Операция 'Синий гном'

Купер бросился к трактору, бешено закрутил ручку стартера. О чудо! Мотор завелся. Зацепив крюком моток растения, фермер вскочил на сиденье. С таким же успехом он мог бы попытаться порвать якорную цепь океанского лайнера, - "оно" потянулось за трактором на середину двора, но ни один стебелек не отделился.

И тут у Купера мелькнула счастливая мысль. Огонь! Да, всесокрушающий огонь! Как он не подумал о нем раньше! Через несколько минут Купер выскочил из дому, держа в руке паяльную лампу, извергающую свистящий язык синего пламени. Он не подходил, скорее подкрадывался с торжествующей усмешкой к зловещей пришелице, которая уже застилала двор полуметровым слоем и приближалась к дому. Он бормотал ругательства, обращался к ней, будто к одушевленному существу: "Ну погоди, тварь... Теперь ты у меня запляшешь!" И в этот миг походил на одержимого.

Гудящее пламя коснулось ближайших побегов... Они не пожухли, не сникли, не вспыхнули. Растение не горело. Огонь, дар Прометея, оказался бессильным перед этой заразой. Видно было, как в пламени продолжали появляться на побегах почки, как возникали и вились новые отростки... Жена и маленькие куперы, сгрудившись у двери, с немым ужасом следили за поединком.

И вдруг Купер ощутил на левом предплечье уже знакомое жгучее прикосновение шипов. Один из стебельков-усиков поднялся вертикально и, пружинисто раскачиваясь, обвил руку Купера выше локтя. "Оно" нападало! В этом явлении угадывалось нечто преднамеренное, осмысленное... Боль была нестерпимой - возможно, именно она и спасла Купера, заставив понять всю опасность положения. Он закричал и, бросив лампу, стал срывать с себя побег. К счастью, ему удалось сделать это ценой рукава рубахи.

Купер вбежал в дом, захлопнул дверь, задвинул засов и спиной привалился к ней.

– Джен!
– задыхаясь, бросил он жене.
– Сумку. Лепешек на дорогу. Флягу с водой. Живее!..

Куперу казалось, что поединок с растением занял каких-нибудь полчаса, на самом же деле солнце стояло уже высоко. Пробиться к форду под навесом нечего было и думать, а времени терять было нельзя. Пока жена набивала рюкзак кое-какими продуктами и одевала ребятишек, Купер открыл окно, выходящее в сторону ограды, и выглянул наружу. Трава, слава богу, не проникла сюда. Куперы вылезли в окно, отец помог матери перелезть через ограду, поднял в передал ей детей, одного за другим. Семья благополучно выбралась на дорогу, ведущую к городу.

С содроганием увидели Куперы, что ржавые нити уже перекинулись через ограду, спускались вниз, шевелились, стелились по земле... Темпы роста и размножения растения ускорялись с каждой минутой.

Родители распределили между собою детей, хнычущих, донельзя испуганных. Младшего, четырехлетку Дика, взяла на руки мать, шестилетнюю Эстер и старшего мальчугана - Айка, девяти лет, принял на свое попечение отец (он, кстати, так и ушел в рубахе с одним рукавом). Глава семейства бросил последний взгляд на опустевшую ферму, всхлипнул и зачем-то погрозил траве кулаком. Потом вскинул на спину рюкзак, взял детей за руки, и семья тронулась в путь. До автострады, ведущей в город, предстояло пройти около двадцати миль.

А за спиной беглецов переплескивалась через ограду фермы и расползалась толстым слоем по равнине буро-ржавая трава. Свиваясь в клубки, похожие на старую колючую проволоку, она двигалась за уходящими, подобно ковру, который раскатывала им вслед какая-то незримая сила.

3. ПАНИКА В КАНЗАС-СИТИ

Рой Купер, жилистый, загорелый, лысоватый человек, немало повидал за свои сорок пять лет. Жизнь, прямо сказать, не баловала его: знавал он холод и нужду, изнурительный труд, участвовал во второй мировой войне и был ранен, теперь перенес разорение. Но никогда не приходилось ему переживать таких кошмарных часов, как во второй половине этого знойного дня и последовавшую за ним безлунную ночь.

Невыразимо тяжело было тащиться по раскаленной пустынной дороге в облаках пыли, тянуть за собой изнемогающих ребятишек. Руки Купера покрылись болезненными волдырями, тело ломило, но все это было пустяками по сравнению с тем, что преследовало их. Оглядываясь, Купер видел, с какой неумолимой методичностью катился за ними бурый ковер. Оглядывались и дети, и Купер тогда ощущал по ручонкам, как их бьет нервная дрожь. Ноги подкашивались. Но мысль настойчиво подсказывала: "Спеши или погибнешь!" На автостраде спасение, там - машины: впереди город, сотни тысяч людей, в их руках техника, которая может остановить и одолеть эту напасть...

К полуночи детишки совсем сдали. Купер принял героическое решение: отдохнуть хотя бы час, будь что будет! Семья присела у обочины дороги, дети прильнули к отцу, и сон мгновенно сморил их. Купер тоже опустил чугунные веки, клянясь не спать. А когда открыл глаза, увидел небо с первыми проблесками зари, спящих детей и на горизонте - ржаво-бурую кайму... "Оно" не настигло их: видимо, с наступлением ночи перестало двигаться... Неужели тоже "отдыхало", "спало"?

Но вот сверкнули лучи солнца, позолотили недвижную, лохматую, как шкура медведя, массу, и она зашевелилась, тронулась с места.

И снова - бегство. В полдень Куперы вышли к автостраде, по которой катились к ничего пока не подозревавшему городу алюминиевые цистерны с молоком, самосвалы, автофургоны. И тут беглецам повезло: их подобрал порожний грузовик и быстро домчал до пригорода.

Здесь Куперы нашли то, что им прежде всего было нужно, - маленькую закусочную, умылись, утолили жажду и голод. Хозяин, выслушав диковинную историю фермера, недоверчиво покачал головой, однако посоветовал обратиться в редакцию газеты. В лавчонке рядом Купер купил новую рубаху, побрился, и вскоре репортеры "Канзасского вестника" слушали рассказ о его злоключениях. Купер попал по адресу: все это было так необычно, что кроме газетчиков, пожалуй, ему бы никто не поверил. Но и репортеры не усмотрели здесь опасности, грозящей городу, а только хорошую, "хлебную" сенсацию.

Два мотоцикла помчали ловцов новостей к месту, где шофер подобрал Куперов. Они вернулись потные, озадаченные, с лезущими на лоб глазами: да, Купер не был ни полоумным, ни мистификатором. "Оно" подошло к автостраде.

– Ну, что там?
– ворчливо осведомился редактор.

– Чертовщина!
– в один голос воскликнули репортеры. Продемонстрировали фотографию: самосвал, остановленный загадочным растением.

Вечерний выпуск вышел с аншлагом на первой странице: "Рой Купер говорит: "Это страшно!" Интервью с Купером. Фото Купера и его семьи. Фото самосвала: несокрушимые тенета оплели колеса и приковали машину к асфальту. Интервью с профессором по кафедре астрономии м-ром Коулом (Канзасский университет): "Что упало на ферме Купера?" По осторожным предположениям профессора, феномен зародился в земной атмосфере, как гигантская градина, и представлял уникальное явление. Связь между падением ледяной глыбы и появлением растения м-р Коул комментировать затруднялся: наука, мол, в таких вещах не верит на слово и требует изучения вещественных доказательств.

Город и окраина знакомились с сенсацией, пожимали плечами и продолжали жить своей жизнью. Некоторые принимали все это за газетную утку, смеялись.

Утром движение на автостраде остановилось. Городские рынки не получили ежедневной порции молока и свежих овощей. Но и это еще не заставило власти отрешиться от беспечности. Очистить автостраду поручили дорожному управлению муниципалитета. К ферме Купера был послан вертолет. Но вылетевшие на нем ничего не увидели, кроме моря шевелящейся, будто дышащей, буро-рыжей колючей травы. Метровым слоем покрывала она равнину на огромной площади... О том, чтобы добыть остатки ледяной глыбы, не могло быть и речи, да они, вероятно, давно уже и растаяли.

И только когда первые волны этого растительного наводнения докатились до предместья и стали растекаться по улицам и переулкам, затопляя дворы, захватывая в полон дома, когда вынуждены были приостановить работу два крупных предприятия - мукомольное и консервное, когда на улицах Канзас-Сити появились первые беженцы с окраин, а в муниципалитете журналисты, уже не из "Канзасского вестника", а из нью-йоркских, чикагских и вашингтонских газет, - только тогда отцы города сообразили, что пора браться за ум.