Оперативный псевдоним

Замок открылся неожиданно: огромное белое сооружение, причудливо сочетающее мотивы мавританской и древнекитайской архитектуры. Толстые башни и золотые купола соседствовали с изогнутыми черепичными крышами и невесомыми колоннами. На высоких мачтах развевались узкие черно-золотые флаги. Диссонансом в это великолепие врывался грубый забор из колючей проволоки, натянутой между бетонными столбами. А поперек ворот стоял еще один танк. Когда кортеж приблизился, он пыхнул сизым дымом и откатился в сторону, открывая проход.

По неосознанной привычке Макс оценил систему охраны и расстановки постов. С наружной стороны вдоль проволоки замерли солдаты в тропической форме цвета хаки: шорты, рубашки с короткими рукавами и широкополые шляпы. Вооружены они были автоматами «ППШ» с объемистыми дисковыми магазинами. На территории несли службу рослые аборигены в набедренных повязках и головных уборах из ярких перьев, с копьями в руках и утыканными гвоздями палицами у пояса.

Слуга в белом одеянии с поклоном встретил Макса на мраморных ступенях и проводил в небольшой зал на первом этаже. Навстречу курьеру вышел Мулай Джуба – точно такой же, как на телевизионном экране. Он улыбнулся и пожал Максу руку.

– Как долетели? Как доехали? Как здоровье? – последовали вопросы, составляющие обязательную формулу гостеприимства. Но прозвучавшая вслед за этим фраза вызвала недоумение. – Президент сейчас обедает, но приказал немедленно провести вас к нему.

Мулай Джуба сделал приглашающий жест и двинулся вперед.

«А это тогда кто? Двойник президента? Или власть переменилась и у них теперь другой президент? Но старого по местным традициям не оставляют в живых...» – Макс терялся в догадках.

Следуя за двойником, он поднялся по полукруглой лестнице на второй этаж. У больших резных дверей из черного дерева стояли часовые с копьями. Один из них заступил дорогу и, издав горловой звук, протестующе показал на чемодан Макса. Двойник сказал что-то в ответ, указав на дверь, и воин нехотя отступил. Они оказались в огромном высоком зале с узкими сводчатыми окнами. За массивным столом в одной набедренной повязке сидел человек, не имеющий ни малейшего сходства с Мулай Джубой. Скошенный лоб с выступающими надбровными дугами и ритуальные шрамы на щеках придавали ему устрашающий вид. Слева и справа стояли совершенно голые женщины с кувшинами в руках. Очевидно, они исполняли роли официанток.

Молодые, подтянутые, с развитыми грудями – словно статуэтки из черного дерева.

– Президент Борсханы Мулай Джуба! – торжественно произнес двойник. – Он не говорит по-английски, поэтому я буду переводить.

– А вы кто? – ошарашенно спросил Макс.

– Я его брат Тилай Джуба, но сейчас больше ни слова...

Поклонившись, Тилай Джуба разразился длинной речью, указывая на гостя.

Человек за столом никак не реагировал, он сосредоточенно обгладывал нечто, похожее на сосиску.

– Поклонитесь, – прошипел брат.

Макс подчинился. Ему не верилось, что этот полуголый дикарь с перемазанным жиром лицом и есть прогрессивный общественный деятель Африки и большой друг Советского Союза. Скорей всего он вообще ничего не знает про Советский Союз!

Отбросив косточку, человек протянул руку к огромной сковороде. Левая статуэтка мгновенно приподняла крышку, и он, повозившись внутри, вытащил очередную небольшую колбаску. «Какие-то странные у них сосиски, с косточками», – подумал Макс. Правая статуэтка налила что-то из кувшина в большую деревянную кружку. По-прежнему не обращая внимания на вошедших, Мулай Джуба отхлебнул, фыркнул и принялся сосредоточенно глодать аппетитно поджаренный коричневый цилиндрик.

Но вдруг он прервал свое занятие и что-то прорычал. Официантка слева слила ему на руки, вместо полотенца он использовал густое оволосение в низу живота обеих женщин.

– Президент говорит, чтобы вы отдали ему деньги!

Карданов замешкался. В таких условиях ему еще не приходилось производить передачу. Но другого выхода не было. Здесь настолько отчетливо ощущалась атмосфера пренебрежения к человеческой жизни, чья бы она ни была, что Макс прекрасно понимал: одна промашка – и его голова будет выставлена на придорожном шесте. И не поможет визитная карточка товарища Горемыкина, да и авторитет СССР не сыграет никакой роли. Он даже не сможет захватить никого с собой, потому что «стрелку» на этот раз ему не выдали. «Там не ожидается никаких опасностей», – объяснил Куракин.

– Отдавайте! – Тилай Джуба больно толкнул его в спину.

Макс подошел к столу и зацепился взглядом за недоеденную «сосиску».

Это была не сосиска. Это был наполовину обглоданный человеческий палец.

Перехватив его взгляд, Мулай Джуба зарычал и смахнул все на пол, освобождая место. Макс отпер чемодан. Его мутило. Одна из голых женщин незаметно оказалась между ним и каннибалом. Она и поставила кейс на стол, а Максу властным жестом приказала вернуться на место. Он ощутил будоражащий аромат благовоний и обратил внимание, что у женщины развита не только грудь, но и широчайшие мышцы спины – верный признак специальной силовой подготовки.

Тилай Джуба сел на пол и показал, чтобы Макс сделал то же самое. Не понимая зачем, спецкурьер опустился на прохладный мрамор. Дело сделано, пора в обратный путь. Самолет летает сюда раз в неделю, и опаздывать на рейс ему не хотелось. Хотя без него командир взлететь не должен...

Но он понял, что ждать придется долго. Потому что Мулай Джуба принялся разрывать контрольные ленточки и считать деньги, неловко перебирая купюру за купюрой. В чемодане находились восемьсот тысяч долларов, дикарю предстояло перебрать восемь тысяч банкнот.

В практике спецкурьера это был первый случай тотальной проверки. Причем такой, от которой многое зависело – по исходящему от Тилай Джубы отчужденному напряжению Макс понял: если пересчет не удовлетворит президента суверенной Борсханы, его жизнь повиснет на волоске. Припомнились обычаи восточных деспотий: раб, принесший дурную весть, подвергался казни. Сейчас специальный курьер второй экспедиции был таким рабом. Но в отличие от несчастного гонца совершенно не представлял, что именно может вызвать гнев тирана... Нехватка в пачке одной купюры? Теоретически возможность ошибки существовала, хотя и близкая к нулю. Помятая или сморщенная банкнота? Надорванная контрольная лента? Еще какая-нибудь ничего не стоящая ерунда, на которую в обычном мире не обращают внимания...

Томительно текли минуты, росла на столе куча стодолларовых бумажек, неподвижно застыли голые женщины – только упругие животы чуть шевелились в такт дыханию. Время от времени Мулай Джуба кривым кинжалом делал зарубки на ребре стола. Его лицо окаменело. Плоский и широкий нос покрывали капли пота, вывернутые, наружу толстые лиловые губы разошлись, открывая редкие, заточенные треугольником зубы.

Через полтора часа пересчет закончился. Некоторое время президент сосредоточенно рассматривал зарубки, потом в очередной раз издал нечленораздельное рычание.

– Почему мало денег? – перевел его брат. – Обещали гораздо больше!

– Я не определяю сумму. Мое дело – только доставить чемоданчик по назначению, – сказал Макс чистую правду и тут же понял, насколько неубедительно она звучит. Потому что здесь он отвечал за все, связанное с деньгами.

Мулай Джуба сделал знаки, черные статуэтки направились к спецкурьеру.

Макс оцепенело сидел в прежней позе, не зная, что делать. Сильные руки сорвали его с места и в мгновение ока подтащили к столу. Раз! Умелая подсечка сбила его на колени. Два! Обе руки оказались за спиной, подтянутые к лопаткам. Три! Черные ноги намертво зажали голову. Теперь он был беспомощен, как закованный колодник.