Операция «Моджахед»

— Негусто, — посетовал Иванов. — До Музаевых мы доберёмся, это не проблема... но что это даст? Наверняка уже полгода как выдали дочь за араба, и понятия не имеют, где она сейчас. Разве что фото нормальное можно взять...

— Это Абу, — безапелляционно заявил Серёга, ещё раз прокрутив второй фрагмент.

— Лиц на плёнке нет... Как определил? — заинтересовался Иванов.

— Тут этих Абу — как на сучке блох... — буркнул Петрушин.

— Абу Симбел? — проснулся Глебыч, вспомнив популярный бальзам своей молодости. — Хорошее дело. С водкой мешать — зашибись...

— Это тот самый Абу, вы знаете, о ком я, — упёрся Серёга. — Абу-аль-Джабир. Лиц нет, это да... Но голос его. Это именно он командует: держите крепче, голову пригните.

— Как бы я хотела с ним встретиться, — Лиза сузила глаза и бережно поправила кобуру с пистолетом. — Ох, как бы я этого хотела...

Сомневаться в Серегином заявлении не стали, приняли на веру. Лейтенант, ещё не будучи в команде, при невнятно упомянутых обстоятельствах имел личный контакт с этим пресловутым Абу. Видел в метре от себя, слушал речь — переводчиком работал на каких-то переговорах. У лейтенанта великолепная память и, ко всем прочим достоинствам, абсолютный музыкальный слух. Так что запросто мог узнать.

— Ну и ничего нам это не даёт, — покачал головой Иванов. — Халида сказала, что они обе из его личного «инкубатора», а мы, в общем-то, и не сомневались на сей счёт. Это просто подтверждает её слова. Вот если бы там нарисовались рожи этих мерзавцев...

— В панораме пятивёрстки, на которой их местонахождение обозначено флажком, — подхватил Костя Воронцов. — И на стене — документация крупным шрифтом, с личными данными! Вот это было бы дело!

— Можно было бы без карты и рож, — живо откликнулся Вася Крюков. — Пусть бы он за кадром не команды давал, куда пригнуть и где держать, а назвал бы свои координаты. И не в пятивёрстке, а по «двушке», так вернее. Типа, сидим мы в квадрате тридцать шесть сорок восемь, по «улитке» — семь...

— Ладно, хорош балагурить, — прекратил эти мечтания Иванов. — Получается, что имеем мы с этого — мизер, и кому-то придётся вплотную заниматься этими Музаевыми. Всем отдыхать, я пошёл писать рапорт. Мне завтра с утра в Моздок, отчитываться перед Витей... Думаю, это ещё тот разговор будет...

— На правительственные награды не рассчитываем, — морально поддержал начальника Костя Воронцов. — Но будем надеяться, что нас хотя бы похвалят за то, что предотвратили теракт у церкви. Разве мы не молодцы?

— Молодцы, — буркнул Иванов, сонно зевнув. — Надейтесь. Я тоже надеюсь. Надеюсь, что нас за такую славную работу не разгонят к чёртовой матери и не отдадут под суд...

Глава четвёртая СЕРГЕЙ КОЧЕРГИН 5 июня 2003 г., Ханкала — Моздок

Вообще, были надежды, что спецпредставитель своим государственным умом влёт вычислит бесперспективность данного дела и отдаст его на откуп «конкурентам». Чекистам, то бишь. Это ведь их огород, вот и пусть себе ковыряются потихоньку, как привыкли. Глядишь, к выборам президента найдут кого-нибудь.

Нет, мы не то чтобы такие уж отчаянные лентяи и совсем не желаем работать. Вопрос в том, как именно работать. Когда есть конкретный объект, допустим, отслеженный на рынке, и известно его местонахождение — это хорошая ниточка. Собрались, приехали, вцепились мёртвой хваткой и по-быстрому размотали весь клубок. Ну, пусть не весь клубок — половинка где-то там оборвалась ввиду сложных обстановочных факторов — но всё равно, есть какой-то результат.

А сейчас нам предстояло заняться такой тягомотиной, что любой штатный опер взвыл бы. Мы же, напомню, не опера, а простые вояки, у нас совсем другие задачи. Я вам сейчас скажу, что нам нужно делать, вы поделитесь с каким-нибудь знакомым сотрудником милиции, который хотя бы месяц был в командировке в Чечне, он вам популярно объяснит, что это такое.

Нужно нам было всего ничего: найти близких родственников Земфиры Музаевой и попросить их оказать содействие в её поисках. Как минимум — нормальное фото и места возможного пребывания вне Чечни. А в норме — чтобы кто-то из них (а желательно сразу несколько лиц) поехал с нами и погулял по улицам приграничных городов, авось в толпе углядит родное лицо...

Что, ничего странного не находите? Нормальная просьба, да? Ладно, если у вас под рукой нет знакомого милиционера с опытом пребывания в Чечне, я вас кратко введу в курс. Просьба, разумеется, вполне естественная, но... Это с нашей точки зрения. С точки зрения русского офицера, работающего в Чечне.

А теперь представьте себя на месте Музаевых. Нет, чтобы было доходчивее, оставим Музаевых в покое, а будем оперировать всем нам известными и близкими понятиями. Представьте, что идёт Великая Отечественная, сорок третий год на дворе... Вы — белорусский селянин, выдавший недавно дочь за всем народом любимого и горячо обожаемого партизана Поликарпа Бурлака из отряда легендарного Сидора Ковпака. И вот к вам в один прекрасный день вламываются эсэсовцы и просят оказать помощь. Дайте нам фото вашей дочурки, мы её маленько искать будем. Для чего именно — мы вам не скажем, это такой наш эсэсовский секрет. Нет портрета? Зер гут, яволь. Тогда собирайтесь, будем ездить с вами на нашем немецком мотоцикле с коляской по близлежащим посёлкам, чтобы вы нашли в толпе вашу дочурку и указали нам на неё...

Вот такие дела. И попробуйте убедить меня в том, что эта метафора совершенно идиотская и даже дикая по нашим цивилизованным условиям. Это вовсе не метафора, просто так оно и есть на самом деле, спросите в неофициальной обстановке у любого, кто тут был. У чеченов сейчас своя Великая Отечественная, мы для них ничем не лучше эсэсовцев, и они с трудом представляют себе, что среди тех эсэсовцев могут быть вполне хорошие ребятишки.

В общем, домыслите сами, как отнесутся Музаевы к нашей миссии.

Вот поэтому я и сказал вначале, что мы надеялись на передачу дела чекистам. Как говорит Вася Крюков, ну их в задницу, такие дела...

Ладно, давайте по порядку, а то начал сразу с больного вопроса, а в суть не посвятил.

Итак. Иванов прилетел из Моздока и сообщил «радостную» весть: есть решение сверху. Всё бросаем, занимаемся вплотную нашей недоловленной смертницей Земфирой. Строго конфиденциально. Минимум информации навынос, особенно для чекистов. Знакомая песня, не правда ли?

Иванов признался, что в такой постановке вопроса виноват он лично, вернее, его преступная искренность в разговоре с Витей и желание дать временному начальнику как можно больше информации по этому делу. Может быть, всё было бы иначе, не упомяни он о моём замечании насчёт Абу, голос которого я узнал на той записи...

С Абу я познакомился во время работы по основному профилю: нашей командой тогда ещё и не пахло. Я неплохо владею рядом языков (сугубо юношеские увлечения из мирной жизни, к военной специфике никак не относятся), в том числе и арабским. Бывало, знаете ли, валяешься вечерком на тахте, почитываешь «Шахнаме» (в подлиннике, абу-дабийского издания) и сам с себя прёшься — ну, блин, какой же я всё-таки умный и грамотный!