Операция «Форт»

Иван Гаврилович Гаркуша рассказывал самые фантастические, небылицы о катакомбах. Есть там все — вода, баня, хорошие спальни, даже улицы для прогулок и строевых занятий. А еще есть большая пещера для разных собраний. Для большей убедительности Гаркуша назвал даже ее размеры — метров сорок на двадцать. Кровля подперта несколькими столбами — по-шахтерски их называют целиками. В пещеру собирают солдат на митинги, читают им разные инструкции. Гаркуша сам два раза был в этой пещере — громадная.

В катакомбах есть еще большая радиостанция, но туда никого не пускают. Слушать через нее можно весь мир. Конечно, есть в шахтах электричество, телефоны… Свое НКВД и то есть.

Плутонер Орхей внимательно слушал разговорчивого старика из катакомб. Ведь это же находка! Сам дает такие показания. Надо немедленно сообщить начальству в Овидиополь.

Когда арестованные сидели за столом и ели обед, принесенный из жандармской кухни, Иван Гаврилович хитро подмигнул Медереру:

— Ну, как?.. Зубы-то целы! А по-другому и последних бы не досчитались. Погоди, я их еще повожу за нос…

Подвижное, морщинистое лицо старика расплылось в довольной улыбке. Он выскреб из котелка остатки еды, вытер рот и подошел к двери кутузки, где их держали после допроса.

— Служивый, закурить не найдется?

В дверь просунулась голова солдата. Гаркуша жестом повторил просьбу. Солдат отрицательно покачал головой, что-то сказал и затворил дверь.

— Нет так нет, — отказ не огорчил Гаркушу. — Хорошо хоть не ударил. Так-то жить можно. Помяни мое слово, с нами еще не так будут цацкаться… Ну и натравил я им!

Оказалось, что показания Гаркуши попали в самую точку.

На другое утро арестованных отправили на подводе в Овидиопольский жандармский легион с казенным пакетом, в котором лежал протокол допроса Ивана Гаркуши и препроводительное письмо вместе с актом о задержании арестованных:

«Мы, жандарм плутонер Орхей, начальник жандармского поста Маяки Овидиопольского жандармского легиона во время несения патрульной службы в с. Маяки обнаружили Гаркушу и Медерера, оба Иваны, которые по причине голода вышли из катакомб и бродяжничали по селам…

Гаркуша подробно знает расположение катакомб возле Одессы.

С настоящим актом препровождаются личности арестованных для дальнейшего расследования».

Из Овидиопольского жандармского легиона Гаркушу и Медерера незамедлительно отправили в Одессу в центр № 3 ССИ, которым управлял подполковник Пержу.

ТРОФЕЙНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

Среди материалов дела «Операция „Форт“ в отдельной папке хранятся трофейные документы, захваченные в разное время в конце войны при наступлении советских войск. Написанные рукой врага, они также рассказывают о минувших событиях многолетней давности.

Вот копия с использованной и случайно уцелевшей копирки, найденной среди ненужных бумаг, брошенных второпях где-то за шкафом одесского отделения сигуранцы. Работникам Смерш пришлось немало потрудиться, прежде чем прочитать служебное донесение полковника Пержу из румынской разведки. Здесь же приложен и оригинал копирки — прозрачно-лиловые строки находят одна на другую и порой сливаются в сплошные белесые полосы.

Донесение было адресовано начальнику главного управления полиции в Бухаресте генералу Кристеску:

«Господин генерал! Имею честь направить лично вам в отдельных наиболее существенных выдержках собственноручные показания арестованной нами Галины Марцишек, находившейся в группе НКВД, оставленной в городе для разведывательно-диверсионной работы против румынских войск его величества короля Михая I».

«…по требованию следователя сигуранцы сообщаю о себе следующее: Я, Галина Павловна Марцишек, в двенадцать лет начала работать на отборке угля на каменноугольной шахте. В 1917 г. отец увез семью в Таврическую губернию. Он имел высшее образование, но работал простым рабочим, потому что скрывался от царской полиции. Умер он в 1918 году.

…Остаться в подполье для борьбы с румыно-немецкими властями мне предложили в начале войны. В подполье осталась добровольно, без принуждения. Изъявила согласие умереть за Родину, которая по-прежнему мне дорога и сейчас.

Передо мной стояла задача быть связной и разведчицей в городе, но планы изменились, и мы перешли в катакомбы. Впервые я вышла на связь в городе через два-три дня после прихода румынских войск… Задача была — найти Петра Бойко, или Бойченко, точно фамилии не помню, и получить от него какие-то сведения. Связаться с ним не удалось — перепутала адрес. Вторичная попытка связи тоже не удалась. После этого по неизвестным мне причинам меня заменили ныне расстрелянной связной Тамарой Межигурской.

Вторично попала в город только весной 1942 г. Ходила туда по хозяйственным надобностям. Наш радист заболел и нуждался в свежих продуктах. Я пошла к его двоюродной сестре Анне Копейкиной, но та отказалась меня принять. Тогда я продала свои вещи и купила продуктов, в отряде сказала, что принесла от сестры. Так я поступала несколько раз — тайно выносила свои вещи и продавала на Новом базаре. Мне хотелось сделать приятное, доставить больному радость тем, что родные помнят о нем, заботятся.

У Анны Копейкиной была еще раз, но она меня прогнала, не разрешила переодеться и отдохнуть. Даже пригрозила…

…и сейчас говорю, что шла в подполье по идейному убеждению, без принуждения, с полным сознанием важности принятых на себя обязательств, шла, верная присяге служить Родине, готовая заранее отдать жизнь борьбе, не считаясь с лишениями или смертью.

Просить у вас пощады, молить о жизни не буду. Готова умереть за Родину, даже если сейчас моя смерть не принесет ей никакой пользы».

Второе письмо, найденное где-то в Бухаресте, также написано подполковником Пержу и адресовано все тому же генералу Кристеску:

«Достопочтенный и уважаемый генерал Кристеску!

После прибытия в Одессу, согласно вашему благосклонному распоряжению, следственной группы под руководством господина майора Иона Курерару, дела с устранением красных преступников, благодарение Всевышнему, пошли успешнее. В подтверждение при сем направляю Вам копию оперативного донесения в управление Вултурул, которое Вам будет интересно прочесть.

Передайте наилучшие пожелания Вашей супруге и скажите, что брат ее в поте лица трудится в столице Транснистрии во славу нашего маршала. Шлю ей нежнейшие братские поцелуи.