Операция "Рагнарек"

Три дня назад Сигрун, занявшая место погибшей Хильды, передала ей очередное предложение Ассамитов. Небольшая локальная ядерная война в Восточной Европе. Текущая ситуация вполне способствовала тому, чтобы легкое давление на подходящих людей в окружении Президента подтолкнуло к такому решению. Правда, для этого, по утверждению Рахима, сменившего погибшего в чикагской стычке Фарида на посту главы Ассамитов, следовало временно забыть свои разногласия с Шабашем и договориться с Полонья, имеющим доступ к этим подходящим людям.

И тут Брунгильда испугалась. Кровавые поля Первой Мировой все еще помнились ей, запах иприта навсегда въелся в ее память, и изрытые воронками поля, с горами развороченных трупов, уже не казались ей прообразом благородных битв Вальхаллы. Ей нужен был совет. Ей нужен был Всеотец. И Валькирия черным вороном спешила в Йотунхеймен, к тому, кто все еще спал в ледяной пещере.

Брунгильда вглядывалась вдаль, пытаясь уже издали разглядеть голубой лед «Врат Ночи». Черные крылья несли ее над озером, но взгляд был прикован к горам. Внезапно там, внизу, в великолепном безмолвии северной ночи, вспыхнул жаркий огонь, взметнувшись сквозь темную лесную поросль, затрещал, завыл, сливаясь с человечьими голосами. Странный, не звериный, но и не людской вой вторил им яростным эхом.

Ворон лег на крыло, делая круг над лесным пожаром. Внизу, у самого берега озера, усыпанного каменистыми обломками, шел бой. Люди, вооруженные кто чем, но по большей части лесорубными топорами и охотничьими ножами, отбивались от приземистых фигур, размахивавших кривыми ятаганами и короткими мечами. Раздался одиночный выстрел, в руках одного из мужчин Брунгильда разглядела двустволку. Но в остальном бой шел как в седые времена ее юности, люди стояли плечом к плечу, отражая атаку незнакомых ей странных существ. Что-то древнее, страшное и чуждое вышло из горных глубин, пробуждая в ней воспоминания о слышанных в детстве легендах.

Брунгильда камнем рухнула вниз, достаточно далеко от места сражения, чтобы ни те, ни другие не могли увидеть, как огромная птица принимает человеческий облик. Почти человеческий. Валькирия тенью скользнула вдоль стены двухэтажного деревянного дома. В тусклом свете окна мелькнуло испуганное личико девочки, женщина, показавшаяся за ее спиной, отдернула ребенка в комнату, опуская занавеску. Брунгильда, свивая вокруг себя Плащ Теней, помчалась дальше, к озеру, за спины темных фигур с ятаганами.

***

Дарин выдернул топор из раскроенной груди орка, крякнул, отступил на полшага за спину Строра, утирая градом катившийся из-под легкого кожаного шлема пот.

Они пришли в поселок Мемурубу еще днем. Местные жители, фермеры и лесорубы, с удивлением глядели на странных туристов, видимо решивших поиграть здесь в свои городские игры. Ростом игроки не вышли, зато снаряжение было сработано на совесть – длинные кольчуги, заброшенные за спину боевые секиры, тяжелые башмаки, кованные железом. И говорили они на местном диалекте, что было странно. Да еще на таком, какой даже старику Гунтерссону показался старым, как замшелый лесной пень. Как горы, окружавшие их с детства, как легенды, из которых…

Легенды. Даже дети уже давно не верили в старые сказки, но бородатые мужчины с блестящими топорами сердито хмурили брови, предостерегая от неведомой опасности, идущей с гор. А еще более странная женщина в такой же кольчуге, с тяжелыми косами, уложенными на затылке хитрым плетением, чтобы шлем не сползал, так и вовсе раскричалась на старосту и его помощников, как на несмышленых парнишек.

Спору положил конец Олаф Снуриссон, местный охотник, неожиданно вернувшийся из трехдневного похода на север. Дичи он не принес и говорить мог с трудом, последние несколько часов он бежал, чтобы донести свои новости до сельчан как можно скорее. В десяти милях к северу Олаф наткнулся на свежеистоптанную тропу, уходящую к югу, в направлении Мемурубу. Судя по грязному месиву, оставшемуся на месте цветущего луга, там прошлась по меньшей мере сотня человек. Для туристов многовато. Вскоре тропа свернула в лес, и Снуриссон не решился следовать по ней дальше, но поторопился в поселок, чтобы сообщить о странной находке.

Кнут Олсен, сельский голова, первым решился признать очевидное. Странные низкорослые существа не были людьми. Цверги? Пусть будут цверги. Главное, что пришли с миром и предложением помощи. В отличие от тех, кто по их словам, собирался нагрянуть сюда ночью.

Посовещавшись, сельчане решили выставить на ночь караулы, а женщин, детей и стариков, совсем уже не способных держать в руках оружие, собрали в двухэтажном строении управы, чтобы в случае чего их проще было защитить. Но, после того как неожиданно вспыхнул лес на околице, отрезав людям путь отступления в горы, это решение уже не казалось столь очевидно верным.

А потом из леса высыпали Они. В древних легендах их называли по-разному, то кобольдами, то гоблинами, то орками, но сейчас разбираться было недосуг. Толпа вооруженных кривыми ятаганами оскаленных зеленокожих уродцев с визгом и воем ринулась на выстроившихся плечом к плечу фермеров и лесорубов. Зазвенела сталь, брызнула первая кровь. Поначалу черная, орочья. Но под бешеным натиском врага ряд дрогнул, под кривыми клинками упал один защитник, потом другой. За спиной, из дома, раздался оглушительный женский визг.

– Задернуть шторы! – прогремел бас Кнута Олсена, - детей от окон, живо!

Ряды выровнялись, слева сверкнули топоры цвергов. Дарин рубил давнего врага деловито, словно уголь в шахте, Строр про себя считал удары – это был его первый настоящий бой, и юный цверг больше всего опасался опозориться перед командиром. Харис, заметившая, что правый фланг медленно сползает назад, за спинами людей бросилась туда, на подмогу.

Олаф расстрелял уже половину патронов, припасенных на ближайший месяц, но одного ружья против сотни орков явно не хватало. Ряды нападавших и защитников смешались в густой свалке, и Снуриссон, аккуратно спрятав ружье между служившими ему прикрытием дровами, вытащил из-за пояса нож.

Крики раненных тонули в лязге и грохоте битвы, но отступавшие поначалу сельчане вошли в боевой раж, кровь пращуров, текущая в их жилах, загорелась боевым пожаром, и теперь уже орков теснили к реке. За спинами врагов мелькнула тень, высокая девушка в джинсах и кожаной куртке голыми руками свернула шею одному из зеленокожих монстров, вырвала ятаган из когтистой лапы, вихрем закружилась в смертельном танце.

Вмешательство Брунгильды переломило ход сражения. Уже через несколько минут оставшиеся орки были прижаты к реке и безжалостно зарублены все до единого. Дарин еще днем предупредил сельчан, что пленных брать бесполезно, языков орки не знают и даже на своем наречии объясняются с трудом. Возможно, кто-то из племенных вождей и обладает достаточным разумом, чтобы с ними можно было вести переговоры, но для этого нужно будет добраться до них в подземных логовах, а это задача не для полусотни впервые побывавших в рукопашной фермеров.

Брунгильда, все еще потрясенная происшедшим, попыталась скрыться, как только люди, покончив с последним орком, поспешили на помощь раненным товарищам. Сельчане потеряли в этом бою всего десятерых, но и этого было довольно, чтобы горе утраты затмило радость победы. Беда пришла к ним нежданно, и, хотя они отразили ее худшие последствия, безвременная смерть здоровых мужчин от рук «сказочных чудовищ» поразила их своей нелепостью.

Дарин перехватил девушку уже у самой кромки леса. Цверг узнал ее. Это она крутилась несколько месяцев назад у «Врат Ночи». Странная девушка. Неправильная.