Операцию «Шторм» начать раньше…

Наверху охранник спокойно укладывал рядышком доски. Двое погонщиков спускались по еле заметной тропинке к распростертому на камнях телу, остальные подталкивали упрямившегося ослика.

Документ (из переписки советского посла с МИД):

«Запись беседы с Генеральным секретарем ЦК НДПА, председателем Революционного совета, премьер министром ДРА Н. М. Тараки.

22 ноября 1978 года.

Вместе с министром геологии тов. Козловским Е. А. был принят Н. М. Тараки…

Н. М. Тараки спросил, представляют ли практический интерес проявления урана в районе

Ханнешина.

Министр геологии СССР ответил, что для определения размеров урановых проявлений в

Ханнешине необходимо провести специальные комплексные исследования.

— Я вспоминаю время, — сказал Тараки, — как в 1938 году, будучи молодым журналистом, я задумал написать серию статей о полезных ископаемых страны. Узнав об этом, товарищи отговорили меня от этой затеи: мол, нельзя писать о полезных ископаемых Афганистана, иначе англичане могут узнать о них, захватить их, не дадут народу воспользоваться богатствами своих недр.

Сейчас времена изменились, и мы с большим удовольствием принимаем в Афганистане министра геологии дружественного Советского Союза, помогающего нам разрабатывать недра страны на благо афганского народа…

Посол СССР в ДРА А. Пузанов».

25 ноября 1978 года. Москва. ЦК КПСС.

В дверь постучали тихо и уважительно, но открыли сразу, не дождавшись разрешения.

— Николай Нестерович? — спросил вошедший, небольшого росточка, плотно сбитый мужчина с кавказскими чертами лица. За его спиной стоял еще один посетитель.

— Да, проходите, проходите, пожалуйста, — пригласил гостей Симоненко. Подал руку: — Михаил

Александрович? — попытался узнать в крепыше представителя института, занимающегося зарубежной геологией.

— Да, — улыбнулся тот и сделал шаг в сторону, давая возможность Симоненко поздороваться со своим спутником.

— Виктор Константинович, — представился тот первым.

— Из… — начал было Симоненко, но тот, утвердительно кивнув головой, перебил:

— Да.

— Пожалуйста, рассаживайтесь. Чай, кофе?

Геолог и кагэбэшник переглянулись, одновременно пожали плечами: все равно. Хозяин кабинета наклонился к селектору:

— Вера Васильевна, кто у нас сегодня дежурит? Лена? Пусть занесет в мой кабинет чай. На три человека. Спасибо. Ну а мы, чтобы не терять времени, начнем. — Заведующий сектором удобнее уселся в кресле. — Собственно, вы знаете, о чем речь, — полезные ископаемые Афганистана. Эта страна — мой сектор, мое направление, и мне просто нужно уточнить некоторые детали в этом вопросе. Михаил Александрович, я просил вас захватить карту…

— Да, конечно, принес. — Геолог достал из папки небольшой квадратик, развернул его, уместив на столике, у которого они сидели. Симоненко встал, прошел к ним, наклонился, вглядываясь в условные обозначения. — Только сразу хочу предупредить, что эта карта — скорее состояние геологической изученности территории Афганистана, а не ее потенциальных возможностей.

Несмотря на все изыскательские работы, которые до сегодняшнего времени удалось провести, Афганистан продолжает оставаться терра инкогнито — неизвестной землей, неоткрытой кладовой. Кто будет владеть ключом от этой кладовой, тот может быть спокоен за свое будущее.

— Когда начинали работать в Афганистане наши геологи, когда западные? — спросил, изучая карту, Симоненко.

— Так, сейчас вспомню точно. — Михаил Александрович вскинул голову, прищурил глаза, и ему на помощь пришел представитель КГБ.

— В 1958 году СССР, Чехословакия и Румыния приступили к поиску нефти и газа на севере страны, в 1963 м проведены первые работы на твердые полезные ископаемые, — отчеканил он.

— Да, это так. — Михаил Александрович вначале согласно улыбнулся, а потом с долей ревности посмотрел на сидящего напротив худощавого высокого мужчину, с которым он встретился у дверей Симоненко: кто это лучше его знает Афганистан? — Да, Афганистан был по джентльменски поделен на две части: север изучали мы, юг — западники. Граница проходила вот здесь, чуть ниже Кабула.

— До тридцать пятого градуса широты, — вновь уточнил Виктор Константинович, и на этот раз геолог замолчал: хотите — докладывайте сами.

Симоненко уловил настроение, кивнул Михаилу Александровичу:

— Рассказывайте, рассказывайте, Виктору Константиновичу по долгу службы следует знать некоторые частности, а нам нужна и общая картина.

Принесли чай, горячий, с танцующим по поверхности паром. Каждый сделал несколько осторожных глотков, и все дружно отставили стаканы — пусть остынет.

— К моменту начала работ мы уже знали, что в Афганистане имеются каменная соль, уголь, лазурит, железо, мелкие россыпи золота, рубиновые копи, изумруды, медь, ну и нефть и газ соответственно, — продолжал геолог. — Работали мы чуть меньше западников, ведь у нас были преимущественно горы, рано ложился снег. Но накануне семидесятых годов афганский департамент геологоразведочных работ стал приглашать нас на некоторые оценочные работы на юг.

— Разрешите, — на этот раз деликатно вступил в разговор Виктор Константинович. — К этому времени к афганцам просочились сведения, что американцы и немцы обнаружили и скрыли от афганского правительства залежи радиоактивных минералов. Это вот здесь, севернее Кандагара.

Японцы и французы нашли урановую руду под Лашкаргахом, десятки точек. И тоже была попытка утаить это от правительства.

— Каково содержание урановых руд в Афганистане? — посмотрел Симоненко вновь на Михаила

Александровича.

— В Афганистане она самая обогащенная в том регионе — до пяти — десяти процентов. А так обычно десятые доли процента.

— Как вы думаете, могли там производиться разработки?

— Думаю, вряд ли. Хотя опробование точек конечно же могло быть, — уловив наконец, что больше интересует ЦК в геологии и Афганистане, стал более конкретен и Михаил

Александрович. — Могу добавить, что на экспорт Афганистан отправляет асбест, лазурит — по пяти шести тонн в год, не больше…

— Куда?

— В Америку и ФРГ. Затем берилл…

— Это для чего?

— Для ракетостроения, самолетостроения. Мы раньше не имели технологии работы с ним, поэтому все эти годы берилл поставлялся только в США.

— Еще добавление, — попросил представитель КГБ. — Со времен второй мировой войны

Америка на 90–99 процентов пополняет свои запасы хрома, берилла, слюды и марганца за счет импорта, и в большой степени афганского. Основное внимание в последние годы американцы уделяли в стране поиску нефти и урана.