Опоздавшие к старту

Прошла минута или две тягостного бездействия — не мог же он схватить табельное оружие и бежать туда, откуда по сегменту били тяжелые штурмовые орудия…

Бред. Безумие. Мысль о самоорганизовавшейся боевой технике он отмел сразу, наверное, сила инерции мышления не позволяла ему представить, что за атакой на Барьер стоят не конкретные люди, а некая абстрактная в его понимании сила.

Мысли оборвал сокрушительный удар — очередной снаряд, не долетев до Барьера, разорвался на рубеже передовых укреплений.

Контрольные мониторы моргнули, на мгновенье погасли, но потом заработали вновь, хотя толку от них было мало, наномашины уже опустились почти до самой земли и передавали неактуальные данные, кабельная связь по-прежнему работала, — вслед за разрывом начали поступать доклады с огневых точек, — ни один из бойцов не пострадал, больше досталось псоранам, которые все еще крутились на рубеже, чувствуя, что близко есть пожива, но не в силах добраться до людей.

— Наши летят. — Раздался в коммуникаторе неестественно-спокойный голос Мелеха.

Действительно высоко над Барьером промелькнули три оставляющие за собой инверсионный след точки.

Всего три штурмовика… Почему так мало? Где же наша техника, авиация?

Ответ на свои вопросы Туманов узнает много позже. Его недоумение было оправдано, но после атаки на спутниковую группировку командование не решилось задействовать механизмы управляемые киберпилотами. Никто не мог понять откуда пришел удар по спутникам, как неведомой силе удалось перехватить управление орбитальной группировкой, поэтому по всем военным базам и гарнизонам прошел срочный приказ: отключить от источников питания все кибернетические системы, смонтированные на борту мобильных ударных единиц.

В сложившемся положении вся надежда была только на людей, но среди оставшихся на Земле оказалось слишком мало пилотов, чтобы эффективно задействовать авиацию.

Конечно Туманов, как и большинство защищавших сегменты Барьера офицеров, не обладал всей полнотой информации, он лишь мог догадываться о причинах случившегося, да наблюдать, как исчезают среди хмурых облаков три точки штурмовиков, мысленно желая им удачи.

Работающие от горизонта тяжелые штурмовые орудия успела произвести еще два залпа, прежде чем замолчали навсегда, один из снарядов расколол стену сегмента, другой вырвал несколько кубометров бетона в районе расположения ракетной батареи, два других, попав почти в одно и то же место, пробили перекрытие верхнего яруса, где располагались ракетно-зенитные комплексы.

Туманов буквально сатанел оттого, что приходится быть статистом событий, он смотрел на экраны, где разворачивались эпизоды бесконтактного боя, — часть нанопыли ветром отнесло километров на пятьдесят, и он видел, как огрызается огнем соседний сегмент, значит, атака шла на широком участке границы…

Кто и зачем?

Два вопроса мучили его, от ответа, казалось, зависит очень многое.

— Дима?

— На связи. — Тут же откликнулся Мелех.

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Думаю, не больше чем ты, Вадим. Но предчувствия меня не подвели. Утренний взрыв на складах РТВ, отказ спутниковой группировки, атака на сегменты, сложи все вместе…

— Да складываю. Не получается. Нас атакуют причем на широком фронте границы. Но кто? Заявляли же во всеуслышание — в мире нет более боеспособных армий…

— А против нас действует не армия. Ты же видел — пестрое сборище различной техники.

— Ладно. Видел. Допустим. Но кто ее собрал и двинул к границе?

— Знаешь, Вадим теряться в догадках нет смысла. Вторжение готовилось — это факт. Не обнаружь ты вовремя подмены нейромодулей у наших серийных андроидов, сейчас бы отбивались вкруговую и с фронта и с тыла. А кто за всем стоит, увидим, когда подползут поближе. Ясно одно — кто бы нас не атаковал — им необходимо жизненное пространство. Наш клочок биосферы, защищенный Барьером.

В этот момент раздался тяжкий удар разрыва, связь внезапно прервалась и вдруг события, развивавшиеся так невыносимо медленно, сорвались лавиной танковой атаки.

Передовые датчики, уцелевшие после прохождения сонмища псоранов, начали, наконец, передавать реальную информацию: на рубеже тридцати километров от линии границы разворачивалось в боевые порядки танковое соединение, усиленное двумя десятками БПМ китайского производства.

— Саша, принимай координаты, даю телеметрию с датчиков. Рубеж тридцати километров — танковое соединение противника!

Сегмент молчал. Очевидно несколько разрывов все же повредили бронированный кабель.

Проклятье…

— Долматов?

— Здесь.

— Срочно пошли кибермеханизмы, пусть тянут новый кабель. Что «куда»? К Сегменту!

* * *

Для старшего лейтенанта Сергунина происходящее выглядело кошмаром.

Все, чему его учили, исчезло. Где то самое «цифровое пространство боя» исходя из которого строилась система обороны границы?

Спутниковая система связи и раннего оповещения отказывалась работать. Вместо указаний на численность и состав противника по запросу автоматики Сегмента в ответ через каналы связи передавался программный вирус.

Отдельные модули кибернетической системы уже перешли на резервные цепи, изолировав неизвестный вирус отключением пораженных подсистем. Информационная атака с орбиты провалилась, но легче не стало. Сергунина учили стратегии и тактике бесконтактного боя, когда огонь по противнику возможен задолго до того, как тот появится в поле прямого зрения, но собственные датчики сегмента бессильны — слишком велико расстояние и их работе мешает Барьер, а те, что вынесены вперед, практически уничтожены бесноватой волной псоранов.

Что оставалось в сухом остатке?

Был он, немая аппаратура, ждущая его распоряжений в режиме жесткой автономии, и обязанность защитить участок границы, не допустить отключения Барьера.

Он находился на грани паники. Какие приказы отдавать? Как противодействовать невидимым соединениям, ведущим огонь по Сегменту, находясь при этом за пределами видимости?

Очередной удар потряс стены.

Связи с передовыми укреплениями не было уже пять минут. Единственной доступной для Александра информацией являлись сведения, переданные наномашинами, но опираться на них уже поздно — подразделения противника после нанесения удара сменили позиции — того требовала элементарная тактика боя.

Единственно, что удалось сделать Сергунину — ценой потери четырех автономных кибермеханизмов очистить каналы испарителей, возобновив тем самым непрерывный конвекционный обмен воздушных масс.

Стаи псоранов не отступили, но теперь животные опасались приближаться к СВЧ-излучателям, они ушли за зону осадков, к передовым позициям сегмента.

Сергунин чувствовал, что начинает ненавидеть себя. Вокруг происходили события, а он как будто не хотел становиться участником своего первого настоящего боя.