Операция "ИРБИС"
Шрифт:
– Говорят что да, но скорее всего, нет. Записи в журнал посещений, они не делают, чтобы не привлекать лишнего внимания. Спрашивают куда и пропускают.
– А девушку допрашивали?
– В массажный салон поехал наш сотрудник. Сейчас узнаю.
Виктория достала телефон и набрала контакт.
– Добрый день. Ну что по салону?
Человек, что-то долго рассказывал, девушка его внимательно слушала, смотря в окно.
– А трудовой договор составляют?
Человек снова продолжил что-то рассказывать. Послушав ещё немного, она прервала его.
– Хорошо я поняла. Занимайся документами.
Виктория выключила телефон и собралась с мыслями.
– Девушек они берут на испытательный срок. Смотрят, понравиться клиентам или нет, потом оформляют. Большая текучка. Короче «шарашкина контора». Заявлений на них пока не было, всем всё нравится и по закону чистые. Не удалось ничего узнать про девушку, которая приходила. Сказали, что никого туда не посылали. Врут, конечно. Но если человек сам позвонил по буклету на тумбочке, трудно что-то доказать.
– Ясно. Она должна быть на камерах. Личность можно установить. Здесь закончим и в гостиницу. Записи изъяли?
– Да конечно.
– Всё равно поедем, нужно ещё кое-что посмотреть.
Закончив на этом, они пошли дальше.
Найдя нужную палату, Виктория остановилась.
– Если вы не против, то я не буду заходить вместе с вами.
Максим удивлённо посмотрел на девушку.
– Я была у него утром, не хочу, чтобы он знал, что я вам помогаю. Ему вредно нервничать, он был против этого.
Максим усмехнулся, смотря на Викторию. По глазам было видно, что для неё это важно.
– Ну, хорошо, ждите здесь.
Он открыл дверь и вошёл в палату.
Следователь лежал на кровати, расположенной возле окна. В комнате были ещё три койки, но они были заправлены. Судя по всему, следователь лежал в палате один. Он повернул перебинтованную голову, глянув, кто к нему пришёл и вернул её обратно, скривившись от боли. Рядом стояла капельница и медицинский столик из блестящего металла. На нём ютились флаконы, шприцы и всякое такое. Ним ещё занимались доктора, но он уже лежал в палате, значит, состояние было удовлетворительным.
Максим взял стул, стоящий возле кровати, поставил рядом с больным и сел.
– Добрый день Александр Евгеньевич. Как ваше здоровье?
– Уже лучше, спасибо.
Мужчина говорил через силу, не поднимая головы с подушки.
– Ваше дело передали мне, теперь ним занимаются военные.
Следователь показал глазами, что готов говорить.
– У меня есть вопросы по стрелку. Вы единственный, кто остался в живых после встречи с ним. Что вы можете о нём рассказать?
Следователь прикусил губу, вспоминая события, произошедшие несколько часов назад. Ему было тяжело говорить, но он начал.
– Да, я слышал, что больше никто не выжил. Это просто ужасно.
Он сильно переживал, говоря об этом.
– Это не человек.
Максим удивлённо посмотрел на следователя.
– Он ходит, говорит, но это не человек. У него все движения такие точные, сильные, правильные. Люди так не могут. Он ни в чём не сомневается, есть цель, и он добивается её любыми средствами, не считаясь ни с какими моральными
принципами, ни с потерями, ни с чем. Он убил моих друзей так, как будто они вообще не люди, а предметы которые, стояли у него на пути. Даже не задумавшись.Он держался, чтобы не заплакать, но глаза заслезились от переживаний.
– Я понимаю, что вы человек гражданский и для вас многое в этой ситуации кажется «из ряда вон», так сказать. Но поверьте мне, как человеку военному, такие солдаты есть и их очень много. Что-то кроме этого вам бросилось в глаза? Вы же с ним говорили?
– Да. Он спросил меня, где находятся стрелы?
– Прямо так и спросил?
– Нет. Он сказал «Где штот?» Я сразу понял, что это стрелы, показал ему улики из гостиницы, они лежали на столе, он моментально их схватил.
– Штот?
Слово было не русским, это могло быть неплохой зацепкой. Зная национальность стрелка, можно было сделать какие-то предположения. Максим достал телефон и ввёл в строке поиска запрос, что означает это слово. Пролистнув несколько ссылок он не нашёл ничего внятного.
– Еврейский маленький город. Потерялся что ли?
Максим немного подумал.
– А говорил с акцентом?
– Это даже не акцент, а знаете, больше похоже на то, как читает тексты компьютер. Сухо так без эмоций.
– Вы всё-таки настаиваете, что это был не человек? Таких роботов ещё не придумали. Беспилотные машины боятся выпускать на улицу, они постоянно в аварии попадают, а вы говорите про киборга.
– Да я знаю. Он же, кода моих коллег убил, схватил меня за голову рукой. Так сжал, что я слышал, как череп захрустел. Ну не может человек одной рукой, так сильно сжать, даже очень сильный.
– А почему он вас не убил, как вы думаете?
– Он когда стрелы увидел, голову мою бросил, я по сторонам посмотрел, а там автомат под столом лежит. Схватил его и выпустил очередь ему в спину. В плащ попал. Он меня оттолкнул и в окно выпрыгнул. Кстати, когда он в окно выпрыгнул, то исчез.
– В смысле исчез?
– Выпрыгнул и растворился в воздухе.
– А вы хорошо это видели?
– Да. Я тогда ещё был в шоке, боли не чувствовал, два раза в спину успел выстрелить, а он за окно вылетел и в воздухе растворился.
– Весело. А когда стреляли, пули пробили одежду? Ранили его?
– Точно не могу сказать, но скорее всего, нет. Плащ прогибался от пуль, но дырки не видел, слышал только, как они на пол сыпались.
– А почему автомат лежал под столом?
Следователь приподнял плечи, показав, что не знает, откуда он там взялся.
– Не знаю. Может из вешьдоков кто-то взял для осмотра. Ничего не могу сказать по этому поводу.
– О пропавшем чемодане, что-то можете сказать?
– Ума не приложу, как сквозь землю провалился. Всё обыскали и камеры смотрели, никто не выносил, и в номере нет.
Следователь разговаривал через силу, было видно, что каждое слово даётся ему с невероятным трудом. Максим не стал его больше мучить, хотя у него возникало всё больше вопросов с каждой секундой.
– Спасибо большое, что уделили мне время. Выздоравливайте. Не буду вас мучить. Я вам оставлю свою визитку, если что-то вспомните, звоните в любое время, я всегда на связи.