Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени

Неожиданное известие о капитуляции Италии нисколько не повлияло на план Гитлера спасти Муссолини. Скорее, наоборот, изменившиеся обстоятельства заставили нацистов удвоить усилия. «Каждый день, а может, и каждый час промедления, – вспоминал Скорцени, – увеличивал риск того, что дуче опять переведут в новое место заключения. Помимо этого, самая большая опасность заключалась в том, что они могли передать Муссолини союзникам, с чего те наверняка добивались». 9 сентября Гиммлер направил в Рим телеграмму с напоминанием потенциальным спасателям, что освобождение Муссолини остается высшим приоритетом вне зависимости от наличия или отсутствия капитуляции.

То были дни насилия и хаоса в Вечном городе. Вначале Штудент и его 2-я десантная дивизия, которой вместе с 3-й мотопехотной дивизией противостояли в Риме пять итальянских дивизий, были слишком заняты подавлением сопротивления своих бывших союзников, чтобы заниматься освобождением. «Все соображения и приготовления, касающиеся освобождения Муссолини, временно отошли на второй план», – вспоминал Штудент.

В день получения телеграммы Гиммлера, например, десантники проводили операцию иного рода: смелую выброску воздушного десанта на штаб итальянской армии в Монтеротондо, неподалеку от Рима. «Я попытался захватить Генеральный штаб итальянской армии с воздуха, – вспоминал Штудент. – Попытка увенчалась успехом лишь отчасти. Тридцать генералов и еще полторы сотни других офицеров Генштаба удалось захватить в плен, но остальные сражались до последнего». По признанию самого Штудента, итальянцы оказывали яростное сопротивление.

Однако к 10 сентября, после того как Рим пал и ситуация в городе начала стабилизироваться, оперативная группа по освобождению Муссолини вновь сосредоточила свое внимание на Гран-Сассо, где, по ее предположениям, содержали диктатора. Свидетельства Лео Крутоффа, говорящего по-итальянски офицера медицинской службы, помогли уточнить местоположение. Еще утром 8 сентября, до того как в бою сошлись государства «оси», он попытался добраться до отеля «Кампо Императоре», чтобы выяснить, позволят ли итальянцы разместить там выздоравливающих после ранения немецких солдат.

Крутофф, ничего не знавший об операции «Дуб», в отель не попал. Фактически, как он позже сообщил Штуденту и Скорцени, не добравшись до первой станции фуникулера близ Ассерджи, маленькой деревушки на нижних отрогах гор, он наткнулся на итальянский дорожный контрольно-пропускной пункт. Из разговора с местными жителями ему удалось выяснить, что отель недавно заняли карабинеры и там находятся пара сотен человек. Как позднее вспоминал Штудент: «Сомнений почти не оставалось». (Есть сведения, что Скорцени и его люди также подвергли пыткам двух офицеров итальянских карабинеров, чтобы выяснить, действительно ли Муссолини содержат в Гран-Сассо.)

* * *

Вечером 10 сентября Штудент решил в ближайшие дни вызволить Муссолини из его самой высокой в мире тюрьмы на Гран-Сассо. Но как ему этот ловкий трюк осуществить? Несомненно, это «очень рискованное дело», считал он. Ведь «Кампо Императоре» расположен на голом плато на высоте почти 2134 метров над уровнем моря. Добраться до него можно лишь по небольшому фуникулеру, действовавшему на расстоянии 914 метров между Ассерджи и отелем. (В 1943 году еще не было хорошей дороги, соединяющей Ассерджи с отелем, лишь узкая пастушья тропа.)

Наиболее очевидной возможностью казалась отправка штурмовой группы на склон горы, но этот план отклонили по нескольким причинам. Для того чтобы окружить плато и не дать итальянцам в последний момент скрыться со своим пленником, требовалось много солдат. Это привело бы к большим потерям со стороны немцев. Как позднее указывал Скорцени, атакой больших сил наземных частей и подразделений было бы трудно достичь важнейшего элемента внезапности. «Нашим козырем должна была стать полная внезапность, – писал он, – поскольку, помимо всех стратегических соображений, мы боялись, что карабинерам, возможно, приказали убить пленника, если его не удастся отстоять».

Также рассматривалась возможность выброски воздушного десанта. Но, несмотря на то что люди Штудента были первоклассными специалистами парашютно-десантных операций, во Фраскати без энтузиазма относились к применению подобных методов на Гран-Сассо. Хотя бы потому, что в разреженной атмосфере горной местности парашютисты могли начать спускаться слишком быстро. А главное, господствующие на плато непредсказуемые порывы ветра даже в случае благополучного приземления могли разбросать солдат по всей обширной территории, не дав им быстро собраться и нанести массированный удар по отелю.

Единственным методом, представлявшимся полностью осуществимым, была потенциально опасная высадка на планерах. Обычные самолеты не подходили из-за отсутствия на Гран-Сассо надлежащей взлетно-посадочной полосы. Но около дюжины десантно-транспортных самолетов-планеров, способных приземляться практически на любой поверхности, могли высадиться на плато, оставшись при этом более или менее целыми и невредимыми. К тому же явная невероятность идеи могла бы явиться своего рода психологическим шоком, необходимым для обеспечения молниеносности нападения.

«Поэтому наше единственное решение, – вспоминал Скорцени, – заключалась в высадке на нескольких планерах. Но имелась ли близ отеля площадка, чтобы на ней можно было осуществить подобную высадку?» Скорцени считал, что имелась. Во время своего разведывательного полета над Гран-Сассо он заметил близ здания нечто, напоминавшее небольшой луг. Немного везения, подумал он, и здесь могли бы приземлиться планеры.

Аэрофотоснимки не слишком помогли. Планы Скорцени увеличить их не сбылись, поскольку при бомбардировке Фраскатти авиацией союзников была разрушена главная фотолаборатория. Проявить фотопленку ему все же удалось, но десятисантиметровые квадратики отпечатков смахивали на ряд отбракованных снимков, сделанных во время отпуска. Тем не менее, слегка прищурившись, можно было разглядеть очертания лужайки, которую заметил Скорцени, когда высунулся из «хейнкеля». Изучив фото, Штудент принял решение. «Глядя на них, стало ясно, что если это вообще и осуществимо, то не иначе как на небольших планерах, испытанных при взятии форта Эбен-Эмаэль».

Разумеется, имелась в виду знаменитая парашютно-десантная операция начала войны по захвату бельгийской крепости Эбен-Эмаэль. К 1943 году этот рейд уже превратился в легенду, завоевав восхищение военных во всем мире. Именно генерал Штудент и его солдаты спланировали и провели этот рейд.

Основная его идея, по слухам, принадлежала Гитлеру, который осенью 1939 бредил планами захвата Франции. Они требовали проведения стремительной наступательной операции на территории Голландии и Бельгии с ударами, сходящимися в районе Арденн. Но знаменитый форт Эбен-Эмаэль, расположенный на Альберт-канале, угрожал вторжение сорвать. Чтобы быстро пройти по территории Бельгии, немцам необходимо было захватить три главных моста через канал, прежде чем противник успеет их взорвать. Пушки Эбен-Эмаэля, надежно скрытые в укреплениях этой большой и неприступной на вид крепости, могли быстро разрушить эти мосты в случае начала немецкого наступления.

Гитлер считал, что обычная атака форта, расположенного на 46-метровом горном хребте и способного выдержать артобстрел и бомбардировку с воздуха, потребует часов или даже дней и не помешает бельгийским орудийным расчетам уничтожить мосты прежде, чем его солдаты смогут их остановить. Германский диктатор, вообще одержимый нетривиальными идеями, полагал, что планеры могут явиться решением.

Хотя идея использовать планеры в бою может показаться несколько странной, этот тип самолета обладает несколькими важными преимуществами. Планеры, например, способны приземляться практически на любой поверхности и фактически бесшумно. Они также позволяют быстро доставить небольшое количество солдат к определенной цели в тылу врага. При выброске парашютного десанта, напротив, люди обычно оказываются рассеянны по обширной территории, в особенности в эпоху, предшествовавшую появлению высокотехнологичных парашютов.