Оппозиция: выбор есть

Этот кризис, как бы ни были тяжелы его экономические и социальные последствия, был бы не так страшен, если бы нам не противостоял столь мощный и безжалостный противник. Помогая, «по-братски», сломать наших идолов, он сумел при этом вырвать или запачкать и те фундаментальные идеи, на который мы держались. Тут уж спасибо нашей интеллигенции – без нее никакой Великий Инквизитор это не сумел бы сделать. В спину ударить должен был свой, родной человек. Трудно сегодня строить новое видение мира, новые культурные подпорки – все крупные идеи были за годы перестройки тщательно опорочены. О чем ни начнешь говорить, поднимается истошный вой: «Мы это уже проходили!». Эту эффективную формулировку, пресекающую пока что любой серьезный разговор, придумали неплохие психологи.

Но строить новый культурный каркас надо немедленно, без него не может жить человек, а становится «зверем» – хоть наемным убийцей, хоть компрадорским предпринимателем. Откладывать эту работу нельзя. И не только потому, что культурные устои нужны срочно, что умирают без них старики и отказываются женщины рожать детей. Нельзя упустить момент и потому, что подсунут нам новых яковлевых, чтобы снова насотворили они нам кумиров, хоть бы и с красным знаменем. И тогда весь цикл повторится через некоторое время снова. Но без такого большого шума, и уже наверняка. Ведь уже и за первый раунд отрезали от России половину.

Так давайте взглянем трезво, что мы можем получить «от мира сего», и как при этом должны устроить совместную жизнь, чтобы не погубить душу. Выбор, как мы увидим, не так уже велик, но от чудес лучше сразу отказаться. А кому условия выбора и требования совместить аппетит к «хлебу земному» с минимальными ограничениями души покажутся невыносимым, кто сознательно готов повыбрасывать стариков на улицу («чтобы было как в Чикаго») – тому надо будет по-хорошему помочь поискать счастья в цивилизации Великого Инквизитора. (Например, в белой полиции ЮАР пока есть вакантные места). Но думаю, таких будет немного, да и те скоро вернутся.

1993

Первые уроки референдума 1993 г.

Результаты референдума удивили и огорчили тех, кто отвергает разрушительный курс нынешнего политического режима России. Ведь, казалось бы, его плачевные результаты налицо. Да и уже хорошо изученный опыт проводимых по той же схеме реформ в Венгрии и Польше поистине трагичен – они уже необратимо утеряли лучшую часть производственного потенциала и безнадежно залезли в долги. О Югославии и говорить не приходится – полиэтнические образования схема Международного валютного фонда разрушает с гарантией (наиболее мягкий случай – Чехословакия).

И тем не менее мне итоги референдума не кажутся удивительными. Удивительно лишь, как режим ради мелкой выгоды, каких-то трех-четырех процентов, как бы выкинул Татарстан и Ингушетию из России, не приняв во внимание голосование их жителей. Я, правда, считал, что число положительных ответов на первый вопрос (о конституции) не дотянет до половины, но суть не в юридическом решении и не в малом перевесе – это же не баскетбол, где счет 51:49 называется выигрышем. Главное – тот факт, что Ельцина поддержало почти 40 млн. человек.

Вот что я думаю о причинах устойчивой поддержки Ельцина:

– Режим создал существенную социальную базу – новый класс, который с поражением режима многое теряет. Круговая порука, которая связала этих людей – создание условий для узаконенного расхищения национального богатства. Поскольку страна богата, в это можно вовлечь 10-15% населения, а это немало. Это – не капиталисты, никаких симптомов буржуазной этики у них пока не проявляется. Они исчезнут, когда иссякнет отданное на разграбление богатство. Второй эшелон этого класса – те, кто сам еще не вкусил больших благ от криминального предпринимательства, но надеется что-то урвать. Как показывает социология Запада, эти иллюзии очень устойчивы и почти не зависят от материального положения человека. Таким образом, контингент каинов, грызущих Россию, не будет уменьшаться в ходе кризиса.

На короткое время каины купили молчание и согласие и половины трудящихся – доля разворованного достояния кинута им как отступное. Ведь повышение зарплаты и всяческие надбавки при параличе производства – это доля украденной собственности. Разве это не ясно? Но это фактор краткосрочный, величина подачки уменьшается, и, видимо, режим не успеет консолидироваться и создать достаточные репрессивные силы до того, как подкуп трудящихся перестанет действовать.

– Значительная часть голосовавших за Ельцина обладает здоровым консерватизмом и не склонна метаться из стороны в сторону из-за жизненных тягот – да эти тяготы наших терпеливых людей еще по-настоящему и не проняли. Дети уже не рождаются, но еще не умирают. Люди поверили Ельцину как антиподу Горбачева и еще не убедились в его несостоятельности. Очень возможно, что Ельцин видится как искренний и не слишком хитрый президент, которого окружают и которому мешают антинародные силы (помощники из номенклатуры, продажные министры, депутаты) – «добрый царь, плохие министры». В отношениях с верховной властью этот стереотип всегда возникал в России на определенном этапе кризиса. Его проявление сегодня как раз говорит о том, что архетипические черты русского народа не стерты и напрасно Яковлев и Бурбулис надеются на Реформацию России. Англо-саксы давно бы проголосовали против Ельцина.

Как ни парадоксально, именно наиболее трудно живущие сегодня люди – старики – более всех склонны к бескорыстной поддержке Ельцина. Начиная с тридцатых годов у них выработался устойчивый подсознательный рефлекс: раз они терпят смертельные лишения, значит, это нужно для возрождения Родины. Они опять на фронте. Ведь так было в их жизни не раз. Обманывать этот инстинкт – тяжелый грех. Но в политике «демократов» все средства хороши. С точки зрения совести это все-таки удивительно поганый режим, просто уникальный.

Эта бескорыстная часть не является социальной базой режима. Даже напротив, отказав ему в доверии, такие люди станут его самыми бескомпромиссными противниками – они пополнят «Трудовую Россию». Один испанский журналист, который был 1 Мая на пл. Гагарина (за спинами ОМОНа), сказал потом, что он не видел раньше ничего подобного, хотя после смерти Франко демонстрации в Испании избивали круче, но – бегущих. Никто никогда не шел, как в Москве, с голыми руками под удары дубинок, никто не шел сам под струю водомета.

То, что доверие к Ельцину не подкупленных людей тает постепенно, а не лавинообразно – благо для страны. Душевный надлом и метания – вот необходимые условия для насилия.

– Ельцина и весь разрушительный проект либерализации России твердо и бескорыстно поддерживает большая часть интеллигенции – утопически мыслящая часть народа. Для нее это проект самоубийственный, наука и культура гибнут в первую очередь. Но об этом не стоит много говорить, эту душевную патологию изучал и Достоевский, и русские философы-эмигранты. Нашего голодающего интеллигента с горящими в идеологическом экстазе глазами можно только пожалеть, да беда, что он тянет с собой в пропасть мирных людей.

– Значительная часть поддержавших Ельцина воспринимает его как зло, но как меньшее зло. Она и рада была бы иметь более просвещенного и умеренного президента, да боится, что противостоящая ему радикальная оппозиция может ввергнуть страну в еще более страшный хаос. Это – тоже инстинктивная боязнь. Так ребенок прячется от пожара под кровать. Но этот стереотип поведения – реальный фактор в нашей политике. Большинство членов КПСС в начале 1991 г. уже были уверены, что Горбачев ведет дело к ликвидации партии и развалу СССР – но ЦК послушно подтверждал его полномочия генсека («а кто же, если не Горбачев?»).