Операция «Цитадель»

– Просто мы поздно схватились за оружие, – попытался оправдаться Гольвег. – К тому же он прятался за машиной, в которую нам очень не хотелось попасть.

– Не время сейчас, господа, – вмешался унтерштурмфюрер Шторренн. – Как стрелки, мы с Гольвегом действительно оказались не на высоте. Однако думаю сейчас о другом: не кажется ли вам, что с такого расстояния даже умышленно промахнуться было бы трудновато?

– Я начал рассуждать в том же ключе, – сказал Гольвег.

– Можно ведь по ошибке попасть.

– То есть мы должны пересмотреть свое отношение к мастерству стрелявшего в меня? – произнесла Фройнштаг, давая понять, что вызванный нападением стресс прошел и к ней возвращается способность мыслить спокойно и аналитически.

– На самом деле, – развил ее мысль Гольвег, – подбирали опытного стрелка, который со столь мизерного расстояния сумел бы имитировать полноценное покушение, но в то же время гарантированно не попал в вас, Фройнштаг.

– А если бы попал, этого наемнику явно не простили бы, – добавил унтерштурмфюрер.

– На что вы намекаете, Шторренн? – обиженно спросила Лилия. – Что надо мной глупо пошутили? Я ведь могу и оскорбиться…

– Сначала нужно узнать, на что намекали те, кто нанял этого «вшивого» стрелка.

– Причем я даже начинаю догадываться, кто именно его подослал, – нетерпеливо постучала Фройнштаг рукояткой пистолета по спинке переднего сиденья.

– Неужели баронесса Юлиана фон Шемберг?! – изумился Гольвег.

– Назовете мне имена других желающих вызвать на себя гнев Скорцени?

– Вот об этом организатор покушения не подумала.

– О чем завтра же пожалеет. И хватит согревать своими бренными телами этот катафалк.

* * *

В отель Фройнштаг вошла в сопровождении двух телохранителей. Чувствуя свою вину перед Лилией, мужчины готовы были, не вынимая пистолеты из карманов плащей, изрешетить любого, кто осмелился бы двинуться ей навстречу. Как готовы были и ночевать под ее дверью.

Несмотря на то, что Лилия и Отто поселились в отель под видом супружеской пары, все же комнаты они занимали разные. Соседние, но разные. На этом настоял сам Скорцени, заявив, что присутствие в номере женщины будет его слишком расхолаживать.

«Вообще-то до сих пор я, наоборот, всех зажигала и возбуждала, – не упустила своего случая Фройнштаг, хотя и была признательна обер-диверсанту за то, что не стал навязываться. – Так что плохи ваши дела, Скорцени».

Штурмбаннфюрер вошел вслед за ней в номер, прикрыл дверь и, страстно прижавшись к ее спине, на ушко прошептал:

«Подарите надежду, Фройнштаг».

«Отныне между нами стена. И вы сами этого хотели, мой диверсионный супруг».

«Обещаю ощущать жар ваших бедер даже через стенку», – попытался оправдаться обер-диверсант рейха.

«Разве что через стенку. И запомните, что после полуночи я не стану открывать вам, даже если вы решитесь завоевывать мое сердце серенадами».

Хотя портье заверил Фройнштаг, что ее супруг в номер не поднимался, она все же подергала дверь, а затем постучала в нее.

«Сегодня серенады не последует, – подумала она, и тотчас же одернула себя: – Ты о чем думаешь? Окажись этот стрелок пометче, или, наоборот… тебе уже пришлось бы лежать на холодной мостовой. Или в морге. Хотя, с другой стороны, о чем должна думать женщина, которая чудом избежала морга, если не о ночных серенадах под своей дверью?»

– Скорее всего, Скорцени находится сейчас в будапештском бюро гестапо, – предположил Шторренн, входя вслед за ней в номер.

– Будем надеяться, – вяло ответила Фройнштаг. – Я смертельно устала и хочу немного поспать.

– Советовал бы немедленно доложить о случившемся Скорцени, – сказал ей Шторренн.

Фройнштаг с грустью посмотрела на него, затем на Гольвега, который вместе с адъютантом Родлем снимал номер напротив.

– Доложите вы, Гольвег, у вас это получится красочнее, – попросила.

– Вы же знаете, что это мое хобби – докладывать шефу обо всех неприятностях, которые с нами случаются. А затем трепетно выслушивать, как он отводит душу.

– Судьба у вас такая, Гольвег, быть вечным «черным гонцом». Отправляйтесь к себе и попытайтесь дозвониться до него.

– Если не возражаете, – обратился Шторренн к Гольвегу, – я побуду у вас, вдруг кому-либо из друзей баронессы захочется навестить госпожу Фройнштаг прямо здесь, в номере отеля.

– Если у вас нет более важных дел, – пожал плечами Гольвег.

– Поскольку вы плохо знаете Будапешт, мне приказано опекать вас.

– А я-то думаю, почему в первый же день по нас палят из-за каждого угла!

16

Весть о покушении на Фройнштаг Скорцени получил, находясь в своем кабинете в будапештском бюро гестапо. Собрав целую кипу всевозможных донесений и расстелив перед собой карту венгерской столицы, он как раз пытался выработать хоть какой-то более или менее приемлемый план захвата резиденции правительства и ареста адмирала Хорти.

Это контрудар, понял он, выслушав донесение об инциденте у отеля «Берлин». Контрразведка Хорти учуяла опасность и, получив добро кого-то из очень высокопоставленных венгерских чинов, решила упредить наши действия, серьезно предупредив самого «доктора Вольфа».

– Вы кого-нибудь задержали, Гольвег? – пророкотал он в трубку своим зычным басом.

– Нет, господин штурмбаннфюрер.

– Почему?! – буквально прорычал обер-диверсант рейха, давая понять Гольвегу, что имела в виду Фройнштаг, когда говорила ему о судьбе «черного гонца», которого, по традиции восточных империй, как правило, казнили, дабы впредь не приносил дурные вести.

– Тому человеку удалось скрыться.

– А мне безразлично: будет задержанный «тем» или «не тем». Совершено покушение на германку, сотрудника СД, причем в центре Будапешта. Вам нужны еще какие-либо объяснения?

– Нет, все достаточно ясно.

– Кто-нибудь один останьтесь у номера Фройнштаг. Никого к нему не подпускать. Даже горничную. Кстати, это произошло уже после свидания с известной вам дамой?

– После. Возвращаясь от нее, мы видели, что нас сопровождает какая-то машина.