Операция «Гроза плюс»

Возникает законный вопрос, — А что вы будете с этого иметь, кроме чувства глубокого морального удовлетворения? Поскольку ваша Российская Федерация это буржуазное государство, по нашему мнению, оно должно руководствоваться сугубо меркантильными соображениями.

— Не совсем так, товарищ Сталин, — ответил российский президент, — самые великие дела делаются именно ради этого самого чувства — глубокого морального удовлетворения. Вы уже, наверное, знаете, что совсем недавно мы успешно провели Зимние Олимпийские Игры в Сочи. На взгляд людей мыслящих исключительно материальными категориями мы, затратив огромные средства и семь лет времени, не получили от этих вложений равноценной чисто материальной отдачи.

На самом же деле наш основной выигрыш заключался в росте нашего международного авторитета, в опыте осуществления таких крупных проектов, наконец, в той гордости, которую наши граждане испытали за свою страну. И вдобавок, в качестве материального довеска, мы получили полностью приведенный в порядок курортный регион. Дороги, мосты, линии электропередач, аэропорт. Материальный выигрыш пришел потом, когда наши граждане меньше стали ездить по Турциям и Египтам, и больше на наши черноморские курорты.

Сталин кивнул, — Мы по своему опыту знаем, какой огромный выигрыш в тридцать шестом году извлек из Берлинской Олимпиады Гитлер. Но все же есть разница между Олимпиадой и войной, особенно, если это не ваша война.

— А вот тут, товарищ Сталин, — ответил Путин, — вы не совсем правы — это и наша война. Она останется нашей навечно, даже спустя десятки лет после ее окончания.

Мой отец защищал Ленинград, моя мать работала медсестрой в госпитале. И так у всех, — Владимир Владимирович кивнул головой в сторону экипажей уже выстроившихся у своих машин, — Гитлер, находящийся сейчас по ту сторону границы — это абсолютное зло, которое надо уничтожить полностью и без остатка. А двадцать шесть миллионов погибших советских людей это огромная кровоточащая рана. У тех, кто в наше время умудрился об этом забыть, нет ни совести, ни разума.

— И это мы, тоже знаем, — кивнул Сталин, — товарищу Архипову было поручено досконально изучить настроения ваших граждан. Мы внимательно прочитали все его донесения. Мы только не знали, разделяются ли эти настроения вашим высшим руководством. Вы понимаете, что у нас были основания сомневаться. Теперь мы видим, что наши опасения были напрасны, — вождь резко взмахнул рукой, словно отсекая будущее от прошлого, — Мы подпишем договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с Российской Федерацией. А теперь давайте посмотрим — что собой представляет ваша техника, — Сталин повернулся к своей свите, — Товарищ Федоренко, у вас все готово?

— Так точно, товарищ Сталин, все! — ответил начальник полигона.

— Тогда давайте команду, пусть начинают, — кивнул вождь и на правах радушного хозяина повел рукой, указывая гостям из Российской Федерации в сторону трибуны, — Пойдемте, товарищи, посмотрим на вашу демонстрацию оттуда.

По взмаху флажка, экипажи как спринтеры бросились к своим машинам. Взревели, выбросив сизый выхлоп, дизеля. Еще один взмах и первый танк рванулся вперед…

Генерал Федоренко скептически сказал Сталину, — В качестве мишеней мы частично использовали приобретенные нами весной в Германии немецкие танки Т-III и T-IV, рубежи пятьсот метров, километр и полтора. Так что посмотрим…

В этот момент головной танк, ныряющий между ухабов и рытвин танкодрома, прямо на ходу повернул башню, и секунду спустя ствол орудия окутался бледно-сизым, быстро тающими облаком. До гостевой трибуны донесся грохот выстрела. С германского танка-мишени Т-III, установленного в километре от огневой, снесло башню. Еще один Т-III разорвало на куски осколочно-фугасным снарядом, а T-IV вольфрамовый БОПС с пятисотметрового расстояния прошил навылет от лобового листа, через двигатель до самой кормы. Тот аж перекосился на один борт.

Сталин хмыкнул и повернулся к Путину, — Мне уже заранее немного жалко немецких танкистов. Кажется, им сильно не повезет. Передайте своим орлам, чтобы больше не портили нам дорогую импортную технику, мы и так все поняли, — потом вождь посмотрел на Василевского, — Скажите, товарищ генерал-майор, какой ресурс пробега у этих замечательных танков?

— Пятьдесят тысяч километров у нового, и двадцать тысяч после капремонта, товарищ Сталин, — ответил Василевский.

— Это просто замечательно, — восхищенно произнес Сталин, — Нам предлагают танк, который не боится грязи, бугров, ухабов и может пройти по ним два раза всю Европу взад и вперед. Танк, который можно подбить только из орудий крупного калибра, и который сам способен уничтожить на поле боя любого противника. И при этом его цена составляет всего двадцать килограмм золота.

Дальше присутствующие вполглаза досматривали, как танки уничтожают доты и дзоты, утюжат траншеи, а БМП, БТРы и БРДМы подавляют пулеметные гнезда и наблюдательные пункты. Даже самое начало демонстрации впечатляло. Настроение вождя было прекрасным, а дальнейшие его решения были вполне очевидными. Следовало ждать еще каких-то «изюминок», или на этом представление должно было закончиться, и Сталин стал бы раздавать присутствующим поручения.

Но «изюминка» все же последовала. Единственным, кто оказался предупрежден о ней заранее, был сам советский вождь. Сделано это было, памятуя о нелюбви Сталина ко всяческим сюрпризам. «Изюминкой» оказался полностью испытанный, обкатанный и подготовленный к показу модернизированный истребитель И-180, с мотором АШ-82Т, бронезащитой пилота, и новым пушечным вооружением.

Над изрытым ямами и ухабами, забрызганным грязью полем танкодрома, с ревом промелькнула краснозвездная молния. Будто гордясь мощью своего нового мотора, машина сделала свечу, и ракетой взметнулась в голубое небо. Проделав там, на высоте, головокружительный каскад фигур высшего пилотажа, лобастый истребитель неожиданно ринулся в пике, и, выровнявшись над полем, буквально на уровне трибун пронесся, перед зрителями, словно хвастаясь своей новой раскраской.

А посмотреть было на что. Неведомый российский дизайнер превратил самолет в настоящее произведение искусства. Светло-голубое брюхо и нижняя поверхность плоскостей были покрыты белыми расплывчатыми продольными полосами, которые наверняка должны были символизировать облака и скорость полета, а заодно еще и смазывать силуэт в глазах противника, которому может понадобиться на прицеливание решающие лишние пару секунд. Фюзеляж и верхняя поверхность плоскостей были окрашены в нежно салатовый цвет, поверх которого были пущены узкие, чуть расплывчатые темно-зеленые поперечные полоски. Чем-то эта раскраска напоминала тигриную шкуру, только выполненную не в желтых, а в зеленых, словно у крокодила, цветовых тонах. Дополняли картину вызывающе ярко-красные капот двигателя и кок винта.

С первого взгляда всем было ясно, что перед ними воздушный суперхищник, крылатый убийца, готовый диктовать противнику в небе свои правила игры. Сделав показательно пологий вираж, истребитель зашел в атаку на ряд наземных мишеней, изображающих колонну грузовиков. Даже на трибуне было слышно, как, перебивая звук двигателя, зарокотали авиапушки. Среди мишеней пронесся ураган снарядных разрывов, и во все стороны полетели щепки и обломки.

— Товарищ Сталин, — негромко сказал президент Путин, вытаскивая из нагрудного кармана небольшую черную коробочку с коротким выступом ферритовой антенны, — сейчас этот самолет лично пилотирует генерал-майор авиации Захаров. Если у вас есть желание — можете прямо отсюда с ним переговорить…

— Вы поставили на этот самолет рацию? — спросил Сталин, беря в руки коробочку и вертя ее в руках, — Очень хорошо! Куда тут нажимать?

— Нажимать не надо, — ответил Путин, — просто держите в руке и говорите…

— Здравствуйте, товарищ Захаров, — сказал Сталин в рацию, — Скажите, как вы оцениваете эту новую машину? Меня интересует ваше мнение как боевого летчика, воевавшего против японских, германских и итальянских самолетов.

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — донеслось из динамика сквозь рокот мотора, — оцениваю очень хорошо, машина на твердую четверку с плюсом. Скоростная, маневренная, с мощным мотором и хорошим вооружением. Вооружение, черт возьми, просто отличное. Все, что попадется ей в прицел, будет разнесено в хлам. Работу по наземным целям вы уже видели. Жаль только, что тут нет поблизости никакого завалящего «Юнкерса», «Хейнкеля» или «Дорнье».