Операция «Переброс»

– Вот чёрт, похоже, мы… Ничего себе! Почти четверо суток провалялись! Но всё равно должен быть день!

– Возможно, какой-то неучтённый эффект…

– Какого хрена, профессор? Вы меня уже достали своими «неучтёнными» эффектами! На хрен вы тут вообще сидите, если у вас всё «неучтённое»?

– Но поймите, это же уникальная…

– Заткнитесь, наконец! Я уже понял, что от вас ни хрена толку. Навязали вас на мою голову… Кирпич, Абрек, – собирайте снаряжение, будем выходить.

Пока бойцы навьючивали на себя оружие, полковник рассматривал изображение на мониторах.

– Похоже, и впрямь никого, как обещали. Однако бдительности не терять, оружие держать под рукой!

– Э… Полковник… – Профессор неуверенно потянул Сутенёра за рукав куртки.

– Что там ещё!

– Посмотрите вот сюда, – научник ткнул пальцам в большой стрелочный прибор.

– И что это за хрень?

– Это амперметр, показывает ток от аккумуляторов. Он должен быть в минусе – система наблюдения включена и освещёние тоже. А он – видите – в плюсе!

– И что это значит? Только не городите мне опять свою херню про «неучтённые эффекты»!

– Нет-нет, просто… включено внешнее питание. Кто-то запустил генератор.

– А ну внутренний обзор мне, быстро!

Научник защёлкал переключателями, и вместо панорамы тёмных улиц на экранах появились слегка искажённые по углам широкоугольными объективами камер картинки внутренних помещений.

– Увеличьте мне вот это, – полковник щёлкнул ногтем по монитору.

Научник крутанул верньер, и экран заполнило изображение спящего в кресле бородатого мужика в подряснике. Голова его была запрокинута, рот открыт, борода тряслась – даже без звука можно было представить раскатистые рулады могучего храпа, издаваемого спящим.

– Поп какой-то… Проф, что ещё за сюрпризы? Кто мне обещал, что на бета-территории людей не будет?

– Не должно было быть… А может… это… Ну те самые?

Полковник пристально вгляделся в картинку на мониторе.

– Нет, не похож. Просто поп какой-то. Откуда его чёрт принес?

Пожав плечами, Сутенёр скомандовал:

– Гилаев! Пойди и возьми этого гражданского. Без крови и живым – но чтобы не дёрнулся. Кирпич! Осмотреть здание. Обнаруженных брать по возможности живыми. При сопротивлении – разрешаю работать на поражение. Кирпич, ты всё понял?

Здоровенный парень с отрешённым лицом деревенского дурачка повторил:

– Осмотреть. Живыми. На поражение можно.

– Молодец!

Полковник щелкнул стопором железной двери и быстро завращал штурвал.

– Пошли, ребятки.

Прийти в себя привязанным к стулу и со здоровенной шишкой на голове – не самое приятное пробуждение. Первым делом Олег потянулся было к голове, чтобы понять, отчего она так трещит, но ничего не вышло – руки были скручены за спиной. В глазах плавали разноцветные круги и слегка двоилось. Поэтому единственное, что оставалось священнику, – тихо застонать. Он застонал бы и громче, но даже от этого звука в голове закрутились мельничные жернова. Разумный вопрос: «Где я?» не пришёл ему в голову. В голову вообще ничего не пришло, кроме разламывающей боли. И ещё – сильно тошнило. Бороться с тошнотой не было сил, и Олега вырвало прямо на подрясник.

– Да… Перестарался ты, Гилаев… – раздался за его спиной спокойный голос. – Зачем так сильно бил?

– Автомат имел, да, – второй голос слегка гнусавил с ярким кавказским акцентом.

– Надо же? – неискренне удивился первый. – Зачем попу автомат? Видите, проф, какие времена настали, – служитель церкви – и тот с автоматом. Ну тогда никаких обид. Кто к нам с мечом придёт – тому сюрприз!

Неяркий свет загородила человеческая фигура, и Олег попытался сфокусировать разбегающиеся глаза. Обладатель первого голоса ему не понравился – высокий спортивного типа блондин, с правильными чертами лица, – но в светлых глазах поблёскивали жёсткие льдинки. Такой убьёт так же спокойно, как говорит, не меняя снисходительного тона, и лёд в его глазах не дрогнет. «На тя, Господи, уповаю», – мысленно произнес Олег, но привычная формула не успокоила. Таким, как этот блондин, Бог не нужен – они сами решают свои проблемы, легко распоряжаясь жизнью и смертью.

– Что вы хотите с ним сделать? – Третий голос, неуверенный и дрожащий.

– Заткнитесь, проф, ваше место вообще у параши, – лицо блондина исказил неприятный оскал. – Итак, батюшка, откуда у вас автомат?

Олег прокашлялся, сглатывая пересохшим горлом:

– Обрёл.

От мощной оплеухи в глазах вспыхнули синие фейерверки, и мир не секунду зарябил, как изображение неисправного телевизора.

– Неправильный ответ. Это вам не милиция, чтобы бормотать: «Нашёл, нёс сдавать». Меня интересуют подробности. Надеюсь, вы понимаете, что к вашему сану у меня лично пиетета никакого. А вот, например, ефрейтор Гилаев – вообще мусульманин. Верно, Гилаев?

– Аллах акбар, полковник! – Гнусавый голос из-за спины прозвучал с явной издевкой.

«Вот как, значит, полковник, – подумал Олег. – Каких, интересно, войск?» Знаков различия на сером камуфляже блондина не оказалось. В голове противно звенело, и опять начало тошнить. «Как бы не сотрясение…» – подумалось отстранённо. Страха не было, только ощущение какого-то абсурда, как во сне.

– Не надо глупостей, батюшка, – снова блондин. – Мы тут люди серьёзные, занятые. Давайте по порядку – как вас зовут?

– Олег, – священник попытался пожать плечами, но мешали связанные руки.

– Вот, замечательно, мы уже разговариваем! Значит, отец Олег, – блондин ощерился неласковой улыбкой. – Из какого же храма, батюшка?

– Из Воскресенского монастырского.

– Далековато вас занесло! Это ж, поди, километров сто от города.

Олег молча кивнул, но даже от этого простого движения его снова замутило.

– Нет-нет, вы не молчите! Расскажите-ка всё с самого начала!

– В начале было Слово, и Слово было… – начал Олег, но новая оплеуха самым обидным образом выбила кровь из носа и искры из глаз.

– Ценю ваше чувство юмора, – всё тем же ровным тоном сказал блондин, вытирая испачканную ладонь платком. – Но мы очень спешим.

Олег понял, что запираться глупо – показная бравада обойдётся ему дорого, а ничего особо важного он всё равно не знает. В конце концов, если бы эти подозрительные военные не начали разговор с удара по голове, он бы сам им с радостью всё рассказал, да ещё и приветствовал бы как спасителей! А теперь… Нет, про Боруха и Артёма им лучше не знать. Люди, которые сначала бьют, а потом спрашивают, вряд ли встретят его товарищей по несчастью добром. И он принялся рассказывать – подробно, начиная со страшной ночи в семинарском общежитии. До набатного колокола в соборе он говорил чистейшую правду, но потом, сказав мысленно «прости, Господи», принялся вдохновенно врать. По его словам выходило, что собаки разбежались сами, на звон колокола никто не откликнулся, а в Рыжий замок он забрёл случайно, ища убежища. А что до автомата – зашёл в воинскую часть да взял – хоть и не к лицу ему оружие, а всё ж спокойнее. Где воинская часть – не помнит, бродил по улицам в темноте да наткнулся. Да он и город-то плохо знает… Вроде всё выходило складно, но по глазам полковника Олег увидел, что где-то прокололся.

– А знаете, батюшка, – протянул блондин, – я ведь почти вам поверил! Так вы складно про птичек с собачками врали – хоть сейчас детишек пугать. А вот только автомат такой вы ни в одной воинской части взять не могли. Это уж не знаю в какой чёртовой жопе АКМ 7,62 с деревянным прикладом ещё на вооружении, но только не в городском гарнизоне. Нехорошо православному священнику врать, нехорошо… Так что сейчас вам Гилаев по мусульманскому обычаю обрезание сделает – только с бооольшим запасом! Будете, батюшка, сидя мочиться…