Операция "Луна"

Я помолчал.

– Знаю, что тебе это кажется древней историей, где-то наравне с битвой при Ватерлоо и Геттисбергом [2]. Но сколько ребят еще ходит по земле, и для них это самая настоящая реальность. Собственно, так диктует сама жизнь. Если ты еще не читала "Книгу Иова" – рекомендую.

Вэл сглотнула и вздрогнула.

– Ладно, – продолжил я после еще одной паузы, – события в Твердыне были не просто зловредной проделкой. Оказалось, что сюда замешаны настоящие темные Силы. Что они такое, чего хотят и насколько сильны – мы можем только догадываться. Мы с твоей мамой пытаемся это выяснить и что-то с этим сделать. Мы не хотели, чтобы наши дети боялись и мучились кошмарами по ночам. Потому мы избегали отвечать на вопросы. Иногда лгали. Ради вашего же блага. Но мы не думали, что ты – в твоем возрасте, с твоим умом и интеллектом – решишь, что мы пренебрегаем тобой... это был настоящий удар. И за это мы приносим тебе наши искренние сожаления.

– Папа!

Валерия потянулась ко мне. Плечи ее поникли, а на глазах блестели слезы.

– Мы и до сих пор не можем все рассказать. Это и вправду почти военная ситуация. Мы, конечно, не высшие офицеры, которым все известно. Но также вынуждены держать информацию в секрете.

– Я понимаю, – прошептала девочка, – дело щекотливое.

Я улыбнулся.

– Но если ты пожелаешь, мы можем записать тебя в наши ряды.

Она подпрыгнула.

– Что? Меня? Да, сэр! – возопила дочка. – Служу Отчизне!

– "Тпру, лошадка, едь потише", – помахал я рукой, возвращая ее в кресло. Это будет домашний гарнизон, служба охраны. Держать ухо востро, быть всегда на подхвате и ждать. Ответственный участок. Твой дядя Уилл занимался тем же самым во время Халифатской войны. И сделал для победы столько же, сколько солдаты на передовой. То же можно сказать и о военных интендантах, квартирмейстерах и, да-да, клерках. Мы очень рассчитываем на тебя!

Ее губы дернулись, она повела плечами и тихо села на место.

– Я... я понимаю. Если бы только знать, к чему все это.

– Похоже, что плохие парни хотят свести на нет американскую космическую программу... постепенно, – начал я. – Этим занялись ФБР и другие службы. Мы с твоей мамой тоже внесли свою лепту и посоветовались с мудрым священником из зуни. – Это-то я мог ей рассказать. Часть можно было вывести из имеющихся фактов, часть было известно ФБР и правительству. – Подробности опустим. Но дело становится все опаснее. Но кое-что я могу открыть, если пообещаешь хранить это в тайне.

Она приложила указательный палец к губам.

– Клянусь честью! – произнесла девочка, да так торжественно!

Но когда я рассказал ей о чертежах космического корабля, которые нам передал один человек (не могу сказать, кто), и что операция "Луна" займется ими, невзирая на политиков и врагов, Вэл захохотала, вскарабкалась мне на колени и повисла на шее.

– Здорово! Как... как звездочки в пюре! Ой, папочка, ты хитрый старый волчище!

– Тише-тише! – И когда она успокоилась, я продолжил: – Над этим еще работать и работать. Цыплят, говорят, по осени считают, а у нас петух только-только познакомился с курицей. Скорее всего, нам с мамой придется улететь на недельку на восток, чтобы собрать информацию. – В прошлый раз я спокойно воспринял неверное направление. Теперь – хуже. – Если мы улетим, дядя Уилл переедет сюда, но все равно домашние обязанности лягут на твои плечи. О наших планах ему известно столько же, сколько и тебе, так что можете их смело обсуждать, если захотите. Но только с ним! Но главное, что мы ждем от тебя, это улучшить атмосферу в доме. Заставь Бена и Криссу встряхнуться и позабыть страхи. Если они увидят, что ты спокойная и веселая, то... Ясно?

Кивнув, она бодро отрапортовала:

– Так точно, сэр! Мне уже гораздо лучше.

– Хорошо. Мы можем обсуждать тактику в виде шуток и игр. Но сперва... Не забывай, что это тяжкое бремя, и время от времени оно будет казаться тебе невыносимым. Ты готова к этому?

– Готова.

– Прекрасно. Твой домашний арест заканчивается завтра утром. Можешь быть свободна уже сейчас. Отдохни, котенок, пока есть возможность.

– С-спасибо. – К ней уже возвращалась привычная самоуверенность молодости. – Я на связи, сэр. И если что-нибудь случится, пока вас не будет... – Меня даже в пот бросило. – Пусть враги пеняют на себя!

Я встревожился, припомнив визит Снипа и некоторые другие случаи. Но решив не портить настроение, ограничился простым предупреждением. Потом мы принялись обсуждать, что нужно сделать в ближайшее время.

В результате обед прошел весело и непринужденно, и к детям вернулось радостное настроение. Они уже начали строить планы на время, пока родителей не будет дома.

А я вернулся в мастерскую. Джинни уже встретилась с курьером Барни и передала ему копии чертежей. Как и было обещано, он ничем не напоминал того колоритного дровосека, под чьим именем прибыл. На нем даже не было фуражки курьера из "Срочной доставки". К тому же он был достаточно индивидуален, чтобы не привлекать внимание безликостью и нарочитой серостью.

– Ага, – сказал я, припомнив один случай из жизни "Норн", – это частная детективная фирма. Бьюсь об заклад – "Ватсон и Гудвин". Их служащие прекрасные маскировщики.

Все утро Джинни просидела на телефоне. У нее ведь своя практика. Она переносила, отменяла и утрясала все назначенные встречи с клиентами, а самые срочные – передавала кому-то еще. Я не волновался за ее карьеру, потому что знал: ее репутации не может повредить ничто, даже вода, огонь и медные трубы.

Собственно, это была только часть проблемы. Сразу же разнесется весть, что доктор Матучек куда-то намылилась. Вражеские шпионы тут же смекнут, что дело нечисто. Так пусть они думают, что мы решили отправиться в "Норны". Поскольку они не будут знать зачем, то на некоторое время потеряются в догадках, и если посчитают, что операция "Луна" – верный ответ, то нам же лучше. Пусть себе думают.

Барни подлил масла в огонь, когда позвонил нам в пятницу. Линия была закодирована, но поручиться за секретность было нельзя, потому он особо не распространялся, как и мы. Но широкое добродушное лицо нашего друга сияло и лучилось от восторга.

– Великолепно! – прогудел он. – Понадобится куча денег. Для начала я переведу пятьдесят тысяч долларов... на ваш личный счет, чтоб не путаться. Потом уже подумаем о перераспределении.

– Сперва нужно подумать, выполнимо ли это в принципе, – сварливо проскрипел я.

– Конечно-конечно, но этим вы и собираетесь заняться, разве не так? – В письме, которым мы сопроводили документы, говорилось, чтобы он никому их не показывал, пока мы не разрешим. – Можете затребовать любые наши приборы, вплоть до суперарифмометра. Ребята просчитают все, что угодно, даже не зная, для чего. И так далее. Но на месте вам придется действовать в одиночку. Пункты "R" и "D" потребуют больших затрат. Но это не страшно. Сдается мне, у нас на руках уже "три равных". Можно потянуть еще карту, чтобы добрать до "фула" или четырех равных.

– А можно и просчитаться, – проворчал я. – Ну, все равно у нас уже достаточно данных, и даже если попытка провалится, можно достроить остальное с помощью логики.

– Нам нужно переговорить с тобой с глазу на глаз, – добавила Джинни.

Все-таки в письме содержался легкий, но явственный намек, раз он так заговорил.

– Конечно. В любое время. Обещаю, что скучать вам здесь не придется. Только дайте знать, когда решите отправляться. Помните наш сигнал?

Ни о каком сигнале мы не договаривались. Джинни сообразила сразу, я – на секунду позже.