Операция «Возвращение». Том 2

Я достал из-под куртки сонно потягивающуюся Шельку и передал ее девушке. Зверек сонно потянулся, зевнул и уставился на меня бездонными черными глазами. В голове снова промелькнула мысль, что, возможно, я их вижу в последний раз.

— Полностью, — напомнил мне врач.

Я с сомнением покосился на Ани, даже не думавшую отворачиваться. Напротив, девушка сидела и с интересом наблюдала за представлением, поглаживая Шельку. А с другой стороны — что она там еще не видела за этот то год?

— Сюда пожалуйста, — медик открыл капсулу и указал мне на ложе, — Сейчас будет проведено полное сканирование организма, чтобы наш консилиум смог определить необходимость дальнейшего вмешательства. Это недолго и не потребует анестезии.

— Знаю, — кивнул я. В армии Директората нам регулярно устраивали такие обследования, чтобы выявить внутренние болячки и в случае необходимости отправить бойца в госпиталь на реабилитацию. Правда, среди пробирочников такое случалось редко. Все-таки нас выращивали для работы в крайне непростых условиях.

Закрылась стеклянная панель. Тихо загудели головки сканеров, подвешенные на небольшие монорельсы по краям капсулы. По коже пробежало едва заметное тепло, а нейроинтерфейс тут же скинул уведомление, что производится сканирование организма.

— Ну, вот и все, — сказал врач, открывая медстанцию, — Можете пока одеться, но полностью это делать не рекомендую. На решение много времени не потребуется.

Я натянул трусы и уселся на вмонтированную в стену скамью рядом с Ани. Девушка положила мне на плечо голову, но тут же отдернула и недовольно наморщила носик.

— Холодный, — сообщила она, — Никак не могу привыкнуть.

— Полчаса назад тебе это не мешало, — хмыкнул я.

Ани замолчала, словно бы сравнивая ощущения, а затем выдала.

— Тогда был теплее. Не знаю. Может мне просто так кажется, — она снова прижалась ко мне и тихо прошептала, — Скажи, что все будет хорошо.

— Будет, — кивнул я. Вот только самому верилось в это с большим трудом.

Дальше сидели молча, напряженно вслушиваясь в разговор медиков. Говорили они тихо, так что до нас долетали лишь отдельные обрывки фраз. Конечно, можно было улучшить слух датчиками нейроинтерфейса, но… Почему-то это делать совсем не хотелось. Внутри острыми коготками скреб иррациональный страх. Страх того, что как только я включу эту функцию, сразу услышу ту самую проклятую фразу. Про опухоли.

… Коллега, боюсь, вынужден с вами не согласится. Вспышки спонтанной агрессии вызваны тем, что организм находится в пограничном состоянии. Он борется за жизнь всеми известными ему способами. Постоянная нагрузка на все системы органов и вот результат.

… Пограничным состоянием это назвать сложно. Он находится в сознании. Да, рефлексы немного заторможены, а мозг начал существенно экономить ресурсы, но…

… Я удивляюсь, как он вообще так долго протянул. Возможно, способность к регенерации. Армейский пробирочник все-таки. Но даже он не бесконечен. В любом случае, организму придется помочь. Так мы убьем сразу двух зайцев…

— Мы приняли решение, — сказал один из врачей, когда они закончили совещаться. Тот, у которого была нашивка нейрохирурга, — Боюсь без вмешательства тут не обойтись. Сейчас ваш организм находится в состоянии стрессовой перегрузки. Пока он справляется, но если это не прекратить — начнется деградация тканей и нервной системы. Вероятно ваше психологическое состояние тоже с этим связано.

— А что насчет… — начал было я, но медик, предугадав мой вопрос тут же меня перебил.

— Паранормальщина вне нашей компетенции, — равнодушно пожал плечами он, — А в остальном — сделаем, что сможем.

— И каково будет это вмешательство? — спросила девушка, нервно обхватив мою руку. Словно бы этот человек в белом комбинезоне собирался забрать меня у нее. Причем забрать навсегда.

— Придется удалить сердечную мышцу, — ответил другой медик, — Она уже не справляется со своими функциями. Вместо нее поставим имплант. Пока кибернетический — у нас тут просто нет оборудования для того, чтобы создать хотя-бы полусинтетический вариант. Помимо этого установим дополнительные небольшие насосы по большому и малому кругам кровообращения, чтобы разогнать ваш метаболизм до нормального, человеческого уровня.

— Помимо этого придется заменить несколько участков периферической нервной системы… Впрочем, я не думаю что вам так важны подробности.

— Меня интересует одно, — отрезал я, — Когда смогу вернуться в строй?

— Нам придется ввести вас в состояние медикаментозной комы, в котором вы пробудете семьдесят два часа. Это необходимо для сращивания имплантов с тканями организма. После этого еще желательно сутки не подвергать организм стрессовым нагрузкам, — ответил нейрохирург, — Не беспокойтесь, — он скользнул взглядом по вцепившейся в меня девушке, — Мы не первый раз занимаемся сложными и… «необычными» случаями. Все будет хорошо, — и уже чуть строже добавил, — Но начинать нужно прямо сейчас. Чем дольше тянем — тем сложнее будет привести вас в норму.

Я уже хотел было встать и направиться обратно к медкапсуле, но тут ухо обожгло горячее дыхание Ани.

— Пообещай, что вернешься, — голос девушки нервно подрагивал, будто собираясь вот-вот сорваться, — Вернешься ко мне. Как тогда, на проспекте.

— Обещаю, — кивнул я, и напоследок обнял ее.

Последнее, что мне удалось разглядеть сквозь мутное стекло медицинской капсулы — как девушку пытался увести из бокса один из врачей, в ответ на что, она сопротивлялась и, похоже, крыла его многоэтажным матом. А затем мир утратил краски, погрузившись в холодную, непроглядную тьму.

Глава 35 «Железное сердце»

Во тьме было тихо. И холодно. Очень холодно. Внутри царило опустошение. Такое, словно бы кто-то вскрыл меня и вынул все, что можно было вытащить. Сквозь рваные края отверстия внутрь медленно заползал липкий, обволакивающий все мрак.

Внезапно в нем появилось яркое белое пятно. Оно медленно расползалось, поглощая собой все окружающее пространство. А еще она звучала. Звучала несколькими приглушенными голосами.

— Хорошие новости, — произнес грубый мужской голос, — Нам удалось стабилизировать состояние. Опухоли перестали расти. Но есть и плохая. Накачивать постоянно препаратом его не выйдет. Обычный организм от такой терапии сжигает себя недели за три-четыре. Но тут, учитывая… Его особенности могу дать около трех месяцев.

— Ну это же хорошо, — ответил дрожащий от нервного напряжения женский голос, — Мы выиграли время. А значит, может, найдется способ что-нибудь сделать. Что-то что обратит процесс вспять!

— Ничего не могу обещать, — отрезал мужчина, — Тут очень сложный и необычный случай. По хорошему — нужны клинические исследования, которые займут не меньше полугода. Можем, конечно, прибегнуть и крайним мерам в случае нужды, но тогда… Скорее всего он навсегда впадет в состояние комы.

— Говоря по-человечески, станет овощем? — женский голос снова дрогнул. В нем послышались нотки подступающей истерики.