Оплачено сполна

– Ты так легко об этом говоришь, словно все давно посчитано…

Пожимает плечами.

– Я много думала об этом. Это единственное, чего я хочу. К тому же, я люблю его, я думаю, и он меня полюбит. Все честно.

– А если нет?

Качает головой.

– Кто рискнет встать с ним рядом? Кому нужно откачивать его после победы? В голове Гарри ужасный бардак и помочь ему создать семью, забыть обиды детства, сделать его счастливым - кто станет это делать? Это честь, но и большое бремя.

– Даже больше, чем ты думаешь. Ну а если он изменит по-серьезному и захочет уйти? Что тогда?

Ее глаза темнеют.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы устранить конкурентку. Война на дворе. Мало ли что может решить одна вовремя сделанная подножка.

– Ты и на такое пойдешь?

Решительно щурится.

– Надеюсь, до этого не дойдет. Но поверь, я разнесу все к чертям, и плевать, что будет после.

– А если он просто полюбит другую? И не захочет уйти от нее? И не даст ее в обиду даже тебе?

Напрягается.

– Значит, я найду способ убедить его, что это не любовь. И давай не будем. Ты так говоришь, будто он меня не любит, а он любит.

– Кгхм, хорошо. Дурацкий вопрос, но каковы ваши отношения с Роном?

Удивленно:

– Он мой брат, я его люблю. Хотя ему здорово не хватает… уверенности что ли, гибкости, любознательности. Гермиона может думать, что исправит его, но Ронни-бой может быть упрямым бараном. Я ее, впрочем, понимаю, он честный, прямодушный и если уж женится на ней, он будет за каменной стеной. Только вот хочет ли она именно этого и вообще чего она хочет?

– Хорошо, оставим тему. Такой вопрос. Представь, что ты жена Гарри, у вас уже есть дети. Как идет ваша жизнь? Война окончена, разумеется.

Веселый смешок, мечтательная улыбка.

– Гарри наверняка Главный Аврор, никто другой этого не достоин. Вершина его карьеры. У него много друзей, он часто играет с ними в квиддич по субботам. Я - прекрасная мать, занимаюсь благотворительностью. Мы живем в особняке Блэков, мы реставрировали его, чтобы соответствовать статусу уважаемой семьи. Гарри помог отцу получить высокий пост, протолкнул Рона в свои заместители. Я буду приносить ему обеды прямо на работу. Жизнь будет милой, семейной. Я абсолютно уверена, что так и будет.

Мне знаком этот тип девушек, живущих слишком полной жизнью, чтобы успевать вести личную жизнь. Все вокруг интересно им, хотя иногда они увлекаются и становятся занудами. Но именно с такими интереснее всего, именно такие оценивают факты со всех сторон. Ее движения часто бывают скованными, и я понимаю, почему. Она неловко чувствует себя рядом с красивыми и уверенными женщинами, чувствуя, что не дотягивает. Но она никогда и не ставила себе цель нравиться всем, она уверена, что каждому свое и внешний лоск часто покупается внутренней пустотой.

Гермиона Грейнджер

– Ты выглядишь обеспокоенной. Снова Рон, да?

Поджимает губы, отворачивается.

– С ним сложно. Он может быть лучше, я знаю, но почему-то не хочет быть. Не хочет ничего знать, куда-то стремиться.

– Чего именно ты от него хочешь?

Раздраженно всплескивает руками.

– А что ты ценишь в своем женихе? То, что он понимает тебя. То, что он любопытен и готов узнавать новое. То, что есть вещи, которые он знает и понимает лучше тебя. То, что он может просто обнять тебя, поцеловать и сказать, что все хорошо. И хотела бы ровно того же.

– Послушай, Рону всего шестнадцать. Он еще исправится под твоим благотворным влиянием.

Качает головой.

– И да, и нет. Ты знаешь, как это бывает. Мне плохо и одиноко уже сейчас. Мне хочется его дружбы и его поддержки, его понимания… Всего этого нет. Я устала ждать и вечно тыкать его, как плохая учительница, носом в ошибки. К тому же мне приходится… ну, знаешь, сопротивляться МакЛаггену. Это непросто, когда все… так.

– Он хорош, да?

Вздыхает, пряча лицо в руках.

– Я держусь. Не целовалась с ним, конечно, я просто не смогу. Предателем себя почувствую. Но представь, как хочется. От него что-то исходит, какая-то уверенность, сила. Он все понимает, знает, о чем я говорю, задает неглупые вопросы. Останься я с ним - и никаких проблем не будет.

– Ты уверена в нем?

Пожимает плечами.

– Не знаю. Я уже ничего не знаю. И от этого я устала еще больше. Почему так легко, не знаю, выучить заклинание или кучу дат по истории магии, но так сложно понять все это?

– Для кого-то все наоборот. Главный вопрос, на который ты должна себе ответить, хочешь ли ты после войны остаться с Роном и стать его женой.

Прикусывает губу, отворачивается.

– Наверное. Да. Все не так просто. Я так злюсь на него в последнее время. Мы ссоримся, ничего не могу понять. Такое ощущение, что я… переросла его, понимаешь? Что я буду с ним как вечная мамаша, вынь ложку изо рта и не тащи в рот фломастер. Я так не хочу.

– А как ты хочешь? Как с МакЛаггеном?

Раздраженно:

– Хоть отдаленно! И ведь иной раз даже кажется, что он слишком хорош! Просто слишком!

– Может, стоит прислушаться к интуиции?

– И что тогда? Извини, Кормак, ты слишком идеален для меня? Я заслуживаю нянькаться со своим мужем всю жизнь и наталкиваться на непонимание в его глазах? Рожать ему детей и мириться с тем, что по-настоящему меня считают личной версией Молли Уизли, которая просто почему-то занимается ерундой?

– Ты запуталась.

– Это точно, - усмехается.

– Почему бы просто не принять предложение Кормака?

Усмехается.

– Как ты себе это представляешь? Гарри, Рон, я тут с МакЛаггеном встречаюсь. Нашей дружбе конец.

– Необязательно всем и сразу об этом знать.

– Может быть. Война на дворе. Что будет потом, обсудим потом.

– Кстати о Гарри. Ты замечала, что он странно себя ведет?

Задумчиво кивает.

– Никогда не был прилежным, и вдруг - хорошие оценки. При этом возникает такое ощущение, что просто мимо проходил и не нужны ему ни эти оценки, ни эти эссе. Читала я одно, - хмыкает.
– Там написано едва-едва сколько надо и все точно по теме. Я думаю, это Дамблдор на него влияет и учит его как-то по-особенному. Волшебство индивидуального подхода.