Операция «Сокол»
Шрифт:
Как ни велика была злоба Куликова, страх все-таки был ощутимее. Его начинало трясти уже не за исход операции, а за то, что должно последовать по истечении часа, в полночь. Оставалось всего пятнадцать минут, когда Куликов не выдержал, выбрался из кустов, пошел из усадьбы. Он не оглядывался, гонимый страхом, не подозревал, что по пятам следует сержант Ткачев. Поэтому, когда его окликнули: «Куда так спешишь, Куликов?» и свет фонаря осветил его, он чуть не упал. Но тут же справился с собой.
— А, товарищ сержант, вы тоже туда?
— Куда это? К зазнобе, что ли? — весело спросил Ткачев.
— Уберите фонарь, товарищ сержант. Заслепил все глаза. — Когда Ткачев немного отвел луч в сторону, продолжал, вздыхая: — Какая уж тут зазноба. Чудеса, может, колдовство какое. Слыхал я, тут по ночам девушка-красавица появляется.
— Верно, Куликов. Пойдем вместе. Только не к пруду, а в обратную сторону. К штабу. Ты задержан.
Ткачев вытащил из кармана пистолет. Куликов пригнулся и, по-заячьи петляя, кинулся по полю. Он бежал к копне соломы, где был спрятан мотоцикл. Когда он был уже у цели, навстречу ярко брызнули лучи фонариков, поднялись трое с автоматами наизготовку.
Операция по захвату была разработана по этапам. Сперва берут того, кто придет на радиостанцию (предполагалось — Куликов), затем — Карпова и девушку, Геркус, в последнюю очередь старика Митнера. Это при условии, если все произойдет без шума.
На арест Митнера вышли мы с Обуховым и двумя автоматчиками (на случай неожиданных встреч). Выждали, пока Ткачев дал сигнал, что Куликов покинул свою засаду, и зашли в флигель, оставив солдат у двери. Обухов вежливо постучал в двери комнаты старика.
— Откройте, пожалуйста. Офицер хочет поговорить с вами.
— О чем мы будем говорить с паном офицером ночью? — громко зевая, отозвался хозяин.
— Дело не терпит промедления, пан, — ответил Обухов.
— Пускай пан офицер подождет минутку, я схожу за ключом.
Митнер подошел к окну, отогнул штору — разглядел автоматчиков. Поняв, что выхода нет, он решился на отчаянный шаг. Достал автомат из комода, распахнул окно, дал очередь по солдатам — один был убит, второй ранен. Когда Митнер вскочил на подоконник, намереваясь прыгнуть, раненый солдат нажал на спуск автомата.
...Ровно в двенадцать немецкая батарея дала первый залп по имению. Тотчас небо прорезали трассы «Катюш». Все смолкло. На позиции батарей противника бушевал огненный смерч.
Назавтра мы распрощались с капитаном Потаповым. Он вернулся к своим обязанностям. Через месяц нас с Обуховым вызвали на совещание у начальника контрразведки армии генерал-майора Зарелова. Генерал, представив нас собравшимся сотрудникам, поздравил нас с успешным завершением операции, предложил капитану Обухову сделать короткий отчет о ней.
— Надо подчеркнуть общую сложность операции, — сказал Обухов, раскрывая записную книжку. — Она проходила в условиях постоянного движения полка — то наступление, то вывод во второй эшелон обороны, то переброска в тыл; смена места и пополнение состава части добавляло сложности. В ходе операции надо выделить два основных момента. Первый — события, особенно начальные, представлялись разрозненными, не увязанными между собой, не подчиненными единой цели. Например, какая связь между разгромом нашей батареи и подменой регулировщика? Тогда мы не знали, что в тот день намечалась отправка новой радиостанции на передовую, а она-то главным образом интересовала агентуру. Второй момент — враг поначалу опережал нас, наносил упреждающий удар. Так погибли шофер Зайцев, младший лейтенант Кравцов, радист Мироненко. Это можно отнести к нашим просчетам...
— И Соловьева вы упустили, — заметил генерал Зарелов. — Или вы так не считаете?
— Нет, товарищ генерал-майор, не считаю, — твердо ответил Обухов. — Соловьев был взят на подозрение сразу. Но мы не спешили с арестом. Уж слишком очевидна была его работа, нам словно бы подставляли его. Об этом стоит сказать подробнее. У капитана Потапова исчезла фотокарточка из солдатской книжки, а жили они вдвоем с Соловьевым. К тому же Соловьев разыграл сцену с пропажей собственной фотографии, хотя она была на месте. Через некоторое время карточка возвращается к Потапову, и опять же об этом намекнул капитану радист. Все очевидно. Фото понадобилось агенту не столько для ознакомления или проверки нового человека, а главным образом, чтобы привлечь наше внимание к Соловьеву. Далее. Соловьев уклоняется от поездки на передний край,
а в это время командный пункт подвергается внезапному обстрелу. Тут уж яснее ясного, что называется. Наконец, подложное письмо Соловьева к жене, которое грубо изобличало радиста как предателя и шпиона.— Не совсем понятно, почему агент отпустил Соловьева к немцам? — задал вопрос один из сотрудников. — Вам не казалось, что он ставит себя под прямой удар, зная Соловьева, как человека слабовольного.
— Нет, нам так не казалось, — ответил Обухов, улыбнувшись. — Да, Карпов хорошо знал радиста, что одна из причин, по которой он хотел от него избавиться. Как он поступает? Пишет письмо к жене Соловьева, дает сержанту Майорову ложный адрес — позже мы установили это точно — и, зная, что сержант привезет письмо обратно и постарается вручить его лично Соловьеву, организует его побег — как раз в тот момент, когда ему грозит арест. На прощание они выпивают. Соловьев получает рассчитанную дозу яда. Если бы он не застрелился, все равно был бы мертв через час-два. Нам тогда тоже показалось странным, почему же Карпов отпустил Соловьева? Мы провели вскрытие трупа. Таким образом, агент обезопасил себя и спрятал концы.
Обухов перелистнул страницы записной книжки, продолжал.
— Карпов привлек наше внимание, когда пришел в качестве свидетеля по убийству Кравцова. Он пытался навести нас на радиста Мироненко. Но, поняв, что ему не совсем поверили, ликвидировал его... Может возникнуть вопрос: по какой причине Карпов убил младшего лейтенанта Кравцова? История кратко такова. У Кравцова была знакомая женщина — она могла стать его женой. Тут появляется Карпов, возникает сцена ревности. Она, боясь его потерять, открывает свою связь с немецкой разведкой — почему и приходит к ней Карпов. Возможно, надеялась привлечь Кравцова на свою сторону. Он порывает с ней, хотя не доносит... Он хранит тайну до того дня, пока не увидел Карпова в нашем полку. Это могло произойти так. Кравцов разговаривает с Мироненко, мимо случайно проходит Карпов. Они узнают друг друга. Кравцов решает заявить немедленно, хотя Мироненко уговаривает не делать этого... В этом происшествии нам показалось главным одно обстоятельство: Кравцова убили потому, что он решил вернуться в штаб. Понятно было, что Мироненко к этому не причастен, хоть и скрывал правду. Значит, был еще кто-то. Тут как раз пришел Карпов с показаниями. Подозрения укрепились, когда Михайлов побывал в столовой хозроты, где Егорову дали снотворное. Это потребовалось, чтобы снять слепок с ключа от сейфа, в котором хранились схемы новой радиостанции. Этим ключом Карпов воспользовался позже, тут его взяли. Они могли снять основные узлы на микропленку, но для этого требовались время и опыт, а доступ к радиостанции был строго ограничен. Тогда они пытались захватить ее, направив ложной дорогой, но, к счастью, пикап оказался неисправным.
— Скажите-ка, капитан, когда и по какому поводу вы заподозрили Егорова?
Обухов, уловив ироническую нотку в вопросе, улыбнулся.
— Это надо отнести к издержкам производства, товарищ генерал. Как и бандеровцев, которые немного отвлекли наше внимание от основной задачи. Вообще, мы не могли пренебречь тем, что в руках Егорова все средства связи. Подозрение возникло, когда обстреляли КП. Об этом, как и о том, что на КП в то утро прибывают генерал Данилевский и офицеры штаба армии, знали немногие, в том числе командир взвода связи. Кстати, нам пока не удалось выяснить, откуда противник получил об этом информацию, но Карпов был в курсе — факт. Затем проявитель для микропленки и снятые с конвертов марки, обнаруженные в его чемодане. Эти марки использовались для передачи информации Куликову, но кто их наклеивал — не установлено. Только полностью подтверждена непричастность жены Соловьева...
Последовал вопрос:
— Странными кажутся обстоятельства с ключом от библиотеки. Как будто агент заранее рассчитал путь полка?
— Да, тут есть случайность, стечение обстоятельств, — подумав, ответил Обухов. — Но есть и закономерные факты. Ключ от библиотеки поместья понадобился Карпову, чтобы проникнуть в тайник, где находился нужный ему передатчик и фотографии. На фотографиях военнослужащие Красной Армии, по каким-то причинам взятые на учет немецкой разведкой. Ну, а то, что полк оказался в этом месте, более того, штаб, радиостанция, тайник — в одном доме, им просто повезло. Иначе они бы нашли другие пути и способы...