Опознание невозможно

Дафна неловко поерзала на стуле, а потом выругала себя за то, что с такой легкостью поддалась на уловку. «Сосредоточься!» — приказала она себе. Женщина оказалась умна. Умнее, чем ожидалось. Она работала быстро. Спокойный голос. Пронизывающий взгляд. Она ничего не упускала. «Сейчас она смотрит на мою шею, наверное, считает мой пульс», — подумала Дафна. Или любопытствует относительно длинного шрама. «Сконцентрируйся!»

— Мой жених — доктор, — убедительно солгала Дафна, — экономики, а не медицины. Он не способен сам забинтовать себе палец, — продолжала она, изумляясь самой себе. — Но он богат, как крез, — добавила она, завершая картину. — Но нет, дело не в работе и не в нем. — Дафна тщательно проработала свою выдумку. — Я пришла к вам потому, что мне приснился сон. Вам уже приходилось иметь дело со снами? — Она знала, что таким вещам экстрасенсы придают очень большое значение.

— Сны могут быть окнами, моя дорогая. В прошлое, в будущее. Не хотите ли рассказать мне о своем сне, или сначала я должна немножко рассказать вам о вас самой? Вы не верите мне, я вижу. Знаете, это нормально. Я имею в виду то, что вы не верите в эти силы. Это же не мои силы, понимаете ли. Совсем не мои. Для меня важно, чтобы вы это поняли. Я не занимаюсь каналированием, это не для меня. Я не проводник и не канал. Но я вижу: прошлое, будущее. Я вижу удивительные вещи; я вижу и страшные вещи. Мне не дано выбирать, поэтому то, что я вам скажу, может и не доставить вам удовольствия, но я скажу вам, что вижу. — Она говорила быстро, но не напористо, так что речь ее лилась гладким монологом, который не хотелось прерывать. Голос ее был музыкальным и мелодичным, а глаза — теплыми и успокаивающими. — Вы относитесь к тем, кто хорошо подготовлен. Вы заранее обдумываете потенциальные проблемы. Вы — аккуратная и чистоплотная женщина, содержите свой дом в чистоте и гордитесь тем, что обращаете внимание даже на мельчайшие детали. Вы сердиты на своего жениха, но не из-за другой женщины — скорее, из-за молоденькой девочки.

Дафна почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Так же быстро, как говорила Эмили, Дафна попыталась просчитать, как та могла узнать все это. Кое-что можно было объяснить внешним видом Дафны, тем платьем, которое она выбрала, ее способом нанесения макияжа, но откуда ей удалось узнать о Корки, дочери Оуэна? Это как объяснить? Дафна не могла позволить, чтобы ее вели; она должна была перехватить инициативу.

— Меня беспокоит мой сон, — решительно заявила Дафна сухим, ничего не выражающим тоном.

— Нет, моя дорогая. Я не думаю, что мы сможем заняться вашим сном до тех пор, пока мне не удастся убедить вас, а ведь я так и не убедила, правда? Еще нет. Не полностью. Извините меня. Это — улица с двусторонним движением, я чувствую, как вы напряжены, и, боюсь, мне больше нечего предложить вам. Если хотите, можете ничего не платить мне. И можете идти. Мы попробуем в другой раз или нет, как вам будет угодно.

Дьявольски эффективная техника продажи, подумала Дафна. Можно уйти бесплатно или остаться, но заплатить больше. К собственному изумлению, Дафна поняла, что верит в способности этой женщины сильнее, чем ей хотелось бы признаться самой себе.

— Нет, — сказала она, — я бы желала остаться.

Воцарилась тишина, пока экстрасенс внимательно рассматривала ее. Слышались звуки только негромкой музыки «Нового века». На лбу у Эмили собрались морщинки, когда она прошептала:

— У вас есть другой мужчина, так?

Дафна почувствовала, как глаза ее наполняются слезами, а желудок скручивается в тугой узел. Это уже слишком!

— Дело не во мне, — выпалила она, ощущая себя так, словно кто-то влез ей в душу и обокрал ее. Перед глазами стояло лицо Лу Болдта. Ее охватила бесконечная тоска. Она чувствовала себя усталой и опустошенной. Она дошла до конца. Ей больше ничего не требовалось — ни экстрасенса, ни Оуэна, ни полицейского департамента.

— Разумеется, все дело в вас, — сказала Эмили. — Теперь это в прошлом, не так ли? В прошлом, но всегда в настоящем.

— Я не буду говорить об этом!

— Нет, — согласилась Эмили. — Нет смысла говорить об этом, правда? Прошлое пусть остается в прошлом.

— Вы смотрите на меня.

— Да, я смотрю на вас. — Поколебавшись, она добавила: — Теперь, я думаю, мы можем поговорить об этом сне. Как вы считаете?

«Догадка», — решила Дафна. Женщине просто повезло, она угадала, попала в яблочко, и выжала из нее все, что можно, прежде чем продемонстрировать свои способности. Она ничего не знала о Дафне. Она не умела читать мысли. Дафна не думала о Лу. Или, может быть, думала; она не была уверена. Она чувствовала себя смущенной и рассерженной. Смущение было ей внове; она не говорила на этом языке и не знала обычаев. Она вернулась к тем годам, когда читала, занималась, брала интервью, составляла психологические портреты. Она шагнула в безопасность тех лет, как человек, заблудившийся в темноте, стремится даже к слабому проблеску света.

Дафна медленно выдохнула, собираясь с мыслями. Она закрыла глаза и с драматическим надрывом произнесла:

— Сон всегда один и тот же: мужчина… я не вижу его лица. Он никогда не смотрит на меня, во всяком случае прямо. Он — сильный мужчина. Импозантный. И я вижу горящих людей, — сказала она хриплым, сухим, испуганным шепотом, даже не открывая глаз, зная, что завладела вниманием другой женщины. — Горящие дома. Жаркое белое пламя. Танцующие языки пламени. Горящие женщины. — Свой козырь она приберегла напоследок. — Никогда не вижу его лица. Только его… — Дафна крепко зажмурилась и отрицательно покачала головой. Она ждала реакции гадалки.

— Что, дорогая? — спросила Эмили.

— Его рука. Обожженная рука. Отвратительная. Обожженные пальцы.

Эмили громко охнула.

Дафна открыла глаза, стараясь скрыть свой восторг. Touch'e! Экстрасенс заметно побледнела. Дафна спросила:

— В чем дело? — А потом, поменявшись ролями, она села прямо и задала вопрос: — Вы знаете этого человека?

Гадалка отрицательно покачала головой.

— Вы видели тот же самый сон?

Снова отрицательное покачивание головой. Глаза Эмили все еще были большими, округлившимися. Она готовилась сделать какое-то замечание, готовилась вернуть себе утраченный контроль.

Дафна должна была говорить, чтобы сохранить свои позиции.

— Вы встречались с ним, — невозмутимо заявила она. — Он приходил сюда. — Она обвела глазами комнату и придала лицу свое лучшее выражение ужаса. Потом крепко обхватила себя руками, словно прогоняя холод. — Он был в этой комнате, — продолжала она, с удовлетворением отмечая, что ее замечания буквально пригвоздили Эмили к месту. — Кто он? — спросила Дафна. — Почему я вижу его в своих снах?

Дафна ждала, положив руки перед собой на стол. Она подалась вперед.

— Кто он такой, что вторгается таким вот образом в мои сны? Он собирается убить меня? В этом все дело? Это тот человек, который сжигает дома? Это все новости?

— Кто вы? — задыхаясь, проговорила Эмили.

— Вы видели эту руку. Я знаю, что вы видели эту руку.

На лице гадалки появилось выражение страха.

— Вы — его подруга. Его женщина? Вы проверяете меня? — Дафна оставила эти вопросы без ответа.

— Вы видели его!

— Вы лжете мне, — сказала Ричланд, опустив глаза, в которых промелькнула угроза. — Не лгите мне.

— Рука, — повторила Дафна. — Вы видели эту руку. Я знаю, что видели. Я наблюдала вашу реакцию. Я точно знаю теперь, что вы видели эту руку. Почему? Почему я пришла к вам? — Она пыталась выглядеть как можно более испуганной, взволнованной и неуверенной. — Я ведь могла отправиться к любому экстрасенсу. Почему вы? — «Польсти ее эго», — напомнила себе Дафна — она с успехом применяла этот прием к десяткам подозреваемых преступников.

— Потому что я могу помочь вам, — ответила Эмили, и подозрение в ее глазах уменьшилось. — Расскажите мне об этом сне.