Операция «Валгалла»

Штрассер подошел к ним и оттащил Риттера.

— Спокойней, майор. Успокойтесь. Что они там сейчас делают?

— Пьют, — сказал Френкель. — У них есть несколько женщин.

— Женщин?

— Девочек, из лагеря. Мне показалось, они еврейки.

Установилось неприятное молчание. Бергер сказал, кивнув на горевшие самолеты:

— Почему они не улетели отсюда на этих самолетах, пока было можно?

— В первую очередь потому, что сели из-за недостатка топлива, а у нас его тоже не было. Кончилось еще полмесяца назад.

— Так, топлива нет, — выговорил Штрассер. — Но у вас непременно должно быть немного. «Сторчу» много не надо. Разве не так, Бергер?

— Хотя вам и нужно-то галлонов десять, но у меня их нет, — сказал Френкель.

Бергер посмотрел на «Юнкерс» в дальнем конце полосы, на тот, что совершил аварийную посадку.

— А как с тем? У него в баках что-нибудь осталось?

— Мы откачали у него из баков топливо две недели назад. — Френкель немного замялся. — Возможно, там осталось еще несколько галлонов, но, определенно недостаточно, чтобы вы смогли далеко улететь.

Неожиданно они услышали взрыв смеха и пение, донесшееся из домиков.

Риттер обратился к Бергеру:

— Если я не ошибаюсь, то рабочей лошадке, вроде «Физлер Сторч», чтобы летать, не обязательно нужно высокооктановое авиационное топливо?

— Нет. Он будет функционировать и на значительно хуже очищенном сырье. Конечно, это скажется на рабочих характеристиках.

Риттер кивнул на домики.

— Вон там четыре грузовика. Я полагаю, у них баки на сорок-пятьдесят галлонов. Это подойдет?

— Не вижу, почему нет, особенно если мы сможем что-то откачать из «Юнкерса» и смешать их.

Риттер обратился к Френкелю:

— Вы не возражаете?

Оберлейтенант кивнул.

— Я не возражаю, но у джентльменов из айнзатцгруппен могут быть другие планы.

Штрассер сказал:

— Мы выполняем специальную миссию, представляющую особую важность для Рейха. Мое предписание подписано самим фюрером.

— Сожалею, дорогой, но в Германии сегодня творятся странные вещи, — сказал Френкель. — В действительности, есть такие, кому это до лампочки. И я подозреваю, что те, о ком речь, относятся именно к этой категории.

— Тогда нам придется позаботиться об изменении их воззрений, — сказал Риттер. — Сколько их там?

— Тридцать или около того.

— Хорошо. Распорядитесь, чтобы двое ваших людей занялись откачиванием топлива из «Юнкерса». Остальных отправьте к грузовикам. Я займусь этими…, — Он замялся. — Этими джентльменами из «Айнзатцгруппен». — Он обернулся к Штрассеру. — Вы согласны?

Штрассер слегка улыбнулся.

— Дорогой мой Риттер, я ни за что не согласился бы это упустить.

Ни души не оказалось около грузовиков, не были выставлены часовые и на лестнице у двери в столовую. Риттер быстрым шагом шел по территории, Штрассер следовал на шаг позади.

— Я, должно быть, сошел с ума, — сказал Штрассер.

— О, не уверен. Как мы обычно говорим об просиживающих стулья ублюдках из штаба, человеку полезно время от времени оторвать задницу и прогуляться на фронт, чтобы посмотреть каково приходится настоящим солдатам. Небольшая разминка для поднятия духа, рейхсляйтер.

Он остановился у подножия лестницы, чтобы подтянуть перчатки. Штрассер сказал:

— Почему вы меня так называете, майор?

— Вы хотите сказать, что я ошибся?

— По моим сведениям, рейхсляйтер Мартин Борман в настоящее время находится в бункере фюрера в Берлине. Даже в наши дни, потребовалось бы чудо, чтобы один человек оказался одновременно в двух местах.

— Достаточно просто, если иметь двойника.

— Тогда возникает проблема, кого считать двойником, — сказал Штрассер. — Забавно, но существенно. Я думаю, вы с этим согласны.

— Правда ваша, — сказал Риттер. — Но только рассуждая чисто академически. — Он иронически улыбнулся. — Теперь можем идти внутрь?

Он открыл дверь и вошел в освещенное помещение. Сначала их появления просто не заметили, что и не удивительно, поскольку толпившиеся вокруг стола люди были пьяны. В дальнем углу комнаты находилось примерно с десяток девушек. Волосы взъерошены, одежда порвана, лица потемнели от грязи. Именно их лица вызывали интерес. Тусклые глаза, полные безнадежности, взгляд пойманного животного, ожидающего нож мясника.

В конце самого длинного стола сидел дородный хауптштурмфюрер. Это было воплощение человеческой жестокости с узким разрезом глаз и высокими славянскими скулами. Он удерживал у себя на коленях маленькую темноволосую девушку, крепко обхватив ее одной рукой за шею, другая его рука нашла себе занятие у нее под юбкой. Девушке едва ли было больше шестнадцати лет.

Первой Риттера увидела именно она, ее глаза расширились от удивления, и хауптштурмфюрер, почувствовав, как она замерла, проследил за ее взглядом.

Риттер стоял руки на бедрах, ноги слегка в стороны, словно холодный ветер ворвался в комнату, словно сама Смерть пришла к ним присоединиться. Хауптштурмфюрер сразу оценил великолепный черный мундир, награды, темные глаза под козырьком фуражки, серебряный блеск «мертвой головы».

— Полагаю, вы являетесь здесь командиром? — спокойно сказал Риттер.

Капитан столкнул с коленей девушку и встал. В комнате стало абсолютно тихо.

— Так точно, — ответил он. — Грушетский.

— Украинец, — сказал Риттер с явным презрением. — Я так думаю.

Грушетский покраснел от гнева.

— А вы, собственно, кто, черт побери?

— Для вас, старший по званию, — спокойно сказал Риттер. — Вам известно, что в окружающей темноте скрываются русские, у которых может возникнуть желание заняться вами более чем мимоходом, а вы не удосужились даже выставить часовых.

— Нет нужды, — возразил Грушетский. — Они не появятся до рассвета. Я знаю, как они действуют. Мы уедем отсюда задолго до них. А пока…, — Он обнял девушку и прижал ее к себе.

— Сожалею, — сказал Риттер. — Боюсь, вы никуда не сможете уехать. Нам нужен ваш бензин для нашего самолета.

— Что вам нужно? — выкрикнул Грушетский.

— Покажите ему ваше предписание, — обратился Риттер к Штрассеру. Он снова посмотрел на девушку, не обращая внимания на Грушетского. Потом прошел в другой конец помещения и посмотрел на остальных девушек.