Операция «Отоньо». История одной акции ЦРУ
Шрифт:
Вернувшись из Ресифи, Делгадо чувствовал себя подлинным руководителем португальской оппозиции в изгнании и главным вдохновителем операции «Санта-Мариа», что, надо признать, было совсем не по душе капитану Энрике Галвао. Вскоре публика стала забывать и отважного капитана, и бравого генерала. Но между Галвао и Делгадо участились перепалки, ссоры, очень быстро переросшие из поначалу плохо скрываемой неприязни в открытую вражду. 30 апреля Делгадо заявил о разрыве возглавляемого им «Независимого национального движения» с «Революционным иберийским директоратом за освобождение», осуществлявшим совместное португало-испанское руководство, разработку и проведение операции «Санта-Мариа».
Оба изгнанника начинают между собой мышиную возню, стремясь очернить и
Умберто Делгадо находился в подавленном состоянии, будучи не в силах переносить вынужденное бездействие. Ему до чертиков надоели непрекращающиеся стычки с капитаном Галвао, мелкие интриги, затеваемые окружавшими его эмигрантами, а главное — тяготила бесперспективность его существования. Вот почему он массу энергии тратил на составление различных планов, большей частью абсолютно нереальных. Сам же Делгадо слепо верил в возможность их осуществления.
В июньский зимний день генерал обсуждал с группой единомышленников подготовку акции, которая впоследствии станет известна как «Атака на Бежу».
В комнату вошла Аражарир: «Может быть, вы, сеньор президент, прерветесь на минутку и выпьете по чашечке кофе? Нельзя работать столько часов подряд!»
— Спасибо, милая Аражарир, — произнес Делгадо и, встав из-за стола, закинул руки за голову, распрямляя плечи. — Хорошо бы сейчас пройтись километра два спортивным шагом, но такая погода отбивает всякое желание.
Он подошел к окну, открыл ставню и посмотрел вниз, на улицу. Район этот никак нельзя было назвать аристократическим. Ветхие дома, многие из которых не только требовали капитального ремонта, а давным-давно отжили свой век. Здесь в основном проживала китайская община, и этот уголок Сан-Пауло скорее походил на какой-нибудь европейский квартал в Шанхае или в Гонконге, чем на улицу самого крупного города Бразилии. Непрерывно гудели автомашины, с трудом пробивавшие себе дорогу среди множества груженных мешками и картонными коробками повозок, двуколок, которые тащили, впрягшись в оглобли, босоногие, одетые в рубище негры и китайцы.
Глубоко вздохнув, Делгадо закрыл окно и снова сел за стол.
— На чем же мы остановились, друзья? Ах да, проблема связи.
— Вы обещали, сеньор генерал, — произнес один из мужчин, участвовавших в совещании, — написать рекомендательные письма верным друзьям, которые помогли бы на первом этапе нашей деятельности.
— Они у меня готовы. — Делгадо вынул из ящика письменного стола несколько листков. Текст можно было разобрать с трудом, Делгадо обладал пресквернейшим почерком. — Мои соратники, — напыщенно произнес он, — готовы пойти на любые жертвы ради торжества нашего дела. Вы убедитесь в этом после первых же контактов с ними.
— Сеньор генерал, — перебил Делгадо Мануэл Серра, опасавшийся услышать еще одну длинную тираду предводителя. — Когда мы увидим вас в Марокко?
— Это зависит от многих обстоятельств, в частности, от визы. Но, надеюсь, в конце июля буду там.
— Тогда мы не будем обсуждать организацию явок в Португалии или как станем связываться друг с другом. Все обговорим в Рабате.
— Да, конечно. Незначительные детали можно уточнить незадолго до начала операции. Как с билетами? Надеюсь, вы отправитесь разными рейсами?
— Сейчас мы летим в Париж, и не страшно, если окажемся в одном самолете, а уж потом наши дороги разойдутся, чтобы встретиться на родной португальской земле.
В те годы небольшая часть католического духовенства причисляла себя к оппозиционерам салазаровского режима. Вокруг них группировались верующие католики, называвшие себя представителями католического движения. Одним из них был Мануэл Серра, офицер торгового флота. Эмигрировав из Португалии в Бразилию, Мануэл Серра примкнул к Умберто Делгадо, став вскоре одним из ближайших сторонников
генерала. Вот почему Делгадо, разрабатывая очередной план военного переворота и намереваясь послать своих людей в Португалию, в первую очередь остановил свой выбор на Мануэле Серра. Генерал считал его подходящей кандидатурой для опасной миссии.О двух других «доверенных лицах» генерала, которые готовились к отправке в Португалию, пойдет речь ниже.
Наступили сумерки, когда конспираторы покинули квартиру Делгадо. Аражарир Кампос, вспомнив, что еще не ходила за почтой, спустилась в подъезд забрать ее. Вернувшись, она положила на стол газеты и письмо.
— Сеньор генерал, конверт с итальянскими марками. Ручаюсь, это от Арриаги. Очень настойчивый молодой человек.
— Дорогая Аражарир, почему вы называете его молодым человеком? Может быть, он почтенный старец? Ну-ка, разрежьте конверт и прочитайте его послание. Я куда-то опять задевал свои очки.
Аражарир, бегло просмотрев текст письма, которое действительно было от Мариу ди Карвалью, улыбнулась.
— Наш португалец из Рима прислал свою подробную биографию. Вот послушайте: «Многоуважаемый генерал Умберто Делгадо! Хочу сообщить вам о колоссальном впечатлении, произведенном на итальянскую публику героической эпопеей с «Санта-Мариа». Местная печать подробно сообщала о ней, высоко оценивая ваше мужество и приверженность идеалам демократии. Может быть, здесь уместно сказать несколько слов о себе, о моем прошлом. Еще в 1932 году я участвовал в нападении на отделение полиции министерства внутренних дел на проспекте Либердади после манифестации в ночь с 3 на 4 октября. Во время студенческой забастовки принимал участие в открытой борьбе с полицией на Кампу душ Мартиреш да Патриа; участвовал в попытке похищения Салазара; участвовал в покушении на Кармону у лиссабонского лифта Санта-Жуста. Восемь раз я подвергался арестам, один раз высылке из страны. Участвовал в восстании моряков в Дао. Во время гражданской войны в Испании сотрудничал в газете республиканцев «Револусао», выходившей на португальском языке. И так далее, и так далее. Сейчас моя политическая активность несколько снизилась, так как хочу сохранить энергию для дела, которое может привести к победе. Надеюсь, что ваше превосходительство имеет больше возможностей дать мне совет, как я могу использовать еще имеющиеся у меня силы».
— Что ж, дорогая Аражарир, допустим, он немножко прихвастнул, но, ручаюсь, значительная доля правды в этом письме есть. Нам не следует отказываться от сотрудничества с ним. Надо ответить Мариу ди Карвалью, а также написать письмо донне Марии Пиа.
Практически с этого момента началась интенсивная переписка между Римом и Сан-Пауло.
В послании от 26 августа Мариу ди Карвалью сообщает Делгадо, что направил для публикации в «подпольной португальской печати» информацию о деятельности оппозиции. Тут же он просит сообщить имена участников операции «Санта-Мариа», в надежности которых Делгадо не уверен, для того, чтобы «избегать контактов с людьми, недостойными нашего доверия, а впоследствии держать их под нашим контролем».
В этом же письме он задает генералу несколько вопросов. Вот некоторые из них: «Существует ли на самом деле «иберийский революционный директорат за освобождение» или же это чисто пропагандисткий ход? Что сейчас делает капитан Энрике Галвао? Входит ли он в руководимое вами движение или же создал свое собственное? Какими паспортами и другими документами снабжены политические эмигранты в Бразилии?» Последнюю просьбу он объяснил тем, что самому ему никак не удается заполучить португальский паспорт, а без такового невозможно выехать из Италии. В завершение Карвалью просит Делгадо выслать фотографии митингов, собраний и различных публичных актов, проводимых португальскими эмигрантами, входящими в движение, возглавляемое генералом. «Этот пропагандистский материал, — объяснял Карвалью, — необходим для распространения в итальянской печати с целью популяризации деятельности португальских политических эмигрантов».