Операция «Маскарад»

Тут только она поняла: Ашер сделал ошибку, а он очень не любил ошибаться.

— Значит, Бремнер отследил твой звонок и послал людей, чтобы они нас разыскали. Здесь в округе не так уж много мотелей. Так что твой звонок и навел на нас убийц.

— Похоже, так оно и было, — ответил Флорес и еще сильнее стиснул челюсти.

Хьюз Бремнер вошел в роскошный вестибюль особняка, принадлежавшего жене. Тут он и увидел свою благоверную Банни Хартфорд Бремнер, в прошлом первую красавицу Пятой авеню. Тяжело переваливаясь, она направлялась к нему. Было еще совсем рано, и он отчетливо чувствовал чистоту и свежесть утреннего воздуха. Но вместо того чтобы наслаждаться этим воздухом и чудесным загородным пейзажем, он вынужден был общаться с опустившейся алкоголичкой, старой развалиной, выглядевшей намного старше своих шестидесяти с лишним лет. Супруга была явно недовольна, так как к девяти часам ей надо было явиться на заседание суда в качестве присяжного. У каждого был свой гражданский долг, даже у Банни Бремнер.

— Хьюз, неужели ты всегда будешь выглядеть как грозовая туча?

— Ты говоришь штампами, дорогая, — с ехидной улыбкой заметил ее супруг.

— А ты надутый болван.

Она повернулась к мужу спиной, и Бремнер увидел, что одна из бретелек ее лифчика под красным платьем, не вполне соответствующим ее почтенному возрасту, перекрутилась. Старая карга даже одеться как следует не может, подумал он.

— Помоги мне, — потребовала Банни.

Бремнер резким движением застегнул «молнию». Ему стало приятно от раздавшегося при этом сухого треска. Со злорадством он отметил про себя, что платье из-за перекрученной бретельки морщило на оплывшей спине Банни. С каждым днем ее неспособность справляться с элементарными вещами становилась все более очевидной.

— А ведь когда-то тебе нравилось одевать меня, Хьюз, — снова заговорила она. — И раздевать тоже. В те далекие времена, когда ты был беден, а я была свихнувшейся от любви дурочкой.

— Надеюсь, ты не собираешься снова напоминать мне о том, что твой дорогой папаша был прав, когда говорил, что я ничтожество, у которого нет цели и пусто в голове и в карманах?

Она быстро поднялась в спальню и вышла оттуда раньше, чем он успел одолеть лестничный марш. К ее наряду добавились шляпа и туфли-лодочки. В руке она сжимала небольшую аккуратную сумочку.

— По крайней мере ты был из вполне достойной семьи, — сказала она и первой стала спускаться по ступенькам.

Судя по всему, Банни уже успела опохмелиться. Все поры ее тела буквально источали запах алкоголя, который шлейфом тянулся за ней. Бремнер почувствовал неодолимое желание столкнуть ее вниз с лестницы. Это было совсем нетрудно сделать — его жена была неуклюжей старухой, с трудом сохраняющей равновесие на неимоверно высоких каблуках. Она покатилась бы вверх тормашками и сломала свою жирную шею. Ее состояние так и сгинуло бы в опекунском фонде, недосягаемое для него, но ему больше не нужны были ее деньги. Увы, она об этом не догадывалась.

— Как насчет того, чтобы слегка подтолкнуть меня, Хьюз? — вдруг бросила она через плечо. — Тебе бы очень этого хотелось. Мы оба это знаем.

Тут он расхохотался. Это был оглушительный смех, вырвавшийся откуда-то из глубины и потрясший все его тело так, что он был вынужден ухватиться рукой за перила. Банни остановилась и, обернувшись, молча смотрела на него с каменным выражением лица.

— Нет, дорогая, — с трудом выговорил он наконец, утирая глаза. — Меньше всего на свете мне хотелось бы тебя убить, дело не в твоих деньгах, нет, дорогая Банни. Просто без тебя я лишусь единственного развлечения!

Глаза ее сузились. Банни пыталась понять, нет ли в его словах насмешки. В конце концов она презрительным жестом вскинула голову, давая понять, насколько мало все это ее интересует. При этом движении ее маленькая шляпка опасно съехала набок, но она не заметила этого. Они продолжали спускаться по широкой, роскошной лестнице.

— Пожалуйста, приезжай сегодня к ужину вовремя, Хьюз. У нас будут Коксы и Кэботы, — попросила она, находясь уже в самом низу.

— Я, как обычно, опоздаю. Может быть, вообще не появлюсь, — холодно ответил он.

— Хьюз!

Наконец-то ему удалось заставить жену говорить односложными репликами — это означало, что он опять одержал верх.

У парадной двери, на площадке, которой заканчивалась длинная, с плавным закруглением подъездная аллея, супругов ждали их машины. Отсюда открывалось прекрасное зрелище — горы. Покрытые буйной растительностью, освещенные лучами утреннего солнца, они поражали воображение. Когда-то Бремнеру хотелось внести больше цивилизованности в этот дикий пейзаж. Он мечтал, чтобы на месте пышной зелени появились большой универмаг и мелкие магазинчики, заправочные станции, а вокруг них — огромное количество домов с обширными участками, в которых дикие виргинские леса были бы превращены в аккуратные парки. Эти земли были слишком хороши, чтобы пустовать без дела, и время должно было наложить на них свой отпечаток.

— До свидания, Банни, дорогая, — сказал Бремнер с ернической любезностью. — Надеюсь, у тебя будет ужасный день.

Шофер Бремнера Томми распахнул перед ней дверцу ярко-красного «Мерседеса-450», который она обожала и отказывалась поменять эту экстравагантную спортивную модель на что-нибудь более соответствующее своему возрасту. Банни сердито взглянула на мужа, улыбнулась Томми и забралась на водительское место, при этом в разрезе платья мелькнуло ее бедро. Бремнер уставился на старчески вялую плоть, стараясь как можно лучше запечатлеть в мозгу эту малопривлекательную картину. Если любовь и ненависть — две стороны одной медали, мелькнула у него мысль, то они, должно быть, очень, очень сильно любят друг друга.

Наконец Томми открыл заднюю дверь его длинного черного лимузина. Бремнер сел, и дверь лимузина мягко захлопнулась, отсекая доносившиеся снаружи шумы. Зазвонил телефон, и он снял трубку. Это был Сид Уильямс.

— Мэтт и Бено мертвы, сэр, — произнес он каменным голосом.

Бремнер выругался про себя. Речь шла об агентах, которых он послал в Денвер на розыски Флореса и женщины.

— Что произошло? — отрывисто задал вопрос шеф.

— Флорес застрелил их в мотеле, — виновато ответили ему.

Бремнер откинулся на спинку сиденья:

— Очень жаль. Они были хорошими парнями.

Шеф «Мустанга» говорил искренне — он хорошо относился к тем, кто служил ему верой и правдой.

— А что слышно о беглецах?

— Они скрылись. Полиция ничего не нашла.

Мозг Бремнера работал быстро.

— Свяжитесь с нашим другом из денверской полиции, — приказал он. — Объясните ему ситуацию: два оперативных сотрудника из Лэнгли, изменившие стране, убили двух других агентов, посланных к ним для переговоров. Дайте ему фотографии и словесные портреты. Он поднимет на ноги всех.

— Копы будут разыскивать их повсюду. Им ни за что не уйти, — мрачно усмехнулся Сид Уильямс.

— Да. Позаботьтесь о том, чтобы подключились наши внештатные помощники. Нам надо вернуть женщину назад. Сегодня же.

— А что с Флоресом?

— Он предатель, так что прикончите его. Есть что-нибудь новое насчет Лукаса Мэйнарда?

— Его пока еще не нашли, сэр, но мы установили круглосуточное наблюдение за его домом и за всеми транспортными узлами в федеральном округе Колумбия. Кроме того, мы поставили «жучки» на телефонных линиях офиса госсекретаря.