкого, и за это вас щедро наградили. Но это не спасёт вас от тюрьмы. Помните поговорку «От сумы и от тюрьмы не зарекайся»? Так вот, она касается вас, самым непосредственным образом. Два раза вы будете сидеть в тюрьме. Первый раз недолго, а потом придётся посидеть 11 лет. А хотите знать дату своей смерти и её причину?

– Ну что ж, валяйте!

– Вы умрёте в кругу своих родных и близких в результате остановки сердца 3 мая 1981 года, – я выжидающе смотрел в глаза собеседнику, пытаясь понять его реакцию на происходящее.

Но он был невозмутим, и я даже позавидовал его выдержке.

– Для того, чтобы убедить вас в моих исключительных способностях, этого будет достаточно? – задал я свой последний вопрос.

Иван Сергеевич, или как там его, Наум Исаакович, через непродолжительную паузу встал и произнёс:

– Этого пока будет достаточно. А сейчас мне надо вас покинуть. Отдыхайте. Всё, что вам будет нужно, вам немедленно доставят. Для этого надо будет только нажать на кнопку звонка, которую вы найдёте в прикроватной тумбочке. Только я прошу вас, ради Бога, не делайте никаких необдуманных поступков, которые наши люди могут неправильно истолковать. В ближайшее время к вам в «гости» заглянет ещё один посетитель, про которого я говорил. Мне бы хотелось, чтобы вы «нарисовали» его портрет наподобие того, который вы сейчас составили обо мне. Помните, что такая же задача будет поставлена и перед ним, – и он быстрыми шагами направился в сторону двери.

– Когда мы увидимся с вами снова? – спросил я вдогонку.

– Всё будет зависеть от того, какое впечатление произведёт на моё руководство содержание нашей беседы, – и он стремительно вышел, оставив меня одного.

* * *

День тянулся медленно. После обеда ко мне пришёл врач, который жестами объяснил, что мне надо сделать укол и осмотреть шрам от ранения на груди. По всей видимости, всем, кто в той или иной степени был связан со мной, в приказном порядке было запрещено разговаривать со мной.