Операция «Тюбетейка»

И хотя мама запретила утёнку вертеть головой, он всё время глядел то в одну, то в другую сторону, всему дивился, всё жадно старался рассмотреть. Так увидел он вдруг точку, приближающуюся к ним из далёкой дали.

«Кто бы это мог быть? Орёл, а может, коршун?» — раздумывал утёнок, но спросить у старших не решился, а то снова станут ругать, что он вертит головой и понапрасну растрачивает силы.

Самолёт немного сбросил высоту, сейчас он летел под перистыми облаками. Внизу снова зазеленели лоскутки лугов, зажелтели и закраснели рощицы осеннего леса. Ауримас не мог отлепить нос от окошечка. Голова у него кружилась от обилия впечатлений. «Вот, значит, какое оно, небо, какая земля и какой самолёт», — думал он, а вслух сказал:

— Когда я вернусь домой…

— Знаю, знаю, — снова улыбнулась мама, — когда вернёшься домой, сделаешь себе самолёт и земной шар.

— Да! И к самолёту привяжу санки из пустых спичечных коробков, а в санках будут сидеть сто весёлых мальчиков, я вылеплю их из пластилина, и они…

Закончить Ауримас не успел.

…Вожак, уже снова летевший впереди вереницы, с тревогой прислушивался. На стаю накатывался странный, грозный гул, от которого всё вокруг дрожало. Повернув головы, утки увидели мчащуюся на них огромную железную птицу. Она летела с такой скоростью, что утки не успели ни сообразить, в чём дело, ни нырнуть в сторону. За окном кабины было видно побледневшее лицо пилота, его плотно сжатые губы: сидевший рядом с ним бортмеханик что-то кричал, видимо сообщая по радио на землю о приближающейся беде, миновать которую невозможно. Через мгновение самолётные турбины, как пасти дракона, принялись заглатывать уток, не успевавших даже крякнуть. Три турбины одна за другой захлебнулись и заглохли, продолжала работать только четвёртая. Самолёт сразу потерял скорость, нос его накренился, уставился в землю, и он стал падать…

В пассажирском салоне поднялся переполох. Только маленький Ауримас ничего не понимал. Мама, ни слова не говоря, крепко прижала его к себе.

— Мам, — весело спросил мальчик, — смотри, как быстро мы спускаемся! Внизу аэродром, да?

— Аэродром… — прошептала мама побелевшими губами, умоляя судьбу, чтобы она не дала погибнуть её единственному сыну, который ещё так мало успел порадоваться жизни.

Тянулись долгие секунды — самые страшные для тех, кто летел в самолёте, секунды, которых им никогда ещё не доводилось переживать. Катастрофа казалась неминуемой, но опытный пилот не растерялся, не выпустил из рук штурвала, он до последнего старался, пусть и на одной турбине, замедлить падение, выровнять самолёт и плавно опуститься. И это ему удалось! С рёвом и грохотом огромная серебристая птица приподняла нос и не упала — приземлилась на большой поляне. Самолёт тяжело плюхнулся на землю, трясясь, побежал по ней, но не разбился, жизнь пассажиров была спасена.

Вскоре открыли аварийные двери, и пассажиры, едва держась на ногах, выбрались на зелёную травку. В стороне паслось стадо коров.

Ауримас выскочил одним из первых.

— Разве это не аэродром? — воскликнул он разочарованно.

Но луг был таким широким и зелёным, что вскоре мальчик повеселел и уже бегал, гоняясь за синей стрекозой. Вдруг он удивлённо остановился: перед ним на траве лежал утёнок со скомканными крыльями.

Мальчик склонился над ним, и его сердце сжалось от сострадания.

«Наверно, это сделал ястреб, — подумал он. — Хищный, злой ястреб!»

Потом, забыв о несчастном утёнке, Ауримас снова бегал около самолёта. А по небу уже летела другая утиная стая, и путь ей указывала большая и одинокая вечерняя звезда…

Витамин «З»

На остановке в троллейбус входят только двое: мальчик в пёстром беретике и его мама. Мама усаживает сына на переднее боковое сиденье между пожилым дяденькой с седыми бровями и толстой тётей с плетёной корзинкой на коленях. В руках у мальчика маленькая жестяная коробочка с этикеткой «Витамин Д и З». Буква «З» приписана жёлтым карандашом, она такая большая, что её можно увидеть даже с последнего сиденья. Однако пассажиры заняты своими мыслями или загляделись в окна, так что на коробочку никто и краешком глаза не смотрит. Тогда мальчик поднимает её над головой и даже помахивает, как флажком. Больше всего ему хочется, чтобы на коробочку обратила внимание сидящая напротив девочка — уже большая, уже, наверно, в третьем или даже четвёртом классе. Но по-прежнему никто не замечает аккуратно выведенную букву «З» и не любопытствует, что это за коробочка и что за неслыханный витамин в ней. Может быть, потому что стоит лето и кусты ломятся от ягод, вон даже у толстой тёти корзина полна чёрной смородины. Поэтому, наверно, пассажиров и не интересуют витамины, какими бы буквами они ни обозначались. Только девочка покосилась, насмешливо хмыкнула и снова вертит в руках расшитую бисером сумочку — вот это, мол, достойная внимания вещица!

Огорчённый равнодушием пассажиров, мальчик опускает руку и спрашивает:

— Мам, а далеко ещё до нашей почты?

— Далеко, Ауримас, — отвечает мама, — остановок шесть.

— Тогда, — просит мальчик, — подержи пока мою коробочку, а я устроюсь поудобнее.

Осторожно, как неоперившегося птенчика, протягивает он коробочку маме, становится на сиденье коленками и упирается лбом в стекло. Потом, полуобернувшись, протягивает руку и снова берёт коробочку, прижимает к уху и слушает, прищурив глаз.

— Мам! — кричит он радостно. — Опять слышно, как он прыгает! Тихо-тихо, но всё равно слышно: скок-скок-скок!

Дяденька с седыми усами наконец-то заинтересовался соседом, он поворачивается, смотрит на коробочку и удивлённо спрашивает:

— Это кто же может прыгать в такой маленькой коробочке? Уж не блоха ли?

— Наверно, кузнечик, — вступает в разговор и тётя с корзиной.

— Никакой там не кузнечик и не блоха, обыкновенные шарики витамина Д! И вовсе они не прыгают и не скачут, просто катаются по пустой коробке и стучат! — заявляет тоном знатока девочка с сумочкой, будто она не в третьем или четвёртом, а в десятом классе!

Мальчик недовольно хмурится и внимательно смотрит на девочку.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает он.

— Я всё знаю! — выпаливает девочка. — Я даже знаю, из чего тебе пёструю беретку сшили. Из салфетки, вот! И ещё я знаю, что никакого такого витамина З нету! Есть витамин А, есть ещё всякие там другие витамины — В, С, Д, а З никакого нет и не было. Спорим хоть на мою бисерную сумочку! — И она приподнимает сумочку, которой, наверно, очень гордится.

Мальчик смущённо молчит, потом оборачивается к маме и спрашивает:

— Мам, рассказать им про нашу тайну?

— Как хочешь, — улыбается ему мама и как-то озабоченно обводит взглядом пассажиров.

— Так вот, знайте: в моей коробочке живёт зайчик!

— Что?! — От удивления толстая тётя чуть не роняет на пол свою корзинку с чёрной смородиной. — Настоящий зайчик?

— Наверно, ты вылепил этого зайчика из пластилина или смастерил из жёлудя? — хитро поднимает седую бровь дяденька.

— Или, — снова хмыкает всезнающая девочка, — из засохшей фасолины?

— А вот и нет! — мотает головой мальчик. — Это настоящий зайчик, я сам его поймал, когда он в окно запрыгнул. Еле успел крышкой накрыть, чтобы обратно не выпрыгнул. Правда, мама?

— Правда, правда, — кивает мама и ещё более озабоченно поглядывает на пассажиров, особенно на девочку с сумочкой.

Теперь дяденька так удивлён, что уже обе его брови полезли на лоб.

— Если так, — говорит он, — то ты замечательный охотник. Замечательнее самого барона Мюнхгаузена!

— Не только охотник, — добавляет тётя с корзиной, — а ещё и волшебник: это надо же, целого зайца сумел затолкать в коробочку от витаминов! Как джинна в бутылку!

Теперь уже все пассажиры смотрят на коробочку, а один, с последнего сиденья, громко спрашивает:

— Ну и что же ты собираешься делать со своим зайчиком, Ауримас? Зажаришь в духовке?

— А перед тем как жарить, — смеётся девушка, сидящая рядом с ним, — наверно, шкурку снимешь? Я как раз в скорняжной мастерской работаю и сошью тебе из неё шапку!