Операция «Копье»

В помощь Риану выделили взвод обслуживающего персонала, и вскоре занятое им помещение действительно напоминало штаб — со своим оперативным табло, с устройствами внутренней связи, рабочими столами, компьютерами и планшетами.

Роберт Фоули поражался небывалой энергичности «независимого эксперта». Роберт знал, что в своё время Джек Риан служил военным лётчиком, но повредил ногу при неудачной посадке на палубу и был вынужден навсегда распрощаться с военно-морской авиацией. Он закончил Колумбийский университет и стал военным историком. После того, как в свет вышли его фундаментальные работы «Стратегическое планирование военно-морских операций в ходе Второй мировой войны» и «Сравнительный анализ военных доктрин стран Варшавского Договора», им заинтересовалась разведка ВМФ. Адмирал Грир, глава этого серьёзного ведомства, заказал Риану несколько «закрытых» статей и понемногу втянул талантливого аналитика в работу на разведку. Потом случилось несколько политических кризисов, каждый из которых мог окончиться мировой катастрофой, но которые были разрешены, благодаря энергии и многочисленным талантам «независимого эксперта», каждый раз предлагавшего единственно правильный выход из сложной ситуации. Любопытно, что в отличие от большинства аналитиков, протирающих штаны в Лэнгли, Джек Риан любил сорваться с места и всплыть в какой-нибудь «банановой республике», чтобы прояснить лично для себя тот или иной нюанс существующего геополитического расклада. Его прихрамывающую фигуру можно было увидеть и в Колумбии, и в Саудовской Аравии, и в Западной Германии, и в Южной Африке, и в Сибири. Ещё одна редкая черта отличала Джека Риана от большинства других сотрудников ЦРУ — «независимый эксперт» был терпим к русским. Он неплохо знал русский язык, разбирался в истории России и Советского Союза, ценил самобытную культуру, созданную народами этой огромной страны, даже имел там друзей. Разумеется, подобное отношение к извечному геополитическому противнику США накладывало отпечаток на суждения, которые высказывал Джек Риан. Он считал, что если пренебречь предрассудками, сложившимися за годы Холодной войны, и адекватно подойти к проблемам, которые стоят перед современной Россией, можно в её лице найти столь мощного союзника, какого у Америки до сих пор не было и, скорее всего, никогда уже не будет. Он полагал (и как показали события 98-99 годов, совершенно справедливо полагал), что Госдепартамент «ставит» не на тех в российском руководстве, на кого нужно, и занимается самообманом, убеждая и себя, и американских налогоплательщиков, будто бы «дремучего русского медведя» можно утихомирить подачками в виде кредитов и гуманитарной помощи. Главной проблемой российско-американских отношений «независимый эксперт» называл отсутствие элементарного уважения американцев к партнёрам с российской стороны. Именно Джеку Риану принадлежало высказывание «Нас погубит только наше высокомерие», и оно более чем любое другое говорило о его оценке внешней политики Соединённых Штатов. В благословенные времена «маккартизма» [71] человек с такими «нетрадиционными» взглядами вполне мог угодить за решётку, но сегодня, к счастью (или к сожалению?), личные взгляды мало кого интересовали — во главу угла ставилось умение нестандартно мыслить, а уж этого у Джека Риана хватало в избытке.

71

Маккартизм — политика преследования прогрессивных и либеральных организаций и деятелей. Термин происходит от имени Джозефа Маккарти, председателя сенатской комиссии Конгресса США по вопросам деятельности правительственных учреждений и её постоянной подкомиссии по расследованиям.

Наблюдая за кипучей деятельностью, которую развернул «независимый эксперт» по прибытии на авианосец, Роберт Фоули никак не мог определить своего отношения к Риану. С одной стороны, он восхищался этим человеком, считал его образцом для подражания, с другой — памятуя о «нетрадиционных» взглядах эксперта, видел в нём главного подозреваемого в деле об утечке информации. Нет, разумеется, Джек Риан не мог быть предателем, более того — он сам не так давно настаивал на особом режиме секретности, который должен соблюдаться в ходе этой экспедиции… Но, чёрт возьми, даже будь ты сверхосторожным и сверхподозрительным профессионалом, ты не можешь быть застрахован от того, что не сболтнёшь лишнего. К примеру, у вас, мистер Риан, вполне могла быть запланирована встреча… с каким-нибудь русским другом, но вы её отменили под предлогом срочной командировки. Это уже информация, и на её основании опытный вражеский аналитик может сделать далеко идущие выводы.

«Но в таком случае, — сообразил Фоули, — ничего выяснить, а тем более доказать мне не удастся — если Риан где и сболтнул лишнего, он, скорее всего, об этом не вспомнит и мне не скажет. Что же делать?».

Роберт чувствовал себя дураком. «Независимый эксперт» совершенно сбивал его с толку.

Джек Риан не был бы столь уникальным разведчиком, если бы не заметил странностей в поведении своего молодого коллеги. Во время обеда в столовой для офицерского состава он отвёл Роберта за отдельный столик и спросил напрямик:

— Вы меня подозреваете, Боб?

— Никак нет, сэр! — голос Роберта дрогнул при ответе, и это выдало его с головой.

— Вижу, подозреваете, — Джек Риан удовлетворённо кивнул. — Что ж, вам нечего стесняться, Боб. Вы здесь для того, чтобы выявить утечку. Источником утечки может быть кто угодно, а значит, вы должны подозревать любого.

— Я очень рад, сэр, что вы это понимаете, — сказал Фоули сдержанно.

— Чтобы облегчить вам задачу и опережая ваши вопросы, могу сказать: ещё неделю назад я ничего не знал о готовящейся экспедиции и о том, что меня назначат ответственным за выполнение её миссии.

— Но как же так? — удивился Фоули. — Такие решения не принимаются в последний момент.

— Скорее всего, оно и не принималось в последний момент, — согласился Риан. — Я даже допускаю, что моя кандидатура была лишь одной в длинном списке, который согласовывался как минимум полгода.

— Но выбрали почему-то именно вас! Почему?

— Попробую объяснить. И не только вам, но и самому себе. Экспедицию организовал Госдепартамент, но при активной поддержке нашего Управления. Как вы прекрасно знаете, между Госдепартаментом и ЦРУ всегда существовали и существуют разногласия по самым различным вопросам. Так и теперь — они не могут поделить эту самую нацистскую базу, на поиски которой мы отправляемся. А я — «независимый эксперт», лицо незаинтересованное и, по всей видимости, именно по этой причине моя кандидатура в конце концов устроила всех.

— А что находится на базе? — спросил Роберт.

— Интересный вопрос, — Риан вдруг лукаво улыбнулся. — А вы, Боб, не хотите ответить на него?

— Но я… не знаю.

— А что сообщил ваш агент?

— Очень мало. Меня ведь тогда интересовала не столько экспедиция сама по себе, сколько канал утечки, а потом агент погиб.

Риан нахмурился:

— Вот как? Последнего обстоятельства я не знал. Это может быть связано?

Роберт поймал себя на том, что мучительно соображает, как бы лучше ответить на поставленный вопрос, чтобы не выдать невзначай факт своего предательства — выходило, что Риан опять ведёт допрос, а он, Фоули, находится на положении подозреваемого. А ведь должно быть совсем наоборот!

Но отвечать что-то всё равно было нужно, и тогда Роберт пожал плечами и небрежно бросил:

— Может быть, да, а, может быть, и нет. Его застрелили русские солдаты, когда он пытался нелегально пересечь границу между Ингушетией и Чечнёй. Но это по официальной версии. Что там произошло на самом деле, не знаю даже я.

— Очень жаль, — сказал Риан. — Я рассчитывал на какую-нибудь зацепку…

Фоули захлопал глазами:

— То есть вы тоже ничего не знаете о конечной цели экспедиции?

— Кое-что знаю, — отозвался Риан, — но кое-что нет. А, между прочим, уровень доступа к секретной информации у меня очень высокий. Возможно, даже более высокий, чем у Президента…

* * *

Вечером того же дня Риан и Фоули нанесли визит контр-адмиралу Джозефу Эллисону, назначенному командиром авианосной ударной группировки, отправляющейся в Антарктиду. Контр-адмирал встретил их без особой приветливости, но угостил хорошим джином. Аристократ до мозга костей, он не понимал и не хотел понимать, почему в этой экспедиции он фактически находится в подчинении у сотрудника ЦРУ.

— Вы хотя бы имеете представление, что такое ударная группировка? — спросил он у «независимого эксперта» после того, как джин был продегустирован.

— Разумеется, имею, — ответил Риан и вкратце пересказал свою биографию.

Взгляд контр-адмирала стал мягче.

— Так это вы написали «Стратегическое планирование военно-морских операций»?

— Да, господин адмирал.

Эллисон подобрел ещё больше.

— Хотел бы выразить вам свою благодарность, — сказал он, — за тот комментарий, который вы сделали касательно «Лексингтона». Я служил на нём в чине уорент-офицера.

— Я помню, — Риан вежливо улыбнулся. — А ещё я помню, что вы служили на «РТ-109» под началом лейтенанта Джона Кеннеди [72] .

Фоули с восторгом посмотрел на Эллисона. До этого момента он ничего не слышал о подробностях карьеры контр-адмирала. Эллисон покачал головой:

— Всё-то вы знаете. Это говорит о вашей квалификации, доктор Риан. Я думаю, мы сработаемся.

— Разумеется, сработаемся, господин адмирал. И называйте меня по имени — Джек.

72

Американский торпедный катер «PT-109», которым командовал лейтенант Джон Ф. Кеннеди, был потоплен 2 августа 1943 года японским эсминцем у Соломоновых островов. Будущий президент получил ранение позвоночника, но помог спастись выжившим членам экипажа.

— Тогда скажите мне, чего нам следует ожидать? Кто может оказать нам сопротивление? Индусы? Китайцы?

— Скорее всего, никакого сопротивления не будет, — заявил Риан. — Мне было сказано, что участие в экспедиции авианосной ударной группировки требуется не столько для защиты десанта, который мы собираемся высадить в Земле Королевы Мод, сколько для соблюдения определённых формальностей.

— Я не понимаю вас, Джек, — контр-адмирал даже отставил свой бокал. — Что вы подразумеваете под «соблюдением определённых формальностей»?