Опьяненные страстью

– Да, – пробормотала Мадлен и улыбнулась, несмотря на досаду.

– Отлично. Джентльмен учтиво подносит твою руку к губам и склоняется над ней. – Объяснения Себастьян подкрепил наглядным примером, но прежде, чем дотронуться губами до ладони Мадлен, он вдруг выпрямился. – Как видишь, тебя поприветствовали самым учтивым образом.

Мадлен нахмурилась:

– Но ведь это был не поцелуй.

– Правильно, не поцелуй. Это приветствие, всего лишь знак уважения. Он позволяет мужчине быть в равной мере галантным и с хилыми, и с тучными женщинами, и с красавицами, и с дурнушками. Вижу, ты уже смеешься. Это хорошо.

Мадлен действительно улыбалась, но улыбку вызвали лукавые искры в глазах Себастьяна, а не его объяснения.

– Пойдем дальше. Улови разницу.

Он вновь поднял руку Мадлен и склонился над ней, но на этот раз она на миг почувствовала прикосновение теплых губ.

Выпрямившись, Себастьян усмехнулся:

– Ты заметила разницу, Миньон?

– Разумеется – вы поцеловали мне руку.

– Да, я и вправду прикоснулся к тебе. Но это делается лишь в том случае, если дама в перчатках.

Мадлен недоуменно нахмурилась:

– Ничего не понимаю!

– Неужели? – Он придвинулся ближе, но держался настороженно. – Вся разница в прикосновении. Если дама позволила мужчине прикоснуться к обнаженной коже, он наверняка сделает вывод, что она благосклонно воспримет и другие вольности.

Мадлен рассмеялась и недоверчиво покачала головой:

– Вы шутите!

– Из какой коляски ты выпала, детка?

– Не смейте называть меня деткой! – раздраженно выпалила Мадлен. – Пусть я невежественна, но я далеко не дитя.

– Верно. – Себастьян перевел взгляд на вырез ее муслинового платья. – Ты не дитя. Прошу простить меня, мадемуазель. Итак, продолжим. Существуют знаки внимания, которые ты не должна ни при каких обстоятельствах принимать от мужчины в присутствии посторонних. Пока он не выразит тебе уважения в виде цветов, духов, драгоценностей, не позволяй никаких интимных жестов. А если этот мужчина тебе не нравится, твердо отказывай ему в подобных жестах, несмотря на все знаки внимания.

Себастьян смотрел на Мадлен в упор.

– Самой притягательной мужчины считают женщину, которая отвергает их, будь она куртизанкой или невестой. Чем чаще она отвечает им отказом, тем более настойчивым становится преследование. Избегай дешево продавать себя. Бери как можно больше, а отдавай как можно меньше. При посторонних никогда не позволяй новому знакомому вот это. – Он крепко и жадно прильнул губами к кончикам пальцев Мадлен. – Или вот это. – Его губы приоткрылись, и Мадлен почувствовала влажное прикосновение языка к пальцам. – И тем более вот это. – Себастьян зажал в зубах кончик ее среднего пальца и лизнул его.

Мадлен отдернула руку, и он не стал ее удерживать.

– Убедилась? Мужчине, обладающему известными навыками и дерзостью, очень просто воспользоваться любым, самым невинным предлогом, чтобы совершить возмутительный поступок, особенно если женщина неопытна.

– Неужели и вы забываете о правилах приличия? – спросила Мадлен, вытирая пальцы о складки юбки.

– Разумеется, притом стараюсь делать это как можно чаще – но только с теми, на кого легко произвести впечатление. – Уголки его губ насмешливо приподнялись. – Ты относишься к подобным женщинам, Миньон?

Она пожала плечами, подстраиваясь к его вызывающему тону.

– Вряд ли. Первое приветствие мне пришлось по душе, второе – еще больше, а вот последнее… совсем не понравилось.

– Ты почувствовала себя неловко?

У Мадлен приподнялись брови.

– Да, что-то екнуло внутри.

Себастьян вдруг понял, что польщен.

– А теперь перейдем к другому приветствию, особенно распространенному среди твоих соотечественников.

Мадлен растерялась, когда Себастьян вдруг обнял ее за плечи. Прежде чем она догадалась о его намерениях, он наклонился и прижался правой щекой к щеке Мадлен, затем к левой и, наконец, выпрямился.

– Voila! Оно тебе наверняка знакомо.

– Конечно, – солгала Мадлен. Она видела, как приветствовали друг друга аристократки в коридорах обители, но монахини ничего подобного не делали.

– Опасайся незнакомых людей, заявляющих, что они приходятся тебе родственниками. Мнимые кузены и дядюшки слишком много себе позволяют. – На этот раз Себастьян зажал лицо Мадлен в ладонях. Мадлен вздрогнула под пристальным взглядом его ярко-синих глаз. Большими пальцами он гладил ее подбородок, остальные раздвинул веером по щекам. – А теперь будь внимательна. – Взгляд Себастьяна стал бесстрастным. Он смотрел на нее так, словно собирался показать, как снести голову противнику одним свистящим взмахом сабли. – Никогда не позволяй знакомым целовать тебя вот так – это привилегия любовника.

Он опустил голову и лишь в последний момент коснулся губами не губ Мадлен, а ее атласной щеки. Его губы помедлили, неспешно двигаясь по ней полукругом, словно оценивая нежность кожи.

– Или вот так. – Он коснулся левой скулы Мадлен и одарил ее столь же пристальным вниманием. – И тем более вот так. – На этот раз его губы были не сухими, а влажными и оставили на коже Мадлен горячую дорожку. – Как сладко… – приглушенно пробормотал он, водя губами по другой щеке Мадлен.

Ее щеки пылали, когда Себастьян наконец отстранился и оглядел ее, улыбнувшись при виде испуганно округлившихся глаз.

– И никогда – вот так, – еле слышно прошептал он, поворачивая ее голову. Спустя мгновение Мадлен ощутила прикосновение его губ к уху. Он осторожно подышал в него, а затем коснулся языком. От этой чувственной ласки Мадлен пронзила дрожь, а ноги подкосились.

Она подняла руки, чтобы взять его за плечи и либо оттолкнуть, либо прижать к себе – Мадлен так и не разгадала собственные намерения. Она пыталась произнести что-либо разумное, чтобы не выдать смущения, но ничего не приходило в голову, затуманенную тревожными ощущениями, которые Себастьян вызывал кругообразными движениями языка.

– Только отъявленный развратник способен так обращаться с дамой, – прошептал он и сжал зубами нежную мочку ее уха.

– Прошу вас, не надо! – прошептала Мадлен, стараясь отстраниться. Все ее тело трепетало, разбуженное ласками. Он обнял ее за талию, продолжая покусывать и посасывать мочку уха.

Наконец его губы вернулись к щеке, оставив на коже мокрую полоску. Он касался языком ресниц Мадлен, пока они не слиплись от влаги, дотрагивался языком до кончика носа, скользил по бровям. Слегка повернув голову Мадлен, он осыпал поцелуями ее щеки и подбородок.